"Латвия – это каждый из нас, мы не сортируем людей по паспорту". Двойной портрет: Ольга Павлова и Сабине Силе

Уже больше двух лет Ольга с мужем писателем Валерием Панюшкиным и тремя детьми живет в Риге. Освоиться на новом месте семье помогала не менее знаменитая женщина – латышка Сабине Силе, которую знает каждый журналист из России, Беларуси, Таджикистана и других постсоветских стран, где журналистская работа стала невозможной из-за цензуры, уголовных дел и преследований. Сабине организовала Media Hub Riga, где каждый потерявший родину журналист может рассчитывать на помощь и поддержку.

Ольга: Первые недели в Риге каждый, с кем бы я ни говорила, спрашивал: "А ты Сабину знаешь? Она помогает журналистам и правозащитникам". У наших детей заканчивались визы, я продлевала их через адвокатское агентство за космические деньги. Это был очень серьезный квест, но, к сожалению, тогда про Сабину и ее коллег я ничего не знала.

Мы познакомились и подружились уже позже.

Сабине: Я была рада познакомиться с Олей и узнать, что она делает, какие у нее талантливые работы и интересные идеи. Одна из ее идей – показать людей, которые переехали в Латвию, рассказать о них и о тех, кто им тут помог. Чтобы мы лучше узнали друг друга. У каждого есть какой-то талант, интересные замыслы. И сейчас эти люди могут воплощать свои идеи тут: писать книги, проводить выставки и встречи, заниматься своими проектами, которые нас тоже делают богаче. Так родился и наш совместный проект "Двойной портрет".

Ольга: Мы приехали в Латвию в мае 2022 года. Два месяца, пока не нашли квартиру в Риге, жили на даче у нашей подруги актрисы Чулпан Хаматовой. Чулпан очень помогла многим своим друзьям и знакомым в первые месяцы войны, да и сейчас продолжает помогать.

В то лето я понимала, что мне срочно что-то нужно делать, я была на бешеном адреналине. И пошла в центр украинских беженцев, чтобы снять про них фотоистории. Было очень много желающих – в тот день я сделала 70 портретов. Но забыла взять у людей разрешения на публикацию фотографий. Потом я нашла в Риге сообщество людей с онкологическими заболеваниями и предложила устроить фотодень для пациентов. Это было наше первое лето здесь, и оно было активным.

Осенью дети мои пошли в школу и детский сад, а я поняла, что у меня нет сил ни на какие проекты, к тому же у меня нет права на работу (мы жили тогда по гуманитарной визе). И я просто сдулась. Подумала: я сейчас лягу и буду лежать. Я больше не могу. Но если я не фотографирую – я как будто не дышу. И вот я лежала и не дышала. Меня спасла Сабине. Она предложила устроить большую съемку для команды "Медиахаба".

Для меня съемочный день – это когда я на своем месте делаю то, что умею лучше всего на свете, когда я понимаю, что это нужно, интересно и значимо. И если б не Сабине, я бы, наверное, так и лежала лицом к стене. Я помню свое изумление, когда на все мои предложения слышала от Сабине ответ "да". Это была безусловная поддержка, благодаря которой я вернулась к осмысленной жизни.

Возвращаться к осмысленной жизни мне приходилось неоднократно. В 1997-м году я заболела раком. Лечить онкозаболевания тогда уже умели, но никакой психологической помощи в России не было. Много лет спустя, делая фотопроект "Химия была, но мы расстались", я узнала от онкопсихологов, что чувства, которые испытывают люди, пережившие рак, похожи на чувства ветеранов войны. Психологи называют это ПТСР, посттравматическое стрессовое расстройство.

Когда я заболела, меня первым делом уволили с работы. Пока ты проходишь через лечение - химию, облучение, ты как на войне и тебе надо победить, выжить. У тебя понятная цель. Но потом ты выходишь в ремиссию, выжил, вроде бы – ура! А у тебя нет сил ни на что, нет работы, вообще надо опять все сначала. Я просто маялась, не знала, чем себя занять, как найти цель в жизни. Онкопсихологов не было тогда, и из ПТСР я выбралась самостоятельно. Помогла фотография.

В России негде было учиться на фотографа, был только операторский факультет во ВГИКе, где преподавали и фотографию, и вот в 2004 году я уехала учиться в Лондон. Я просто попала в новую вселенную! Моя карьера очень быстро пошла вверх. Я снимала для всех глянцевых журналов, селебритиз, обложки, реклама. Гламурная индустрия тогда была на пике. Но довольно быстро мне наскучило все это пластиковое и ненастоящее. Хотелось чего-то осмысленного. Прожив пять лет в Лондоне, я научилась волонтерству – оказалось, что в Англии нет ни одного человека, который бы кому-то не помогал. Я волонтерила с детьми с тяжелыми ментальными нарушениями, занималась с подростками-мигрантами в театре. Я их снимала, училась помогать профессионально, правильно.

Мне стало интересно перенести свой опыт в Москву, где волонтерское движение только зарождалось. Люди приходили в детские больницы в Москве и занимались с детьми по школьной программе, играли с ними, рисовали, читали книжки.

Я пришла в гематологическое отделение с камерой, никто не понимал, зачем я здесь. Дети лысые после химии, бледные, под капельницами. И так неделями, месяцами. Я их мамам объясняла, что спустя много лет они будут смотреть на эти фотографии и вспоминать, как проходили через болезнь, как справились, выжили.

Мне довелось снимать разные проекты для десятков благотворительных фондов, в далеком 2004 году на донорской акции в театре "Современник", где актёры сдавали кровь для вступления в регистр доноров костного мозга, я познакомилась с Чулпан Хаматовой. Несколько лет я работала фотокорреспондентом в "Русфонде", вместе с журналистом Валерием Панюшкиным объехала всю Россию, Валера в "Коммерсанте" вел колонку, где рассказывал о детях, которым нужна помощь, а я этих детей фотографировала. Потом у нас родились трое собственных детей. Мы построили огромный прекрасный дом в Подмосковье. На время работу фотографом пришлось оставить. Когда дети подросли, я задумалась о своей профессиональной идентичности, но обнаружила, что мир глянца мертв, а многочисленные проекты для благотворительных организаций не приносят мне удовлетворения и радости. Мне был нужен смысл и размах. И тогда я вспомнила про свой рак. И разозлилась.

"Ты лысая, страшная, я пошел" – так часто говорят мужья своим женам, которые проходят через тяжелейшее лечение. Выпадают волосы и ресницы, тело пухнет от гормонов, сил нет, а близкий человек тебя просто добивает. Я была в ярости от этого! 20 лет я не могла об этом говорить, и однажды меня как будто прорвало, я придумала проект "Химия была, но мы расстались".

Я хотела, чтобы эти женщины снова почувствовали себя красивыми, любимыми, чтобы макияж, шампанское, музыка. Чтобы спустя годы они, глядя на свои фото времен болезни, улыбались. Этот проект был как четвертый ребенок, я делала его несколько лет, у нас снялись сотни женщин и каждая открыто рассказывала свою историю. Я получила огромную обратную связь, сделала выдающуюся выставку - портреты этих красивых сильных женщин висели в метро, у выхода к главной онкобольнице России, проект номинировали на кучу премий, я хотела развивать проект дальше и масштабировать на всю страну, фонд новый даже зарегистрировала в январе 2022 года.

И началась война. И всё. Мы с Валерой оба были в каком-то тумане, будто в вате. Рак не выбирает – и война не выбирает. Я вышла из собственного проекта, наша семья уехала из России. И я опять начала все сначала, но уже здесь, в Риге.

Сабине гордится тем, что Латвия, которая долгое время принимала помощь от других, теперь сама может помогать.

Сабине: После университета я думала, где я хочу работать? И вот пришла устраиваться на свое первое место работы и меня спросили: а сколько ты хочешь зарабатывать? А я рассуждала, что обязательно надо зарабатывать так, чтобы всегда что-то оставалось на помощь другим. Для меня это очень важно, я считаю, что тогда твоя жизнь имеет больше смысла, а тебе самому от нее больше радости. В 1998-м году я получила стипендию на учебу в Гонконге. Тогда не было войны, больших конфликтов, я была одна, без семьи – и все равно этот переезд был для меня очень трудным: прошла, наверное, пара лет, прежде чем я наконец как-то встала на ноги, нашла друзей, поэтому я очень хорошо понимаю, как трудно одному в чужой стране, в чужом городе, без поддержки, заново устроить себе жизнь.

Когда Сабине жила и училась в Гонконге, важнейшим для нее оказался опыт помощи другим.

- Мы из Гонконга поехали в горы, в Китай, – рассказывает Сабине. – Там было очень бедно, школы из глины, вообще все из глины. У меня не было денег на карточке и не было наличных, и я у меня было ощущение, что я тоже очень бедная. Это был 1998-1999 годы, нас кормили три раза в день, но вечером все равно хотелось есть, а не на что было. Мы приехали учить детей английскому языку, пели им песни, разговаривали с ними. И вдруг я сделала большое открытие: да я же не бедна, мне есть чем поделиться, да хотя бы теми же знаниями! И даже если у меня нет денег, я живу в Латвии, где много земли, где море и свежий воздух, и вообще есть все, что нужно для качественной жизни, почему же мы не можем этим поделиться с другими? Мы иногда боимся, потерять что-то, боимся, что у нас кто-то что-то отнимет. Но много общаясь с новыми людьми, которые приехали в нашу страну, услышав их истории, узнав их взгляды и принципы, лично я стала только богаче.

"Медиахаб", созданный Сабине и ее командой, дал возможность работать десяткам журналистов и правозащитников из разных стран бывшего СССР, людям, которые не согласны с преступной войной в Украине, которую развязал путинский режим, людям, которым грозит опасность на родине.

- Угрозы журналистам поступают давно, лет 10 уже мы об этом слышим, и риски только повышаются. Журналистика – опасная профессия, и мы уже давно думали, что должно быть такое надежное место, где они могут спокойно и безопасно собираться и работать. У нас было несколько кейсов, когда были реальные угрозы и людям требовалась помощь, мы все это обсуждали еще до ковида, и я рада, что такое место в Риге теперь есть, – говорит Сабине. – А для хорошего дела нетрудно найти помощников. Мне кажется, мы все хотим быть частью чего-то хорошего. Вокруг столько зла, и это наша ответственность – эти хорошие и радостные моменты самим сотворить. Хотелось сделать такое место, создать такую общину, где мы можем друг друга поддерживать, и оказалось, что я не одна. Другие тоже так хотят.

В детстве Сабине часто слушала с рассказы дедушки о Сибири, куда его вместе с другими верующими сослала советская власть в мае 1945 года. Дед Сабины Элмарс Силис тогда был совсем молодым человеком, а по дорогам возвращались солдаты-победители, и у каждого из местных жителей они что-нибудь да отняли – так писал он позже в своей книге "Рассказ деда". Сабина знала эти рассказы наизусть – другим детям читали сказки про красную шапочку и трех поросят, а дед рассказывал истории из жизни. "Я благодарен Богу, что и мне довелось пройти этот мученический путь. Находясь на грани смерти в сибирских лагерях, я стал отчетливее понимать смысл жизни и ее задачи, – вспоминал он в своей книге. – Увиденное и пережитое мной позволяло посмотреть на вещи как бы с другой стороны. Я стал осознавать, насколько беден душой человек, не познавший высшую Любовь – Бога; насколько ущербна жизнь, если в ней ценностью наделяется накопительство и достижение материальных благ".

- Дедушка рассказывал ужасные вещи: как им нечего было есть, как умирали его товарищи, как над ними издевались. Но он даже среди горя видел прекрасную природу Сибири и был благодарен людям, которые встретились на его пути и помогли. В его рассказах о Сибири был не только кошмар, через который прошел он и сотни других людей, там был не только страх, но были и надежда, и вера в лучшее. Я не знаю как в тех нечеловеческих условиях он все это сохранил… Мне кажется, что очень важно видеть хорошее и ценить такие моменты, вообще ценить друг друга. И всегда надо помнить, что ты не один. Что если будет трудно, есть кого попросить о помощи. И эта помощь придет. Это правда очень важно – помнить, что мы не одни.

После Гонконга Сабине училась в США, половину ее обучения оплатила семья из Индии, с которой она подружилась, когда жила в Гонконге.

- Эти чужие люди стали мне как родные, они были из Индии, но жили в Гонконге, и заботились обо мне, приехавшей из Латвии, они оплатили мое образование и всячески меня поддерживали, - вспоминает Сабине. – А потом я встала на ноги, сама начала работать и хотела вернуть им деньги, которые они на меня потратили. Но они сказали: нет, не надо. Просто продолжай помогать кому-то другому.

Сабине наполняет людей и ее забота проявляется даже в мелочах, которые запоминаются потом надолго.

Ольга: Я как-то сидела в хабе, пила чай и обмолвилась, что одежда мятая, потому что утюг есть, а гладильной доски нет. Сабине такая: "Чего там у тебя нет? Гладильной доски?" А через два дня – звонок в дверь. Стоит курьер с гладильной доской, это вам. Я была до слез растрогана! Что ты кому-то важен, что кто-то думает о тебе и старается облегчить тебе жить. Что ты тут не одинок. И так постепенно нам помогли наладить быть, дети пошли в садик и школу, нас обогрели душевно, мне помогли с психологом. Научили заботиться о себе, а не как у нас было: "сгорая сам, свети другим", нет, так не надо, это глупость. И надо слышать себя. И только когда ты сам наполнен, ты можешь помочь другому, поделиться тем, что умеешь, тем, что у тебя есть. И я очень благодарна Латвии, которая дала нам визу и приняла нашу семью, я очень благодарна Сабине и всей ее команде - не представляю, как бы мы без них тут жили. Конечно, я скучаю по родителям, скучаю по дому и друзьям, нам теперь удается видеться очень редко. Но мои дети и моя семья здесь, со мной, и мне хорошо с людьми, которые меня здесь окружают.

Сабине: Мы всегда можем сделать что-то лучше, и Латвия – это каждый из нас. В хабе мы специально устроили все так, что не сортируем людей по паспортам и национальностям. Мы все хотим жить в мирном обществе, где нас принимают, нас объединяют одни ценности - общечеловеческие. И нам важно слышать и лучше знать друг друга. И я считаю, что на государственном уровне тоже нужно осторожно развивать политику и не сортировать людей по их паспортам. Такой подход ни к чему хорошему никогда в истории не приводил.