Золотые парашютисты и любители шопинга. Все, что нужно знать о беженцах в Латвии осенью 2016 года  (23)

По данным спецпредставительства по беженцам при ООН, в международной миграции сегодня участвуют около 65,3 миллионов вынужденно перемещенных лиц. Одни бегут от войны и политических преследований, другие — в поисках лучшей жизни. В эту внушительную цифру входит как массовый исход с Ближнего Востока, так и американские переселения: границы США ежегодно пересекает огромное количество беженцев из Южной Америки. При этом Соединенные Штаты готовы принять 10 000 иммигрантов с Ближнего Востока, а Канада — еще 25 000.

Работники центра "Муцениеки" рассказывали историю, как один из беженцев донес до дома изрядно выпившего жителя поселка Муцениеки. "Хорошо, что никто их не встретил по дороге — страшно представить, что бы подумали свидетели!" — подытожили они рассказ.

Одна из главных причин страхов жителей Латвии — отсутствие информации из первых рук. Чтобы ее пополнить, портал Delfi задал самые популярные вопросы по беженцам непосредственно работающему с программой по приему заместителю госсекретаря МВД Дмитрию Трофимову.

Венгрия, Швеция и Австрия также сообщили об очень значительном увеличении потока прибывающих — они регистрируют более 50 тысяч первичных заявлениях от искателей убежища.

В октябре прошлого года стартовала программа, по которой около 160 тысяч беженцев, попавших на территорию Италии и Греции, перераспределят между собой разные страны Европы в рамках программы ЕС по противодействию миграционному кризису. Было предложение по той же формуле расселять и беженцев, оказавшихся в Венгрии, но отложили, в связи с политикой изоляции, которую проводит руководство страны — строить заборы, принимать законы, по которым пересекающие границу лица подвергаются в Венгрии уголовному преследованию. Европейским суд по правам человека (ЕСПЧ) признал неправомерным преследование человека за то, что он попросил убежища.

В этом году число прибывающих в Европу людей не сократилось, но после договора Совета Европы с Турцией беженцы вернулись к более опасным маршрутам — через Ливию и неспокойное море в сторону Италии. Чтобы доказать свою готовность к безвизовому режиму, Турция взяла на себя обязательства охранять границы и принимать у себя беженцев, получая за это 3+3 млрд. евро от ЕС. В том числе и забирать к себе мигрантов из Афганистана, Пакистана и Марокко, которым Италия и Греция отказывают в статусе беженца, а взамен выдавать сирийских беженцев, которые могут претендовать на статус.

На сегодня из 160 тысяч человек, которых Евросоюз взялся принять и распределить, на 15 сентября перемещены лишь 3677. ВСЕ государства не выполняют свои квоты. Причем в процентном отношении (сколько взялись и сколько переместили) страны Балтии — в лидерах по скорости выполнения квот, мы делаем это даже активнее Швеции и Германии.

Если исходить этих расчетов, то Латвия без ущерба для нации могла бы принять около 20 000 беженцев. Но это в теории. В реальности, чтобы справиться с таким наплывом мигрантов, в стране должна действовать эффективная система социально-экономической интеграции. В той же Германии государство сразу распределяет прибывших по федеральным землям, где их принимают и работают с ними по отлаженной схеме. И даже при такой слаженной работе активизировались политические процессы против миграции — Консервативная партия требует установления квот и для Германии.

Пока по программе солидарности ЕС к нам прибыли лишь 73 человека — число незаметное для местных жителей. 23 человека уже получили статус беженца или альтернативный (в зависимости от уровня и характера угрозы человеку на родине), из которых 21 покинули Латвию. Остальные 50 человек в стадии рассмотрения. По данным Eurostat больше всего запросов на предоставление убежища из расчета на один миллион жителей во втором квартале этого года получили Германия (2273), Венгрия (1517), Австрия (1241) и Греция (1113). Среднее число запросов по ЕС на миллион жителей — 599. В Латвии оно — 46.

Но и без этой схемы в Латвии более 300 человек в год запрашивают убежища — они попадают сюда через границы с Белоруссией и Россией. В основном это вьетнамцы, следующие по частоте запросов — афганцы и иракцы. Новая тенденция — граждане Индии и Пакистана, которые особенно волнуют службы безопасности, потому что зачастую организованная преступность разных стран проводит проверку готовности стран на внешних рубежах, засылая первые группы. В отличие от того 531 человека, из этих 300 статус беженцев предоставляется считанным единицам — подавляющее большинство из них не соответствуют критериям. Это скорее экономические беженцы, жизни которых напрямую ничего не угрожает.

Одно время у нас также был поток сперва граждан Грузии, а потом и Украины (в связи с вооруженной агрессией на этих территориях), но поскольку у этих людей есть возможность перемещения в безопасные районы в пределах своей страны, им убежища обычно не дают.

Дети — самый благоприятный для интеграции материал. Они все быстрее воспринимают, а их семья мотивирована, чтобы начать работать и обеспечить детям уровень благосостояния.

В основном наши беженцы — мусульмане, но религия не являлась для нас критерием отбора. Разговоры о предпочтениях для христиан были, но выслушав доводы всех религиозных общин Латвии, мы этот критерий отсеяли — международные правила не позволяют делить людей по их религиозной принадлежности — это необоснованная дискриминация.

В Даугавпилсском центре, где содержатся задержанные мигранты, для мусульман есть отдельное меню и возможность проведения религиозных обрядов. В свою очередь, в Муцениеках, где искатели убежища ведут свободный образ жизни на полученное пособие, они сами выбирают, что им есть и сколько раз в день смотреть на восток.

До сих пор среди перемещенных не было ни одной радикально-мусульманской семьи, в которой бы женщины носили бы верхнюю одежду, которая бы полностью закрывала все части тела (бурка, чачван, никаб и.т.д.). Похоже, все понимают, куда они попали и как местное общество на это реагирует. Минюст подавал информационный доклад в правительство, с анализом вопроса ношения закрытой мусульманской одежды в Латвии. Пока запрета на ношение нет. Позиция МВД: нам важно сохранить возможность идентификации личности– паранджа не должна препятствовать при идентификации личности представителями власти.

Специалисты, которые хорошо знают, что может стоять за рассказами об угрозах и как выдаются фальшивые документы, проводят с беженцами интервью. Насторожить может даже стертый профиль в соцсетях. Основной и самый действенный метод — проверка биометрических данных соискателей: со всех снимают отпечатки пальцев и запускают в международные объемные базы данных лиц, возможно, связанных с терроризмом. До сих пор не было случая, чтобы после проверки предложенному человеку отказали, констатировав в нем возможного террориста.

Кроме того, с соискателями проводят интервью по культурному ориентированию — рассказывают, что такое Латвия, какие тут традиции, условия жизни, погода.

Юридически согласия претендента на перемещение в определенную страну ЕС не требуется, но обычно силой в самолет никто никого не запихивает. Было немало случаев, что претенденты сами отказывались от Латвии, но в этом случае персона теряет право участвовать в программе перемещения. Самая популярная причина — экономическая, многие беженцы выбирают страну по принципу "шопинга" — где предложат лучше условия. Некоторые оказываются в плену стереотипов, необязательно правдивых. Например, что гражданам Эритреи лучше в Латвию не ехать — оттуда не попасть с Германию.

- В Греции недавно проводили собрание контактных лиц, ответственных за медицинскую проверку прибывающих — были случаи, когда медосмотр был неодинакового качества. Но за этим следят. В остальном, если это не неотложная помощь, то доступ к медицинскому обслуживанию у беженцев такой же, как и у других жителей Латвии. Увы, вылечить зубы на это пособие — нереально. Но ведь и у наших пенсионеров подобная ситуация.

Конечно, тут многое зависит от благосостояния страны. Скажем, Швеция еще до кризиса каждый год добровольно перемещала на свою территорию 1900 человек, в том числе, обязательно 100 человек из них — инвалиды. За некоторыми отправлялся даже специальный самолет. Это дорого и вопрос готовности системы здравоохранения. Мы сознательно стараемся избежать случаев, в которых наша система здравоохранения не сможет помочь.

Если человек в сжатые сроки не доходит до определенного уровня знания языка — ему не найти работу. Даже если она не подразумевает коммуникации с людьми. Например, работу по упаковке или сбору ягод. Но в таких случаях язык нужен для прочтения инструкции по безопасности, которая написана на госязыке. Без этого нельзя работать. И тут надо решать, возможно, на первое время можно снизить языковые требования, а содержание инструкции доносить неким иным способом — в пересказе или переводе.

В нашей практике есть очень позитивные примеры интеграции — мы их называем "золотыми парашютистами". Например, в первой партии приезжих оказался мужчина из Эритреи, которого был принят на работу переводчиком в службу Управления по миграции. Мы даже не ожидали, что его языковые знания окажутся такими широкими — он владеет английским, арабским и основным языком Эритреи "тигринья", а также интенсивно обучается латышскому. Он очень помог в работе с другими приезжими, его привлекли переводчиком к менторам и социальным работникам.

Была еще одна семья (Мухамед Атеф и Бунана Кати, — прим. Ред.), очень позитивно настроенная на интеграцию. Из Муцениеки она переехала жить в Лимбажи, но тут произошло непредвиденное… Семью привлекли к кампании Агентства по вопросам беженцев ООН "Мы поступили бы также!", построенной на одинаковой ситуации беженцев и жителей Латвии, которые также бежали бы из страны в случае войны. Но эффект получился обратным: окружающие стали критиковать семью, что та эксплуатирует своих детей для достижения амбициозных целей. При том что в одном случае ребенок попал в кадр случайно. Семья почувствовала себя некомфортно, к тому же не все гладко сложилось с работой — ее получил только один взрослый. В итоге, они покинули страну, даже не сообщив, куда уехали.

Кроме того, к таким квартиросъемщикам отношение в Латвии весьма негативное. ЛТВ проводило эксперимент — пытались снять квартиру для семьи сирийцев с детьми — ответ сразу "нет". Тем не менее, менторам все же удавалось находить жилье, осталось лишь решить вопрос первого взноса. Нашему эфиопу ("золотому парашютисту") помогли работники "Муцениеки", которые одолжили денег из собственных карманов.

В ближайшее время мы будем проводить изменения в законе, чтобы пособие последнего месяца переносилось на месяц присвоения статуса — этих денег должно хватить на депозит. Также их освободят от пошлин за первые документы.

Второй скользкий момент — работа. Рабочие места есть. Менторы нашли немало предпринимателей, готовых предоставить работу в сельском хозяйстве, на швейных предприятиях, в ресторанах, парикмахерских… Но начать работу, не зная языка на нужную категорию и не задекларировавшись в самоуправлении, нереально.

Кроме того, как рассказывали менторы из Красного креста, многих беженцев не устраивает предложенный работодателями уровень доходов. Их можно понять. Если зарплата чуть выше пособия, то это слабая мотивация отказаться от пособия, к тому же сразу встает вопрос, как пристроить детей. Получается, что, начиная работать, семья скорее теряет, чем приобретает.
Но бегство в другие страны — не выход. Всех беженцев предупреждают заранее, что, если они подают заявку на убежище в Латвию, то у них уже не будет права подать еще заявку в другой стране ЕС и претендовать на ее социальную поддержку. В итоге в Германии они столкнутся с тем, что никакой социальной поддержки от той страны не получат, а ведь это была одна из причин, почему они туда поехали.

По латвийскому законодательству (Иммиграционный закон 36.статья 4.пункт) персона, которая получила статус беженца (постоянный вид на жительство) не может находиться больше 12 месяцев за пределами Латвии, в свою очередь, у персоны которая получила альтернативный статус (временный вид на жительство — ВНЖ) таких ограничений нет, но если мигрант с ВНЖ через пять лет захочет получить постоянный вид на жительство, то ему придется доказывать, что он не находился за границей непрерывно хотя бы шесть месяцев или в сумме 12 месяцев в течение пяти лет (Иммиграционный закон 24.статья 1 часть 7.пункт и 8 часть). В случае нарушения этого срока мы можем прекратить выплату пособия и социальную защиту.

Также выплату пособия могут остановить, если мы обнаружим, что беженцы перестали участвовать в плановых интеграционных мероприятиях — языковых курсах, семинарах по правовой, социальной, ценностной и культурной ориентации. Это уроки, как в школе, которые нельзя пропускать.

- Одно из самых. Но тут нельзя сравнивать в абсолютных цифрах. Тем более что, чем меньше пособие, тем большая нагрузка ляжет на бюджеты самоуправлений, которые вынуждены будут оказывать малоимущим социальную поддержку. Зачастую для страны экономически даже выгоднее давать чуть более высокое пособие.

Практика в странах разная. Некоторые платят небольшое пособие, но обеспечивают жилье. В нашем случае получилось так, что и пособие сократили, и жильем не обеспечили. Людей загнали в абсолютный тупик. Да, на такие же 139 евро вынуждены выживать многие пенсионеры, но ведь у беженцев тут нет ни жилья, ни возможности получить от кого-то поддержку.

В Литве беженцы после получения статуса имеют возможность пожить продолжительный срок в госучреждении, пока не обустроятся и не найдут работу. У нас такая возможность обсуждалась, но безрезультатно.

В Латвии самоуправления находятся под Министерством регионального развития, которым политически руководит Нацобъединение, а оно — против беженцев. Многие самоуправления заняли категорическую позицию, чтобы на их территории не было никаких беженцев — собрали коллективные подписи и принесли нам.

Скажем, в Скандинавии государство выдает самоуправлениям определенные суммы за каждого человека (деньги следуют за беженцем), мы же пошли другим путем — если у самоуправлений возникают издержки по приему (на пособия, сиротский суд, социальные службы, размещение человека в учреждении самоуправления, медуслуги, перевод и т.д.), мы беремся их компенсировать по факту за прошедший год, на что Министерство регионального развития будет просить денег из непредусмотренных расходов.

Конкурс на создание системы менторов для беженцев на 2016 год выиграл Латвийский Красный Крест. Предполагалось, что один ментор будет курировать примерно за 30 беженцев. Это очень непростая и индивидуальная работа, которая требует особой подготовки у соцработников — знакомство с системой присвоения статуса, культурой стран, откуда прибывают беженцы.

Всего по плану, по мере поступления беженцев, планируется привлечь до 30 социальных менторов и не более пяти социальных работников. Общее финансирование проекта — 6,8 млн. евро, из которых 85% покрывает Европейский социальный фонд, остальное -госбюджет. Соцработникам предлагали оплату по 1400 евро, а менторам — по 1000 евро. Разумеется, минус налоги.

Оплата трудов менторов стала горячей темой для отдельной дискуссии. Национальное объединение возмутилось, почему они получают больше обычных соцработников, работающих с местными жителями. Но, во-первых, большую часть оплаты покрывает Европа, а во-вторых, все издержки по работе менторов (перемещение в Муцениеки, поездка в Лиепаю за работой и жильем и т.д.) платятся из тех же сумм, в то время, как обычным соцработникам все обеспечено работодателем.

Не думаю, что в Латвии реально появление палаточных городков, обнесенных проволокой. Наш климат не позволяет, да и люди молчать не будут. Мы же видим отношение на местах — как только кто-то где-то поселится незаконно, дума и полиция забьют в колокола. Да и предпосылок массовому наплыву пока нет.

Сейчас все страны готовят свои позиции по этому предложению. На днях в Таллине мы встречались по этому вопросу с эстонскими и литовскими коллегами и пришли к единому мнению, что ни одна из стран Балтии не поддержит систему обязательного распределения.

Аргумента два. Первый, что неправильно принимать правовой акт о кризисе — этим мы возводим кризис в ранг постоянного явления. Второй, что мы и так принимаем посильное участие в процессе урегулирования миграционного кризиса посредством других мероприятий — регулярно отсылаем технику нашей погранохраны в Средиземное море (вертолеты, термоавтобусы), направляем экспертов разных направлений, финансируем помощь разным странам, посылаем туда пограничников и полицейских для интервью и эскорта.

Тем не менее похоже, дискуссия будет непростая. В начале года наш парламент провел изменения в Законе, теперь любое решение о принятии мигрантов должно быть принято в Сейме, а не в правительстве, как раньше. Так что Евросовет может решить, что угодно, но есть национальные законодательства разных стран, с которым нельзя не считаться. Если решение примут вразрез нашим доводам — страны будут вынуждены решать вопрос о выплате компенсации.