В своем обращении финский премьер, представляющий консервативные силы в правительстве, призвал задуматься о снижении расходов на труд жителей Финляндии. В частности — продлить рабочий день на 20 минут (без увеличения платы) или отказаться от отпускных. Несмотря на то, что чего-то подобного от него и ждали, оппозиция остро раскритиковала премьера и назвала его слабым.
В самом деле — судя по тому, что говорит экономист Пол Кругман и глава Центробанка Финляндии Эрки Ликканен, предложенные премьером меры не выведут Финляндию из затяжного финансового кризиса. А помочь может повторение латвийской (и не только) "истории успеха" — проведение внутренней девальвации, то есть резкое снижение социальных выплат и заработной платы. Она, как известно каждому латвийцу, приведет к резкому снижению качества жизни, но даст экономике шанс на рост.
Что происходит?
С латвийской колокольни экономический кризис в Финляндии и близко не выглядит кризисом. В самом деле — безработица на уровне около 9% и ВВП на уровне 93% от 2008 года?! И это, по-вашему, кризис?
Но на самом деле это действительно кризис. Основная проблема Финляндии сейчас в том, что после небольшого посткризисного "отскока" ее экономика три предыдущих года находилась в рецессии (т.е. не росла) и показала лишь крошечный рост в 2014 году. Рост этот находится почти что в пределах статистической погрешности. ВВП страны, в отличие от остальных развитых экономик Еврозоны, никак не хочет возвращаться на уровень докризисного 2008 года. Отсутствие роста — это всегда кризис и признак серьезных проблем в экономике.
Как показывает экономист Пол Кругман, реальный подушевой ВВП Финляндии в 2007-2014 годах был отрицательным и составил -8%. Даже в Латвии есть трехпроцентный рост! Так что кризис, каким бы "несерьезным" он не казался из страны, которая пережила гораздо более худшее — все же налицо.
Кто виноват?
В отличие от многих других стран Европы финны хорошо знают, что это такое — экономический кризис. Последний раз страна прошла через это в начале 1990-х годов, когда на местном рынке недвижимости лопнул пузырь, а рядом лопнула гигантская страна. Однако тогда у Финляндии была своя валюта — финская марка. Ее девальвация позволила Финляндии в течение трех лет достичь дна, оттолкнуться от него и к концу 1990-х выйти на уровень ВВП, который был у нее до кризиса. А после — взять уверенный разгон и создать у всех ощущение, что Финляндия богата и преуспевает.
Сегодня у Финляндии своей валюты нет. То есть, как пишет Кругман, если какую девальвацию она и может провести, то только внутреннюю — сократить траты государства, которые в сегодняшней Финляндии достигают 60% ВВП (больше, чем где бы то ни было еще в ЕС), а также реальные расходы на рабочую силу. Это уменьшит нагрузку на бюджет, сделает финский труд более конкурентоспособным, а товары — дешевыми и более востребованными за пределами страны.
Есть и другие фундаментальные отличия от истории начала 90-х. У Финляндии нет не только своей валюты, но также Nokia и значительной части бумажной промышленности. Из-за краха Nokia и сопутствующего сектора электроники работы, согласно статистике Центробанка страны, лишились 53 000 человек. Сокращение в сфере деревообработки и бумажной промышленности принесло потерю еще 42 000 рабочих мест.
Для Финляндии с ее пятимиллионным населением потеря 95 000 рабочих мест является серьезным ударом. Не говоря уже о том, что эти почти сто тысяч — это только занятые непосредственно в пострадавших секторах, а ведь вслед за крахом "градообразующих" предприятий пострадал вообще весь бизнес, с ними связанный. В завязанном на Nokia 200-тысячном городе Оулу, например, сегодня просто беда: реальная безработица приближается к 20%.
Глава Центробанка Финляндии Эрки Ликканен (на фото) не считает, что единая валюта является главной причиной бед Финляндии, и отказ от нее смог бы как-то помочь стране. "Даже если бы у нас была более слабая финская марка, я не верю, что Nokia бы победила iPhone, а молодежь бы внезапно начала читать книги и газеты, создавая спрос на продукцию финских печатных фабрик", — говорит он.
По мнению Ликканена, причина нынешнего финского кризиса заключается в четырех факторах, которые ударили по стране почти одновременно:
- потеря Nokia и кризис в бумажной промышленности;
- выход на довольно раннюю по европейским меркам пенсию большого поколения "бэби-бумеров";
- высокие затраты на рабочую силу, которые делают финскую продукцию неконкурентоспособной за границей;
- последствия торговой войны с Россией: Финляндия в одночасье потеряла серьезный рынок для своих продуктов.
Ни один из этих четырех факторов по отдельности — даже потеря Nokia и российские санкции — не является главной причиной проблем Финляндии. Но все вместе они душат экономику страны и держат ее на коротком поводке, не давая "разогнаться" и начать расти.
Что делать?
И самим финнам — как политикам, так и простым жителям — и экономистам с мировым именем понятно, что волшебник на голубом вертолете не прилетит и страну не спасет. Единая валюта также исключает какие-то чисто монетарные действия вроде девальвации. Отменить за Россию антиевропейские санкции Финляндия также не может. Что касается новой Nokia, то в стране делают ставку на инновационные стартапы, всячески их поддерживая, но IT-компании редко растут взрывными темпами, им нужно время.
Поэтому единственным разумным выходом всем видится повторение реформ, которые провела Латвия, а также, с вариациями, Испания и Португалия. Это то, что все мы привыкли называть "историей успеха". Экономисты называют это внутренней девальвацией, когда формально цена валюты не меняется, просто ее начинают выдавать в меньших количествах за то же, за что вчера выдавали в больших.
По словам Ликканена, политики пока медлят. Например, условия пенсионной реформы — более жесткой и приближенной к евростандартам — уже согласованы в правительстве, но оформить все в виде законов партии пока не спешат. Страна стремительно стареет, пенсионеров уже более 17%, и число будет только расти — ограничение выплат и более поздний выход на пенсию не понравится значительной части электората.
Кроме того, Финляндии надо уменьшить социальные траты и снизить зарплаты, а также провести реформу в сфере недвижимости — в последние годы арендная ставка и цена недвижимости все время растут, экономика — нет, а вокруг огромное (почти что рекордное для Европы) количество свободной земли. Впрочем, рост, по некоторым оценкам, спровоцирован действиями самого же правительства, которое всячески поощряет покупку недвижимости и помогает деньгами и гарантиями. Тем самым раздувая новый пузырь.
А еще в Финляндии четвертый год подряд неуклонно снижается рождаемость — несмотря на одно из самых щедрых в Европе пособий на детей. Люди просто не хотят рожать в условиях экономической неопределенности, и даже высокие пособия их не убеждают в обратном. При этом в общем и целом они настроены позитивно и считают, что справятся со всеми бедами, потому что другого выхода просто нет. В финском языке есть даже специальное слово — sisu, смысл которого: "никогда не сдаваться, идти до конца". Как показывают события XX века, это не просто слово, но часть финского менталитета.
Единственный вариант, который для Финляндии никто всерьез не предлагает — брать взаймы еще больше. Хотя это вполне реально, так как заемные деньги в ЕС сегодня дешевы, как никогда. Несмотря на все сложности, финны не хотят идти по пути Греции, ведь жизнь в долг, как бы банально это ни звучало, не приводит ни к чему хорошему.