Айвар Рехе занимал пост генерального директора эстонского филиала Danske Bank с 2006 по 2015 год. В этот период, как выяснили в 2018 году датские следователи, клиентами эстонского отделения было совершенны подозрительные транзакций на общую сумму около 200 млрд евро. Только в течение 2013 года через отделение Danske Bank в Эстонии прошло 30 млрд долларов, принадлежащих россиянам и жителям стран бывшего СССР. В мае 2019 года 10 бывшим сотрудникам Danske Bank были предъявлены официальные обвинения в причастности к отмыванию денег.
Айвар Рехе не проходил подозреваемым по этому делу. В сентябре 2019 года он покончил с собой — и многие в Эстонии не сомневаются, что это напрямую связано с историей Danske Bank. Газета Eesti Ekspress изучила историю жизни Айвара Рехе, а портал Rus.Delfi.ee опубликовал сокращенный перевод этой статьи.
Опасное поколение. Взлет и падение банкира Айвара Рехе
Обычный весенний день обычного года начала 1980-х. Бассейн в Кохтла-Ярве. Молодые натренированные тела отталкиваются от края бассейна и начинают работу. Айвар Рехе плывет по четвертой или третьей дорожке, которые обычно отдаются предполагаемым фаворитам. 100 метров на спине — его любимая дистанция. Все знали: он хочет на Олимпиаду. Ни больше, ни меньше. Но для этого надо стать чемпионом Эстонии.
Поворот. Гребок. Новый гребок. Еще десять метров. Еще пять. Предпоследний гребок. Последний. Касание. Табло. Второй. Нет, он не пришел вторым. Он оказался вторым. Айвар Рехе вылезает из бассейна и подходит к другу. "Это конец, — говорит он. — Я больше никогда не буду плавать". На пол капает вода. Капля за каплей. Затем капли полностью высыхают.
"И больше он никогда не плавал", — говорит его друг и одноклассник Олев Шульц 40 лет спустя.
"Обычно в предпринимательской среде за спиной друг о друге говорят разное, — рассказывает крупный эстонский бизнесмен, совладелец и исполнительный директор EfTEN Capital AS. — Но я действительно не могу припомнить, чтобы о Рехе кто-то когда-либо сказал что-то плохое".
Люди не держат в памяти отдельные истории о Рехе, но все помнят, каким он был. Помнят то, что невозможно определить, но что чувствовали все, когда он входил в помещение и начинал говорить. Вили Лопман, работавший с ним всего несколько месяцев 15 лет назад, сам связался с изданием, чтобы сказать: "Его яркость, сияние, энергия — все это было как будто вчера".
Окончив в 1981 году школу, Рехе уехал из Кохтла-Ярве. Потом в течение жизни периодически навещал родителей. Они были простыми рабочими, но вырастили сына, который постоянно шел вперед, ставя перед собой глобальные цели. Одни называют это максимализмом, другие перфекционизмом. Человек хочет все или ничего, где "ничего" на самом деле как вариант не рассматривается.
21 июля 2003 года. Руководство налогового департамента только что вернулось с летних дней, где им сообщили об уходе генерального директора. История была запутанной, а информация о том, что новый директор будет не из департамента, только накаляла обстановку. Но когда в комнату для совещаний вошел Рехе, все изменилось. "После собрания все подумали, что не все так плохо, — вспоминает присяжный адвокат Марет Халликма. — К вечеру среды я убедилась: мы идем в правильном направлении".
"Айвар не был специалистом по налогам. Да и не должен был быть, потому что, прежде всего, он был руководителем", — вспоминает один его коллега. Сначала Рехе пригласили возглавить таможенный департамент, затем — налоговый, где одной из его задач было объединение этих двух ведомств. Рехе стал одним из первым руководителей высшего звена на государственной службе, который пришел из частного сектора.
"В первые недели он сидел в кабинете и подчиненные тачками привозили ему бумаги. Он читал и читал, чтобы до мельчайших деталей вникнуть в суть работы таможенного департамента", — вспоминает бывший пресс-секретарь учреждения Айвар Пау.
Свет в кабинете Рехе зажигался рано утром первее всех. А когда последний человек уходил вечером с работы, то он видел, как этот свет единственным освещает погруженное в темноту здание.
"Когда Айвар входил, то казалось, что кто-то открыл окно и пустил свежий воздух", — вспоминает один его бывший коллега.
Открытость, жизнелюбие и уважение к окружающим — это про Рехе. "Он даже в тренажерном зале со всеми говорил как с равными", — отмечает топ-менеджер Прийт Перенс (в начале 2010-х руководил эстонским отделением Swedbank — Ред.).
Главный редактор Delfi.ee Урмо Соонвальд вспоминает, как Рехе учил его обращаться со штангой, излучая при этом "доброжелательность, энергию и готовность помочь". Именно эти качества в переломные времена стали для него стратегическим инструментом. Когда ты отправляешься возглавлять государственное учреждение с низким рейтингом, планируешь тряску, а впереди ждет присоединение к ЕС, самый сложный процесс в истории Эстонии, то все это тебе очень пригождается.
Работа для Рехе была почти всем. Почти. "Он — семейный человек", — говорят некоторые. Рехе ходил с женой на концерты и в театр, по субботам они совершали длинные пешие прогулки. "Великолепные дочери" — это было единственное, чему Рехе разрешал вмешиваться в свой рабочий день. "Для него семья была всегда превыше всего. Даже самого себя", — говорит его жена.
В апреле 2006 года на окнах департамента появляется надпись "АЙВАР, ПОЗДРАВЛЯЕМ!". Через некоторое время в ведомстве раздается звонок и Рехе говорит, что очень тронут. Теперь он работает не в налоговой, а в Sampo pank (позже Danske).
Здание находится напротив, и надпись видна очень хорошо. Все понимали, что Рехе хочет идти вперед.
Сейчас, много лет спустя, когда Эпнер обращается к банку за комментарием, то получает лишь дежурный копипейст. Ни слово о Рехе. Как и ни слова о том, что когда разгорелся скандал с отмыванием, банк спихнул всю вину на эстонский филиал.
Если изучить приведенную на сайте банка информацию относительно скандала, то невооруженным глазом можно увидеть, как противопоставляются понятия "Эстония" и "мы". Это именно "Эстония" поступила плохо, а "мы" все исправим и скорректируем.
По словам владельца одного из биржевых предприятий, эстонским фирмам стало намного труднее получить деньги от скандинавских рынков. LHV даже не скрывает, что их ходатайство о восстановлении доступа к долларовому клирингу затянулось именно из-за "эстонской метки". Проблемы наблюдаются и при получении рейтингов и привлечении капитала с внешних рынков.
"Это не феноменально. Это, черт возьми, аномально", — говорит один эстонский банкир, показывая на лежащий перед ним лист бумаги, на котором выведены две цифры: 0,3% (именно такова была доля эстонского филиала Dankse от объемов всей корпорации) и 10% (объем прибыли в Эстонии в определенные годы от общего объема прибыли всего банка). В какой-то момент эстонский филиал стал зарабатывать бешеные деньги, и не заметить этого на самом верху было невозможно.
Многие уверены, что Dankse велел эстонскому филиалу продолжать бизнес, зародившийся уже в 90-е. "Тебя засасывает", — говорит один банкир. Ты не можешь отказаться, система поглощает тебя, ты хочешь все больше и больше и даже если ты знаешь, что все уже давно вышло за рамки нормальности, ты все равно продолжаешь, так как все эти тяжелые решения принимаешь не на родине, а где-то "у аборигенов".
Конечно, это не означает, что Эстония сделала все правильно. Нет. Здесь совершались неправильные вещи. Люди стали жадными. Или были глупы. Или просто выбрали неверную стратегию. Или мы никогда не узнаем. Так говорят. Кое-кто, скорее всего, брал взятки. Но это выяснит полиция и прокуратура.
Несмотря на то, что в отношении Айвара Рехе никогда не выдвигалось обвинения и его допрашивали только в качестве свидетеля, сам он — и он публично говорил об этом — как руководитель филиала чувствовал ответственность.
"Danske пойдет в обвинениях в адрес Эстонии до конца, — говорит один человек. — Потому что они привыкли поступать по-датски". По-датски означает — как семья, держаться вместе, защищать своих и пытаться спихнуть все проблемы на "заграницу". Да, случилось, но там, далеко, за границей. Хотя Danske и его контролеров разделает лишь небольшая украшенная монументом площадка, ревизоры не перешли через нее даже после того, как эстонские контролеры повысили на них голос.
"Если бы предупреждение прозвучало из уст немцев, то они бы, несомненно, отреагировали. Боюсь, вы были для них слишком маленькими", — говорит Джон Хансен.
Рехе изменился (или не изменился?) не сразу. Ранней весной 2017 года коллега встречает его на одном из мероприятий. "Он казался уставшим". На вопрос "как дела" отвечает, что "занимается собой". Все остальное было прежним: улыбка, объятия, теплая беседа.
Летом 2018 года другой коллега встречает Рехе на концерте в парке Кадриорг. "Он был точно такой же, как раньше", — говорит коллега. Разве что седых волос прибавилось.
Через несколько месяцев старый знакомый встречает Рехе на рынке Нымме. "Он не изменился", — говорит знакомый, но отмечает, что почему-то в тот момент в его голове мелькнула мысль о потаенных уголках человеческих душ.
Многие говорят, что как минимум до зимы 2019 года Рехе немного изменился внешне, но это были изменения, которые под влиянием времени претерпевают все. А вот внутреннее он оставался собой. Либо просто не показывал всего. На месте Рехе многие бы сломались, но не он. Он не сел на диван и не махнул на все рукой, ведь тогда он — был бы не он. Почти весь его последний год был наполнен такой же энергией, что и раньше. Он искал новые места работы, выдвигался, пробовал.
"То, что случилось с Рехе, было школьной травлей", — говорит Райн Лыхмус.
"Очень точно сказано", — добавляет Юри Кяо.
"Он был жертвой", — дополняет Вильяр Аракас.
Нет, не жертвой финансовой инспекции, а жертвой общества. Как и для многих других, удача отвернулась от Рехе поздно вечером 22 февраля 2014 года, когда Владимир Путин сообщил приближенным о том, что надо возвращать Крым. Нападение России активировало США, резко возросло внимание ко всевозможным финансовым потокам. Причем, в связи со спецификой банковского дела внимание уделялось не только тому, что делается, но и тому, что уже было сделано.
"Я каждое утро говорю себе, что этот день может оказаться для меня на работе последним, — говорит один банкир. — Ведь сегодня кто-то может выявить решение, которое я принял десять лет назад и которое тогда было легально, а сейчас уже нет".
Бывший министр финансов Мадис Ююрике говорит, что встречал банкиров со всей Европы, которые говорили, что все до 2015 года делали вещи, не соответствующие действующим сейчас правилам.
В отмывании денег много серых зон, а общественно порицании — нет. Здесь есть только белое и черное. В какой степени это ощущал на себе Рехе, мы никогда не узнаем. "Скорее всего, он чувствовал несправедливость. Иначе все бы так не закончилось", — говорит Олари Таал. Некоторые источники отмечают, что на Рехе сильно повлияло и его избрание врагом прессы.
"Я тоже был в Домской церкви, — говорит Дмитрий Егоров. — Собрались сотни людей. Я был сзади в последнем ряду, поэтому видел всех, кто пришел. Знаешь, у многих я видел этот взгляд, направленный внутрь себя. В глазах одновременно — печаль и надежда, и ты никогда не знаешь, что победит. На мгновение эта борьба во взгляде сменялась пустотой, чтобы потом отразиться снова. Смятение. Непонимание. Отождествление".
Отождествление. Это было то, что заставляло людей замирать, плакать или тихими вечерами тайком смотреть, как спят их дети. Не только политики отождествляли себя с Рехе, но и многие другие. По словам одного владельца биржевого предприятия, они с друзьями разговаривали об этом часами. Они не знали Айвара Рехе, но им приходилось постоянно пить коньяк, иначе было невозможно. Только это помогало загасить на время страх: на его месте мог бы оказаться я.
"На вершине ты всегда один, — говорит глава одного из крупнейших предприятий Балтии. — В Эстонии ты должен быть нарисованным человеком". Ты не должен уставать, а если расскажешь об этом, то уже на следующее утро акции твоей кампании упадут.
"Я не могу сказать, что все руководители высшего звена в Эстонии находятся на грани отчаяния. Но многие. И никто не говорит". Особенно это касается тех, кто привык побеждать — поколения 90-х.
"Я вижу, как поколение победителей морально сдалось, — говорит один предприниматель. — Они готовятся уходить. Передают свои фирмы детям и уезжают из Эстонии. У них нет больше радостей в жизни". Это говорят многие.
"Это опасное поколение. Они привыкли получать все и сразу. Они не умеют стареть", — дополняет человек, который знает более нескольких сотен местных руководителей.
Поздняя осень. Вечер. Последнее интервью для статьи. После беседы, уходя, банкир вдруг вспоминает, что по новому рейтингу Базельского университета Эстония является страной с самым низким риском отмывания. "Эстония — номер один, самая чистая в мире", — говорит он. Дания отстает от нее на 14 мест.