Кого считать "своим", а кого не считать? На презентации исследования латвийской диаспоры за рубежом парламентский секретарь МИД Латвии Занда Калныня-Лукашевица и профессора Центра исследования диаспоры и миграции ЛУ разошлись во мнениях: включать ли в состав латвийской диаспоры бывших советских военных и их потомков, а также рожденных в ЛССР и живущих в странах бывшего СССР? По принятым международным правилам и латвийскому Закону о диаспоре, считать надо всех одинаково, невзирая на лица. Но в документах МИД Латвии, отвечающего за политику зарубежной диаспоры, фигурирует цифра с поправкой на исторический контекст.
На презентации исследования латвийской диаспоры в МИД парламентский секретарь Занда Калныня-Лукашевица сразу заявила, что ученые могут быть независимы в своей работе, но "не со всем мы должны соглашаться и не у всего есть единая интерпретация. Иногда на вопросы диаспоры смотрят чисто с позиции демографии и статистики, что не всегда совпадает с историческим или юридическим контекстом".
Какие коррекции предложили в Латвии?
По мнению представителя МИД, количество представителей "настоящей диаспоры" отличается от посчитанных по общепринятым правилам статистики (498 000 на 2019 год) и близко к объявленным министерством 373 тысячам человек, если "не причислять к ним всех тут рожденных, у кого нет связи с латвийским государством".
Калныня-Лукашевица тут же пояснила, что имеет ввиду: "Мы включили в диаспору всех латвийских подданных, их потомков, потомков беженцев после второй мировой войны и ссыльных (trimda). С другой стороны, было понятно, что диаспора никак не связана с советскими военными и их потомками, рожденными во время оккупации. Их определенно нельзя причислить к диаспоре".
Исследователь пояснил, из чего сложилась его оценка диаспоры в полмиллиона человек.
Кто входит в диаспору?
В подсчет диаспоры включаются
- Подданные Латвии, граждане и неграждане
- Бывшие подданные Латвии
- Рожденные в Латвии. Это понятие по стандартам международных организаций (таких как ООН, Eurostat и OECD) включает в себя всех людей, рожденных на территории, где сейчас находится Латвия, независимо от того, когда он на этой территории родился.
- Живущие за рубежом потомки подданных Латвии (в том числе бывших подданных) или потомки рожденных в Латвии
- в том числе все, кто считает себя латышами
- люди с латышскими корнями или латвийского происхождения
В диаспору, в принципе, включаются (но не включались в данном исследовании)
- Супруги и члены семьи представителей диаспоры, у которых нет латвийских корней и происхождения. Это около 60-70 000 неучтенных человек.
- Люди с неформальной связью с Латвией
Также есть страны, где особенности статистики не позволяют "вычислить" потомков бывших латвийцев. Приблизительное число таких неучтенных людей — 20-25 тысяч человек.
Кого предлагает не включать в диаспору МИД?
Если речь шла только о военных и их потомках, почему Занда Калныня-Лукашевица считает правильной коррекцию почти в сто тысяч человек? Михаил Хазан уточнил, о каких людях шла полемика с МИДом.
"МИД Латвии в лице парламентского секретаря Калныни-Лукашевицы не согласен с включением в диаспору 95 000 бывших латвийцев, которые, по моим оценкам, основанным на данных последних доступных переписей населения, живут в странах бывшего СССР, — пояснил порталу Delfi Михаил Хазан. — На самом деле, даже если действовать по их логике, исключать надо было всего 75 000, потому что почти 8 000 экс-латвийцев, живущих в странах бывшего Советского союза, имеют латвийское гражданство, а около 12 000 бывших латвийских подданных (граждан или неграждан) получили российское гражданство в 1995-2015 годах — об этом свидетельствуют данные российской микропереписи 2015 года. (см. Таблицу 3 на стр. 18). Но г-жа Калныня-Лукашевица это не уточняла. Среди этих людей есть не только рожденные в СССР, но и около пяти тысяч рожденных в независимой Латвии после 1991 года".
Приведенный на презентации в МИД аргумент, что речь идет об исключении из диаспоры военных и их потомков, никак не приводит к сделанным министерством 100-тысячной коррекции в подсчетах. "Во-первых, если среди упомянутых 95 000 и есть советские военнослужащие с потомками, то их очень мало, — уточняет Хазан. — В Советском Союзе служить обычно отправляли подальше от места рождения, в другую республику. Об этом в нашем исследовании упомянуто (примечание на стр. 17). Значит, МИД предлагает исключить заодно и во много раз большую группу людей. На всякий случай. Но об этом госпожа Калныня-Лукашевица промолчала.
За кадром остался и другой аргумент — концепция непрерывности Латвийской республики, из которой период советской оккупации выпадает. Значит (по логике сторонников чистки диаспоры) выпадают и все родившиеся в Латвии в это время. Что не так с этим аргументом? Во-первых, в это время в Латвии родилось огромное количество нелатышей, которым это не помешало стать латвийскими гражданами — их тогда, по этой логике, надо тоже как-то зачистить? Во-вторых, Латвия — это более широкое понятие, чем Латвийская Республика. Латвия как территория и латышский народ существовали и до создания ЛР, и в советское время. А в законе о диаспоре говорится о связи с Латвией, а не с Латвийской Республикой.
Таким образом, единственный способ исключить из диаспоры родившихся в Латвии людей, которые никогда не были латвийскими подданными (или о которых мы просто не имеем такой информации) — это сказать, что факт рождения и длительного проживания на территории Латвии (а в большинстве рассматриваемых случаев люди не менее 10 лет здесь прожили) не создает "связь с Латвией". Но это просто противоречит здравому смыслу".
Что дает принадлежность к диаспоре Латвии?
О чем идет спор? По большей части, принадлежность к диаспоре той или иной страны — понятие символическое. Оно показывает, какое место в системе координат конкретного человека занимает Латвия. И есть ли у самой Латвии интерес, чтобы конкретный человек поддерживал и укреплял с ней связь, а в идеале — приносил пользу (бизнес- и научные контакты, рассказывал о Латвии людям, хранил язык и культуру и т.д.).
К столетию провозглашения Латвийской республики Сейм принял Закон о диаспоре, чтобы поддерживать связи с проживающими за рубежом "своими". Им предлагаются возможности "укреплять свою латышскую идентичность, чувство принадлежности к государству, и вести активное и обоюдное сотрудничество с Латвией".
В свою очередь, государство взялось разработать и реализовать последовательную политику, направленную на диаспору. В том числе выделить деньги на поддержку "своих" за рубежом: школы выходного дня, хоры, танцевальные коллективы и разного рода проекты.
О том, как эти программы работают, в МИД рассказала коллега Михаила Хазана — глава Центра исследования диаспоры и миграции ЛУ ассоциированный профессор Инта Миериня. Проведенный в прошлом году масштабный опрос латвийских эмигрантов показал, что около 40% из них не участвуют в мероприятиях и жизни диаспоры вообще. А из тех, кто участвует, 93% — латыши и лишь 5% — русские. Притом что удельный вес русских в эмиграции — гораздо выше.
В работе диаспоры не особо активна молодежь. В своих ответах на вопросы анкеты они указывали, что у них мало общих интересов (за рубежом предпочитают проводить время с местными жителями) с диаспорой, не хватает свободного времени и информации о мероприятиях и вообще, они не уверены, что это все делается для них. Многие эмигранты не участвуют в деятельности организаций диаспоры, потому что считают их закрытыми, формальными и политически ангажированными.
Опрошенные эмигранты высказали предложение, чтобы такие организации занимались не только культурой и идентичностью. Инта Миериня призвала выходцев из Латвии к большей гибкости и привела пример успешной организации зарубежных поляков, которые уделяют большое внимание практической помощи вновь прибывшим эмигрантам. Возможно, именно такой прагматичный подход сделал бы понятие представителя диаспоры более приземленным и не столь зависимым от истории. А поставленные под сомнение восточные экс-латвийцы, ощутив заботу о себе, проявили бы ответные действия и чувства.
