Серия статьей "Трудности перевода" посвящена реформе образования в школах нацменьшинств Латвии. Мы пишем о том, готовы ли школы к обучению на латышском; хватает ли учителей (спойлер: нет); не пострадает ли качество знаний от обучения не на родном языке; начался ли массовый исход из "русских" школ в "латышские" и как чувствуют себя школьники, которые на это пошли, а также о том, каковы первые впечатления от хода реформы. Кроме того, у нас есть подробные интервью с директорами русских школ.
Надо признать, что большинство директоров латышских школ и гимназий проигнорировали предложение дать интервью. Одни написали, что у них нет времени, другие ― что в их учебном заведении всего один-два ученика из школ нацменьшинств, поэтому предмета для обсуждения они не видят, третьи избегали встречи, находя разные отговорки. На откровенную беседу решились лишь директор Рижской государственной 3-й гимназии Андрис Приекулис и директор Рижской 28-й средней школы Гунтарс Йиргенсонс.
Портал DELFI поинтересовался также мнением исполняющего обязанности директора Департамента образования, культуры и спорта Рижской думы Иварса Баламовскиса. Стоит напомнить, что перед голосованием за реализацию языковой реформы в школах депутаты Сейма заверили общественность, что учебные заведения не останутся один на один со своими проблемами — их поддержат самоуправления и государство.
Выяснилось, что официальной статистики по переводам детей из школ нацменьшинств в латышские попросту не существует. Нет объективных данных ни по их количеству, ни по успеваемости на фоне представителей титульной нации, ни о психологических трудностях, с которыми им пришлось столкнуться. Похоже, что именно этот пробел в информации порождает чувство неуверенности в общей продуманности всего процесса.
Буквально накануне наших встреч профессор факультета гуманитарных наук Латвийского университета, доктор филологии Андрейс Вейсбергс заявил в интервью Neatkarīgā rīta avīze: "Призывать, чтобы русские в большом количестве вливались в латышские школы, не было бы разумным решением. У них другой темперамент. (..) Они подавят и латышей, и эстонцев. Психологическая несовместимость. Так что пусть лучше школы нацменьшинств останутся там, где они есть, мы объединим программы и оставим возможность для небольшой компоненты культуры и языка меньшинства. Это, конечно, странный гибрид — говорящая по-латышски русская школа — но лучше так, чем по-другому".
Это высказывание стало еще одним поводом для обсуждения совместимости темпераментов и адаптации в новой языковой среде. Впрочем, опрошенные директора считают, что Вейсбергс слишком сгустил краски.
Готовы ли русские дети к латышским школам?
По сведениям представителя Рижской думы Иварса Баламовскиса, из 109 столичных школ в 53 дети осваивают учебный материал на латышском языке, 39 реализуют программы с использованием языков нацменьшинств, еще 17 являются так называемыми двухпоточными школы. То есть ученики распределены примерно поровну.
Баламовскис затруднился уточнить, как часто дети из школ нацменьшинств переходят в латышские школы: "Мы не ведем подобную статистику… Если смотреть на вопрос широко, то можно сказать, что и в латышских семьях, и в семьях нацменьшинств могут быть разные причины для того, чтобы переводить своих детей в какие-то конкретные учебные заведения. Это очень индивидуальный вопрос".
Директор Рижской 3-й гимназии Андрис Приекулис (на фото) уверен, что любая школа должна быть открыта для всех детей, вне зависимости от национальности: "Другой вопрос, готовы ли сами дети и их семьи на такой шаг? Мой ответ ― готовы. В последние годы это движение становится все более активным. Как я смеюсь, меня директор 34-й школы Наталья Рогалева "ругает", мол, еще три моих лучших ученика к тебе перешли. И директор 40-й Елена Ведищева жалуется" на то же явление.
Директор гордится тем, что в его школе учатся дети разных национальностей. В том числе и приехавшие в Латвию по международному обмену из других стран: "Это фантастическое богатство! Хочешь больше узнать о Достоевском, можешь спросить у русского. Хочешь понять процессы в Германии ― спроси у немца… Как преподаватель экономики, я люблю использовать такой подход. Был у нас ученик из Италии ― мы обсуждали внешнюю торговлю, и он сделал чудесную презентацию! Так все получают больше информации и из первых рук. И готовятся к жизни в многонациональной среде ― в будущем у них не будет с этим проблем", ― уверен Андрис Приекулис.
Рижская 28-я средняя школа находится в Саркандаугаве. "Две трети жителей этого района разговаривают дома на русском. Наша школа тут единственная латышская. Так что у меня специфическая ситуация, ― рассказывает директор Гунтарс Йиргенсонс (на фото ниже). Сам он вырос в этом районе и хорошо его знает. ― Когда 14 лет назад я вернулся в школу директором, пропорция была примерно такой: семей, где оба родителя латыша, было чуть больше половины, примерно треть ― смешанные, остальные ― русские, украинцы и семьи других национальностей".
Сейчас такую статистику составить уже нельзя. По мнению Йиргенсонса, родители выбирают ту или иную школу, если им подходят ее взгляд на ценности или нравятся учителя. Зачастую причина проще — возможно, они сами здесь учились или школа просто находится ближе к дому. По словам Йиргенсонса, из его учебного заведения ученики переходят не только в латышские школы, но и в Пушкинский лицей, который находится рядом. Последний выбор чаще делают дети из смешанных семей, но недавно лицей выбрала девушка из латышской семьи. Причина не была связана с учебой. Гимназии же перетягивают учеников вне зависимости от их национальности.
Тенденции роста числа русских учеников Йиргенсонс не отметил: "Даже наоборот. Когда я пришел работать в школу, их было больше. После реформы 2004 года их число пошло на убыль ― у части родителей проявилось национальное сознание: намеренно не будем ходить в латышскую школу. Я это по первому классу чувствовал. В более старших классах такого не было. Спустя время, все вернулось в свое русло".
Трудности перевода или "они одинаковые"?
Из Рижской 40-й средней школы в 3-ю государственную гимназию перешел Дмитрий. По характеру он лидер, дисциплинированный, порядочный, умный, начитанный. Сейчас он учится в 12 классе, а в прошлом году его признали лучшим учеником. Дмитрий не скрывает, что поначалу было непросто: при переходе на латышскую терминологию приходилось держать на столе два учебника ― на русском и на латышском, но все усилия окупились.
Директор Приекулис полагает: главные трудности, с которыми сталкиваются в его гимназии дети, перешедшие из школ нацменьшинств ― не в "несовместимости темпераментов", а в терминологии. Отличается также мнение по поводу того, кто является главным двигателем процесса. В гимназии это ― ученик, который сам должен делать, принимать решения, ставить цели. Школа ― лишь поддержка, она не дает прямых указаний, что и как делать. "Я заметил, что ребята из школ нацменьшинств ждут, что им скажут, что конкретно нужно делать. Но я не буду давать таких указаний: ты сам должен решить, хочешь ты этого или нет, сам решить проблему", ― подчеркивает Приекулис. По его словам, многим нравится подход, при котором учителя уважают мнение учеников.
"Из школ нацменьшинств к нам приходят очень разные дети, ― рассказывает Андрис Приекулс. ― Была тихая и необщительная девушка, которая при этом чувствовала себя комфортно ― характер такой. Есть очень активные… Конечно, сначала у ребенка и его семьи могут быть опасения. Помню, как мы три часа общались с одной мамой: у нее был жуткий страх перед латышским обществом и всем латышским. Я не знаю ее биографии. Возможно, их семья приехала из другой страны, и все незнакомое пугало".
Та ученица жаловалась на нехватку общения. Она ждала инициативы от одноклассников и преподавателей. Директор пытался объяснить ей культурные различия: "Например, американцы очень открыты для контакта, но насколько это искренне ― другой вопрос. Русские, в принципе, тоже открыты для общения, а латыши более закрытые. Но это не значит, что они хуже, просто так сложилось".
Приекулис считает, что в его гимназии делают многое, чтобы сплотить коллектив ― организуют экскурсии, пикники, дни спорта. "Конечно, это непросто. Я вижу, что им легче взять телефон и переписываться друг с другом. Но надо мотивировать их разговаривать".
В итоге та девочка все же ушла из гимназии. Но объяснила это тем, что хочет учиться вместе с подругой, которая решила сменить школу. "Таких случаев немного. Стараюсь всегда поговорить с детьми и родителями, чтобы понять проблему и причину ухода. Для меня это очень важно", ― подчеркивает Приекулис. Он рассказывает о прошлогоднем случае: ученица 11 класса, пришедшая из "русской школы", честно объявила, что выбрала школу, где можно не так напрягаться для получения хорошей оценки. Зато остается больше свободного времени.
Приекулис вспомнил напряженную ситуацию 2012 года. Накануне референдума о втором госязыке к нему пришли депутаты Игорь Пименов ("Согласие") и Эйнарс Цилинскис из Нацобъединения. Решили провести эксперимент, на который пригласили один класс из Рижской 10-й школы и один ― из 3-й гимназии. В нейтральной атмосфере ученикам дали возможность сотрудничать в рамках творческих мастерских, а сами наблюдали за складывающимися отношениями.
Все пришли ко мнению, что никакой особой разницы между детьми нет. "Да, у молодежи разная культурная среда, это нормально, что каждый слушает свою музыку, смотрит свои фильмы, но если мы говорим о политических процессах в Латвии, то у них схожее отношение к происходящему, ― отметил директор. ― Как мы можем жить нормально и говорить о стране, если мы не работаем вместе?"
В следующем году Приекулис намерен предложить 10-м классам новый предмет ― русскую литературу. На сегодняшний день ученики должны выбирать в качестве второго иностранного языка немецкий или русский. Но русским и латышским детям неудобно идти по одной только программе русского языка. Учителям (в этой гимназии все они пришли из школ нацменьшинств) приходится подстраиваться и давать индивидуальные работы. Именно поэтому директор решил предложить русскую литературу — для тех, кто хочет глубже изучить вопрос. Интересно, каким будет спрос?
Директор 28-й средней школы Гунтарс Йиргенсонс языковых проблем между учениками не замечает. По его словам, в коридорах он слышит как латышскую, так и русскую речь, а в некоторых классах русскоговорящих учеников ― половина. Бывает даже, что остальные переходят на русский язык. Латышские дети из Саркандаугавы в основном неплохо владеют русским — такой уж район. У некоторых русских детей есть акцент, но большинство говорят на латышском чисто. "Только по журналу и по фамилии вижу, что они русские. Самое удивительное, что у многих родители между собой общаются на русском и не владеют латышским", ― отмечает Йиргенсонс.
Почему выбирают латышские школы?
Представитель Рижской думы и директор районной латышской школы однозначно отметили, что все чаще лучшие ученики после шестого и девятого классов переходят в гимназии. Причем в последнее время русских фамилий в гимназиях становится все больше.
"Как мы знаем, в гимназии поступают по конкурсу. В Риге дети или родители чаще всего выбирают 1-ю, 2-ю, 3-ю государственные гимназии, чуть реже ― Агенскалнскую или Немецкую гимназии. Но стремление продолжать обучение в гимназии, на мой взгляд, обусловлено не языковыми причинами ― дети хотят получать более качественное образование. По своим наблюдениям могу отметить, что русских фамилий в гимназиях стало больше", ― пояснил Баламовскис.
В 3-й гимназии, по сведениям ее директора, в прошлом году около 20% всех учащихся перешли из школ нацменьшинств. "Я разговаривал с директором Рижской 1-й гимназии ― там этот процент еще больше", ― сообщил Приекулис. В этом процессе он видит конкуренцию за лучшее качество образования и лучших учеников: "Школам нацменьшинств нужно держаться. Но в выигрыше только школьник. Например, у Романа Алиева (директора Рижской классической гимназии) уже в прошлом году 10-й класс был на латышском языке обучения. Сейчас идет второй год, потом третий. Он пройдет целый цикл до того, как это станет обязательным".
Из общения с учениками Приекулис понял, что они оценивают друг друга по человеческим качествам, а не по национальности. "Важно, какой ты человек: чем интересуешься, какое у тебя отношение к разным проблемам и темам, обладаешь ли эмпатией и так далее… Как в любом рабочем коллективе, в классе формируются группы по интересам ― занимаются спортом, танцуют, поют, играют в футбол, баскетбол и так далее".
Директор гимназии отмечает, что дети из школ нацменьшинств ― очень дисциплинированные и преданные: "В августе есть два дня, когда ученики 10-х классов вместе с техническими работниками подготавливают школу к началу учебного года. В этом году завхоз обратил внимание, насколько пунктуальны и дисциплинированы ребята из школ нацменьшинств ― если нужно быть в девять утра, то никто не опаздывает".
Директор 28-й школы не считает себя экспертом в вопросах языковой реформы: "Насколько я понимаю, все это делается ради сохранения латышского языка. Есть разные способы, как этого достичь. Образование ― один из рычагов. Возьмем, например, Финляндию, где у меня живут внук и внучка. Зять-швед говорит: "Мои дети пойдут в шведский садик и школу". Но в Финляндии шведов всего 7% ― там нет опасений, что шведский язык будет доминировать над финским. В Латвии ситуация другая ― доминирование русского языка больше, что обусловлено исторически и географически".
По мнению Йиргенсона, более корректно сравнивать ситуацию Латвии с Ирландией: "Прекрасная страна, но где они потеряли свой язык 200 лет назад? А их никто не заставлял говорить на английском. Теперь у них очень странный английский язык, который они называют ирландским. Но это не кельтский. А кто на нем сейчас говорит? Никто".
При этом директор не исключает, что возможен поиск "более умного и естественного" пути, чтобы избежать доминирования русского языка — без агрессии и противостояния: "Чтобы начать диалог, сначала нужно найти точки соприкосновения, говорить на общие темы, а потом уже обсуждать вещи, которые не очень складываются".
Серия статей "Трудности перевода" подготовлена при поддержке программы малых грантов Re:Baltica.
Над проектом работали: Диана Чучкова, Ольга Петрова, Кристина Худенко, Марис Морканс, Алина Семенихина, Наталия Шиндикова и Анатолий Голубов.