Знак судьбы — так можно назвать то, что Бугаев оказался в группе разработчиков монумента. Война для него не книги и фильмы. Не пощадила почти никого из близких. Отец, кадровый офицер, летчик, погиб на пятый день над белорусским Молодечно. Был штурманом авиаполка, летал на тяжелых бомбардировщиках ТБ–4. Во время боя занял место погибшего стрелка–радиста и сам был убит осколком. Товарищу удалось посадить самолет, Бугаева похоронили. И сейчас на 9 Мая Александр Романович часто едет к обелиску у Дома культуры в Молодечно, под которым покоится отец. Три брата отца — офицеры — тоже не вернулись с войны. Погиб и брат матери — кадровый военный. Под бомбежками не стало бабушки. Из всей большой родни выжили только двое — Александр с матерью.
В 1947–м в Чкаловске (нынешний Оренбург), где он оказался в эвакуации, поступил в Суворовское училище. 17 лет отдал армии. В 1960–м последовало назначение в ПрибВО. Здесь и застал его указ Хрущева о тотальном сокращении армии. Вскоре после демобилизации решил заняться совсем не военным делом — искусством интерьера. Поступил в Академию художеств на факультет интерьера и оборудования зданий. Среди его работ интерьеры многих известных юрмальских кафе, промышленных предприятий. Оформлял он и аэропорт Внуково.
В 1978–м, когда объявили конкурс на создание проекта памятника Воинам-освободителям, Бугаева пригласили в творческий коллектив, в который вошли Эрмен Балиньш (зам. главного архитектора Риги) и Лев Буковский (скульптор, один из авторов Саласпилсского мемориала). В здании Биржи, где прошел первый этап конкурса эскизных проектов, работы представили более 20 коллективов. Были россияне, белорусы. Первое место тогда не присудили никому.
Одно второе, три третьих. У группы, в которую вошел Бугаев, отметили "удачное архитектурное решение, сохраняющее парковый характер с водой и фонтанами". После объявления второго тура они решили объединиться с другой группой, занявшей третье место: Зилгалвисом, Вецумниексом и Гулбисом. Образовался расширенный коллектив.
— Началась работа над оптимальной вертикальной доминантой ансамбля, — вспоминает мастер. — В то время в памятниках такого рода было принято устанавливать традиционные стелы или штыки. Появилась новая идея: профили пятиконечных звезд срезать по диагонали и соединить в структуру. Задача сложная, связанная с поиском пропорций по высоте, местом размещения.
В 1979 году после второго тура этот проект безоговорочно назвали лучшим (не только комиссии, но и сами ветераны). Мало кто знает, что для определения оптимальной высоты стелы решили прибегнуть к помощи военного вертолета. Он поднимался в воздух и сигналил ракетами с различной высоты: 60, 80 и 100 метров. А с трех точек города это фиксировали фотографы. В итоге удалось определить лучшую высоту — 80 метров. По словам моего собеседника, это позволило избежать дорогостоящего макетирования в натуре.
Перед началом работ окончательный вариант макета утвердил сам Иван Христофорович Баграмян — первый командующий ПрибВО в послевоенные годы. Приезжал в Ригу специально посмотреть на эскиз макета в церкви Петра. До начала строительства, как и полагается, провели дренаж, бурение грунта. Оказалось, что скальные породы находятся довольно глубоко — на удалении 25 метров. Выше — так называемые слабые грунты, плывуны. Ведь здесь когда–то проходило русло Даугавы. И все же решили строить именно в Парке Победы. Почему?
— Именно здесь монумент органично вписался в общий архитектурный ансамбль центра города, — говорит Бугаев. — Он расположен в створе бульвара Узварас и завершает комплекс памятников улицы Ленина (нынешней Бривибас), в который входят памятники Свободы и Латышским стрелкам. Кроме того, еще до войны Карлис Улманис задумывал построить именно в этом парке мемориал победы. До войны, а также в первые послевоенные годы здесь проходили военные парады. Как известно, памятник возводили на народные средства — деньги перечисляли и трудовые коллективы, было немало и личных пожертвований. А строила вся страна. Скульптуры отливали в Ленинграде, гранит везли из Украины — из Ивано–Франковска, доломит, которым облицовывали стелу, — с острова Сааремаа.
Бугаев рассказывает, что впоследствии многие решения в создании мемориала были использованы при строительстве других подобного рода сооружений в Советском Союзе и России. Элементы стелы — в Ленинграде, Сочи, Самаре, благоустройство площади — при создании мемориала на Поклонной горе в Москве. Не случайно вскоре после открытия — в 1986–м — авторы памятника были выдвинуты на соискание Ленинской премии СССР.
В Ригу приехала комиссия, в которую вошли Михаил Ульянов, скульптор Аникушин, архитектор Бродский. Решено было выдвинуть комплекс на присуждение Государственной премии СССР в области архитектуры. Но премии так и не дошли до адресатов. Почему — не ясно. Существуют разные версии. Бугаев до сих пор не может скрыть обиду и обращается в различные российские организации…
— Александр Романович, в последние годы часто доводится слышать, что памятник нужно дополнить. Одни предлагают добавить флаги стран — членов антигитлеровской коалиции, другие — выбить имена 105 бойцов, получивших при освобождении Латвии звание Героя Советского Союза. Вы как считаете?
— Дополнения к самой композиции не нужны. Это история, и менять ее не следует. Другое дело — в помещениях нижнего уровня стоит создать музей освобождения Латвии. Кстати, просторные помещения — 2200 квадратных метров — изначально и планировались под музей…
По словам автора монумента, в этом музее нужно выбить имена всех погибших за освобождение страны от фашистов, а заодно рассказать о том, что принесла фашистская оккупация Латвии. Места хватит. Жаль только, что дальше разговоров все эти годы ничего не идет. Богатые спонсоры дают деньги на все что угодно, от пивных фестивалей до организации саммитов НАТО, только не на памятник Освободителям. Да бог с ними. У нас хватает русских общественных организаций, которые могли бы взять на себя координацию этого дела, объявить всенародный сбор средств. Уверен, народ поддержал бы. А общественникам давно пора доказывать, что награды, вручаемые в посольствах, действительно за дело.