"Болевой порог" — проект портала DELFI о паллиативной медицине в Латвии. Мы рассказываем:
- истории людей, столкнувшихся с неизлечимой болезнью;
- о том, что может сделать современная латвийская медицина (в "Восточной больнице", в "Страдини" и в 1-й городской больнице);
- о том, как и почему в Латвии роль хосписов перешла к пансионатам;
- о том, что ждет неизлечимо больных людей дома;
- о том, что государство и врачи могут сделать для детей и их родителей;
- наконец, о том, что не так с паллиативным уходом в Латвии, и можно ли это исправить.
"Болевой порог" продолжает серию публикаций DELFI о том, как живут люди, столкнувшиеся с тяжелыми болезнями. Читайте также: Stiprini stipros, "Жизнь.ВКЛ".
Рижское самоуправление считает 17-й корпус больницы центром "круглосуточного социального ухода с минимальным объемом здравоохранения". В просторечье это "социальные кровати". Пациенты могут провести здесь до двух месяцев. В отделении работают трое врачей, помощник врача, две медсестры и три социальных работника. Согласно рекомендациям Всемирной организации здравоохранения, этого набора специалистов при должном обучении достаточно, чтобы обеспечить паллиативный уход вне больницы.
В основном, в этом отделении лежат те, кто не может позаботиться о себе дома, а также жертвы насилия в семье или люди, за которыми временно не могут присматривать родственники. "Скажем, пациент после тяжелого инсульта приезжает с зондом для кормления, не может двигаться. Когда его выписывают, он уже может сам поесть, и родственники готовы взять его домой", — объясняет Ринджа. В отделение не принимают пациентов с трахеостомами, нуждающихся в искусственной вентиляции легких и регулярных бронхоскопиях, людей с острым психозом, пациентов с ишемическим инсультом (менее 10 дней в стационаре), а также пациентов в состоянии алкогольного или наркотического опьянения.
В течение последних 15 лет статистика остается неизменной: примерно треть обитателей отделения умирает в 1-й больнице, треть уезжает домой или к родственникам и еще треть отправляется в пансионаты и другие центры длительного социального ухода.
Галоперидол по доверенности
Жена журналиста Алексея Стетюха умерла от рака в 2014 году. Вскоре после этого рак обнаружили у его отца. Когда стало ясно, что выздоровление невозможно, а медицинский уход нужен постоянно, семья хотела устроить его в пансионат. "Но там нет ночного ухода. Санитарка может подойти и погладить по головке, но она не имеет права дать морфий. В итоге мы устроили папу в паллиативное отделение 1-й городской больницы в Риге (на самом деле— Отделение краткосрочного ухода за хроническими больными— прим. DELFI). Платить нужно было немного, двадцать с чем-то евро в день. Но там ад. Запах, жара. Честно скажу, я попытался дать санитарке 100 евро — ну, чтобы она уделила папе больше внимания. Она деньги не взяла, посмотрела мне в глаза и говорит: "Нас две санитарки на три этажа, на 28 человек. Вы правда хотите, чтобы я уделяла внимание только вашему отцу, а остальные 27 человек оставить без внимания?" Я не захотел", — рассказывает он.
Стетюха уверен, что на ночь больным дают успокоительное: "Скажем так, я знаю действие галоперидола. И я знаю своего отца, он вел себя не как обычно. У него были галлюцинации. Когда я надавил на врачей и потребовал прекратить пичкать папу наркотой, это прекратилось. Врачи, конечно, прямо не признались, что они ему давали, но и не очень-то отрицали".
В руководстве ВОЗ по паллиативному уходу галоперидол является одним из главных лекарств от тошноты, рвоты, чрезмерной возбужденности и тревоги. По словам Ринджи, седативные лекарства получают пациенты с деменцией по назначению врача. Лекарство выписывает либо лечащий врач (и тогда медикаменты приобретают сами родственники и оставляют для приема в отделении), либо психиатр или невролог, которые работают в отделении. "У пациентов бывают кошмары и депрессии. Психиатр оценивает состояние пациента", — говорит Ринджа.
Врачи не предупреждают родственников о таких решениях из-за закона о правах пациента, отмечает Ринджа. Они имеют право информировать только самих пациентов, либо их законных представителей, если человек признан недееспособным.
Юрист Санта Слокенберга, специализирующаяся на вопросах прав пациентов, говорит, что это не совсем верная интерпретация закона о правах пациента. Пациент имеет право согласиться или отказаться от лечения. Чтобы реализовать это право, он должен быть в состоянии принять это решение. Если человек не может принять решение из-за своего состояния здоровья, то за него это должен делать супруг. Для этого не нужно оформлять недееспособность. Если супруга нет, то право принимать решение могут дееспособные ближайшие родственники: дети, родители, брат или сестра и т.д.
Кроме того, пациент может написать письменное разрешение информировать супругу или сына о ходе его лечения и приложить его к врачебным документам. Тогда медперсонал сможет сообщать близким информацию о здоровье пациента. Такую же доверенность можно оформить на близкого родственника для принятия решений о дальнейшем лечении. В этих документах должен быть указан объем информации, который можно сообщать близким, а также то, какого рода решения они могут принимать, говорит Слокенберга. Например, можно разрешить близким принимать только глобальные решения о хирургических вмешательствах, а можно позволить им отслеживать весь процесс лечения, включая назначение медикаментов.
Будущий центр паллиативного ухода?
В 2018 году на содержание отделения Департамент благосостояния Рижской думы выделил 803 732 евро. Бюджет 2019 года — на четыре тысячи меньше. До экономического кризиса 2008 года Минздрав покрывал медицинские издержки отделения. Ринджа говорит, что с тех пор Минздрав и его ведомства, отвечающие за финансирование медицинских услуг, не вложили в него "ни цента".
Министр здравоохранения Илзе Винкеле утверждает обратное: по ее словам, министерство готово к сотрудничеству. Оно могло бы закупать у 1-й больницы услуги паллиативного ухода. "Я с очень большими надеждами смотрю на Рижское самоуправление и 1-ю городскую больницу, — говорит Винкеле. — Место 1-й больницы в здравоохранении Риги совершенно неясно. Они закупали оборудование, разбрасывались деньгами, но нагрузка больницы и ее расположение на карте не обоснованы. Уход, в том числе и паллиативный, мог бы быть профилем, в котором их абсолютное будущее. Я надеюсь, что скоро появится кто-то, с кем можно будет об этом говорить на политическом уровне".
Министр утверждает, что в бюджете Минздрава уже в этом году есть средства на закупку услуг по паллиативному уходу. Однако способность Рижской думы принимать решения для Винкеле — "полная мистика". Сумма, которую Минздрав готов вложить в закупку услуг, не уточняется. В министерстве Delfi лишь заявили, что начались переговоры с Департаментом благосостояния Рижской думы по поводу создания "модели сотрудничества ухода за пациентами с хроническими заболеваниями, в рамках которого оценят возможность предоставлять услугу паллиативного ухода".
Серия статей "Болевой порог" подготовлена при поддержке программы малых грантов Re:Baltica.