"Эту войну мы проигрываем". Почему "закон о фейках" навсегда изменил российский фактчекинг

Обновление от 1 июля: изначально в этом тексте со ссылкой на сервис TGStat утверждалось, что Telegram-канал "Война с фейками" был создан 23 февраля. Сейчас TGStat приводит противоречивые данные: на одной из страниц сайта сообщается, что этот канал создали 24 февраля, на другой говорится, что 23 февраля у него уже было более 160 подписчиков. Первый из доступных сейчас постов "Войны с фейками" был опубликован не позднее 13:54 по московскому времени 24 февраля.

24 февраля президент России Владимир Путин объявил о начале "специальной военной операции" на территории Украины. 4 марта обе палаты российского парламента единогласно поддержали, а Путин подписал закон об изменениях в Уголовный кодекс — отныне за "публичное распространение заведомо ложной информации об использовании Вооруженных сил РФ" предусмотрены штрафы до 5 млн рублей (около 55 тысяч евро) или лишение свободы на срок до 15 лет. Вскоре российские власти заблокировали доступ к нескольким десяткам российских и иностранных СМИ, некоторые издания сами приостановили работу, ссылаясь именно на "закон о фейках".

Российские фактчекинговые проекты тоже не видят в принятии этого закона ничего хорошего. Delfi рассказывает о том, как появившиеся не так давно издания работали до начала войны, как их жизнь изменили последние события и почему фактчекинг на русском языке далеко не всегда бывает настоящим.

Первые медиапроекты, непосредственно посвященные проверке фактов, появились в США. В 1994 году Дэвид Миккельсон запустил проект Urban Legends Reference Pages, который впоследствии сменил название на Snopes, существенно расширил тематику своих публикаций и стал одним из самых авторитетных фактчекинговых ресурсов. Но настоящий расцвет фактчекинга начался после появления социальных сетей. Уже в 2000-х бывшие журналисты крупнейших американских СМИ запустили и другие проекты, например, FactCheck.org и PolitiFact. Позднее к ним присоединились и крупные информационные агентства вроде Reuters и Associated Press, открывшие на своих сайтах специализированные разделы. В 2015 году появилась Международная фактчекинговая сеть (IFCN), которая сейчас объединяет более 100 проектов по всему миру.

IFCN не только помогает фактчекерам из разных стран обмениваться опытом. Вступить в организацию могут только те проекты, которые соответствуют ее кодексу — в нем прописаны жесткие требования к открытости, независимости и профессионализму фактчекинговых проектов. Этот кодекс подписан примерно десятком разных организаций из постсоветских стран: Азербайджана, Грузии, Казахстана, Латвии, Литвы, Украины и Эстонии. Проектов из России в списке пока что нет.

Первые фактчекинговые инициативы на территории бывшего СССР появились именно в Украине: в 2014 году был запущен StopFake.org, в 2015-м — "Вокс Україна", в 2016-м — "БезБрехні". Как вспоминает в разговоре с Delfi бывший главный редактор русскоязычной версии проекта FactCheck.kz Павел Банников, именно с конференции и тренинга, организованных украинскими коллегами, и начался проект в Казахстане. Издание, базирующееся в Алма-Ате, выходит с 2017 года на русском и казахском языках и помогает реализовывать аналогичные инициативы в других странах Центральной Азии. Бо́льшая часть редакции находится в Казахстане, сам Павел, в основном, живет в Москве.

В середине октября 2020 года Илья Бер объявил о старте проекта "Проверено" — первого фактчекингового медиа в России. Как объясняет Бер, до этого в течение многих лет он занимался подготовкой вопросов для разных интеллектуальных игр и телевикторин (в том числе, российской версии шоу "Кто хочет стать миллионером?"), поэтому верификация информации — навык, который для него всегда был важен. В течение нескольких месяцев до запуска "Проверено" Бер вел одноименную рубрику на международном телеканале RTVI, где разбирал заявления политиков и вирусные посты в соцсетях.

В разговоре с Delfi основатель "Проверено" поясняет, что его идея — создать "самую полную энциклопедию фейков и популярных заблуждений на русском языке". На сайте проекта можно найти не только разборы на актуальные темы, но и проверку цитат исторических деятелей, мифов о здоровье и советских городских легенд. "Проверено" не только публиковало фактчеки на сайте и в соцсетях — в прошлом году проект начал сотрудничество с телеканалом "Дождь" и радио "Коммерсантъ FM".

Неделей позже "Проверено" был запущен проект Fakecheck. Его учредили Максим Товкайло и Дмитрий Казьмин, бывшие журналисты газеты "Ведомости" — одного из старейших деловых изданий России, редакция которого в 2020 году фактически распалась после смены собственника и назначения нового руководства.

Как объясняет Товкайло, новый проект, в отличие от "Проверено", изначально не ставил своей главной задачей развитие медиа. "Фактчекинг как жанр очень плохо читают, это признают коллеги по всему миру. Да и сам по себе фактчекинг — базовый навык журналиста, часть его профессии, а не что-то самостоятельное. Поэтому мы пытались в первую очередь строить бизнес, предоставляющий сервисные услуги. В итоге эта ставка сыграла, но отчасти. При этом я лично участвовал в обсуждении большого количества будущих медиа — сейчас все хотят делать фактчек," — рассказал он Delfi.

Тогда же, осенью 2020 года, компания "Яндекс" (сейчас заблокирована в Латвии) заявила о запуске фактчекинговой программы для своей блог-платформы "Яндекс.Дзен". Эта инициатива стала первой в России, ранее ее уже реализовала Meta, которой принадлежит Facebook и Instagram. Публикации пользователей "Дзена" проверяют на достоверность фактчекеры из информационных агентств ТАСС и "Интерфакс", деловых изданий The Bell и "Ведомости", а также уже упомянутых "Проверено" и FakeCheck. Как объяснили руководители этих проектов, "Яндекс" — важный партнер, который, несмотря на все вопросы к работе его новостного сервиса, позволяет развиваться независимым фактчекерам. "Фактчекинговая программа работала хорошо, ни на какие сделки с совестью идти было не нужно", — говорит Максим Товкайло.

Тема фактчекинга привлекла внимание и со стороны ученых и преподавателей. Так, в Высшей школе экономики (ВШЭ), одном из крупнейших российских университетов, работает Центр цифровых культур и медиаграмотности. Его директор, Анна Качкаева, на протяжении нескольких лет проводила исследования, посвященные медиапотреблению и критическому мышлению. При поддержке Гете-института работал проект "Как читать медиа?", устраивавший в разных городах страны тренинги для школьников, студентов и преподавателей.

Спустя несколько часов после заявления Путина о начале "специальной военной операции" свой первый пост опубликовал анонимный Telegram-канал "Война с фейками". По данным сервиса TGStat, уже спустя три дня количество его подписчиков приблизилось к 200 тысячам, сейчас его читают более 700 тысяч человек. Публикации "Войны с фейками" практически полностью посвящены боевым действиям в Украине, при этом авторы канала фокусируются на "украинской дезинформации", примеры которой разбирают преимущественно с помощью ссылок на публикации других блогеров. Тем не менее, скриншоты этих постов даже показывают в эфире российского федерального телевидения.

Собеседники Delfi уверены: появление и беспрецедентный рост популярности этого Telegram-канала не случаен. По их предположениям, "Война с фейками" связана с российскими государственными структурами либо напрямую, либо через близкие к ним некоммерческие организации и фонды. Они также подчеркивают, что работа подобных ресурсов имеет мало общего с основополагающими принципами фактчекинга, закрепленными в кодексе IFCN. Максим Товкайло охарактеризовал работу "Войны с фейками" и аналогичных ресурсов как "фейковый антифейк".

Исследовательница и автор Telegram-канала "(Не)занимательная антропология" Александра Архипова в разговоре с Delfi подчеркивает: это не новая стратегия российских властей. В конце прошлого года Архипова вместе с коллегой по Российской академии народного хозяйства и государственной службы (РАНХиГС) Борисом Пейгиным опубликовала статью о том, как за последние два года руководство России организовало "систему государственного фактчекинга", в которую вошли, в первую очередь, несколько Telegram-каналов (в основном, анонимных). "У них очень интересная стратегия. Они говорят: "Это фейк. Почему? Потому что это фейк". А фейком власти считают то, что в их понимании представляет "угрозу общественной безопасности". При этом там нет фактчекингового расследования, это лишь одна из голов машины "министерства правды"," — заключает Архипова.

С началом войны российские власти активизировались и в смежной с фактчекингом сфере — медиаграмотности. Впрочем, как в многочисленных текстах сообщали независимые издания, в ходе "открытых уроков" о распознавании фейков школьникам и студентам предлагали придерживаться исключительно точки зрения российских ведомств и государственных СМИ. Однозначно установить авторов методических пособий к таким урокам не удалось, однако, как выяснила по метаданным файлов Meduza, они связаны с российским правительством.

Начало "спецоперации" и принятые спустя несколько дней поправки в законодательство (они получили известность как "закон о фейках") серьезно изменили жизнь российских фактчекеров. Писать разборы на актуальную тематику, находясь в России, стало как минимум небезопасно, а как максимум невозможно, уверены собеседники Delfi. По мнению Максима Товкайло, ни о каком независимом публичном фактчекинге новостей в России в нынешних условиях не может быть и речи. "Можно разбирать исключительно стереотипы о здоровье или городские легенды, но это будет не очень честно по отношению к читателю," — соглашается с коллегой Павел Банников.

Внесенные в российский Уголовный кодекс изменения — не единственное усложнение для наших собеседников. Дилемма, которую они упоминали в разговоре с Delfi, состоит в том, что фактчекинг становится наиболее востребованным именно в кризисных ситуациях, но по умолчанию верифицировать информацию по всем правилам невозможно быстро. "Если читатель сравнивает разбор с какой-нибудь журналистской публикацией, то нередко в той или иной степени данные подтверждаются. И читатель задает нам справедливый вопрос: "А где вы были два дня назад?" Фактура и уровень проработки темы его волнуют меньше оперативности," — рассуждает Товкайло.

Во время кризисов, особенно при современном объеме доступной информации и скорости ее распространения, все большее количество людей занимают позицию, сводящуюся к тому, что правды не существует или мы никогда ее не узнаем. В таких условиях некоторые читатели даже обвиняют в распространении дезинформации независимых фактчекеров, работающих в соответствии с нормами IFCN. Александра Архипова предлагает научное объяснение, основанное на наблюдениях антропологов: "Существует такое понятие как коллективное социальное избегание (collective social avoidance). Так описывают вполне понятное стремление людей избежать информации, которая угрожает целостности группы. Если люди понимают, что некая информация может уничтожить их группу, они не реагируют ни на какие попытки переубедить или предоставить доказательства. Высказывания вроде "Это все фейк!" — самый мощный инструмент в этой борьбе" — уверена исследовательница.

При этом, по словам Архиповой, обвинять в таком положении дел исключительно российскую государственную пропаганду безосновательно: "Зомбирование — это журналистское клише. Российская пропаганда сильно укрепляет, но не является единственной причиной, почему люди ведут себя таким образом. В реальности "зомбирования" не существует, человеку нельзя просто так что-то внушить. Многие хотят в это верить, потому что так им комфортно; вера, которой человек придерживается, создает для него референтную группу. Если человек находится в ситуации избегания, он не будет искать иную информацию — она создаст для него когнитивный диссонанс, в котором находиться некомфортно".

Руководители фактчекинговых проектов, с которыми удалось поговорить Delfi, уверены: повышение уровня медиаграмотности среди русскоязычной аудитории необходимо. "Надо понимать, что с нынешним уровнем медиаграмотности люди не отличают даже авторитетный источник от неавторитетного, настоящий фактчекинг от самопровозглашенного," — констатирует Максим Товкайло. Не сомневаются собеседники Delfi и в том, что быстрого результата у этой работы не будет, однако в долгосрочной перспективе эффект может быть достигнут. Павел Банников допускает, что в нынешней обстановке возможно даже проводить разовые обучающие мероприятия, в ходе которых рассказ о принципах будет построен на примерах за пределами актуальной повестки.

Бывший главный редактор FactCheck.kz предлагает обращать внимание на четыре признака, позволяющие с довольно высокой уверенностью отличить настоящий фактчек от "фейкового". Во-первых, такой разбор должен строиться на открытых и достоверных источниках: каждое утверждение должно сопровождаться доступной ссылкой на авторитетные данные, содержание которых соответствует словам фактчекера. Во-вторых, такой текст всегда должен быть подписан — "фактчекеры не бывают анонимными". В-третьих, разбор должен быть непредвзятым: "Например, мы можем оценивать утверждение того или иного политика, но не имеем права оценивать его как человека. Редкие исключения составляют системные дезинформаторы, годами, а то и десятилетиями зарабатывающие политический или вполне реальный капитал на лжи. В таком случае мы можем обратиться к формату досье". В-четвертых, настоящий фактчекинговый проект публикует в открытом доступе описание своей методологии.

4 марта в Telegram-канале FakeCheck появилась публикация, в которой создатели проекта заявили о приостановке "публичных проверок". Канал также был реорганизован — отныне он называется "Товкайло", его ведет лично редактор проекта. Незадолго до этого был временно закрыт сайт проекта. По словам Товкайло, оба решения были приняты из соображений безопасности: "Примерно половина нашей команды остается в России, и рисковать их свободой я не имею права. Каждый человек в России сейчас сам принимает решение, готов ли он говорить правду," — подчеркивает один из создателей FakeCheck.

5 марта Павел Банников сообщил, что после пяти лет руководства проектом FactCheck.kz временно покидает свой пост. "Это единственный возможный вариант — это вопрос безопасности моих близких, моей ответственности перед ними," — написал бывший главный редактор проекта в Facebook. В разговоре с нами Банников уточнил, что проект продолжит работать в прежнем режиме, поскольку зарегистрирован в Казахстане, и выразил надежду, что благодаря этому российские читатели смогут читать материалы FactCheck.kz на актуальные темы. "К сожалению, при сохранении нынешнего политического режима русскоязычный фактчекинг будет находиться за пределами России," — заключает Банников.

7 марта главный редактор "Проверено" Илья Бер сообщил в Facebook, что находится в Таллине. Проект, по словам его основателя, продолжает работать в "привычном режиме", хотя "личные обстоятельства некоторых членов редакции действительно изменились". "Я учитывал риски ухудшения политической ситуации в стране, поэтому у нас изначально не российский домен, у нас серверы не российские и часть редакции изначально была не в России," — пояснил нам Бер.

Фактчекинговая программа "Яндекс.Дзена", по словам наших собеседников, продолжает работать. 1 апреля Министерство юстиции РФ внесло в список "иностранных агентов" двух руководителей одного из партнеров блог-платформы, издания The Bell: основательницу проекта Елизавету Осетинскую и его главного редактора Ирину Малкову. Двумя днями ранее научный консультант программы, Анна Качкаева из Центра цифровых культур и медиаграмотности ВШЭ, опубликовала пост об увольнении из университета. Проект "Как читать медиа" публично не заявлял о приостановке своей деятельности, но с 24 февраля в соцсетях проекта перестали появляться анонсы новых мероприятий.

"Не надо тешить себя иллюзиями — эту войну (с пропагандой — Прим. ред.) мы проигрываем. У них больше ресурсов, больше денег, больше возможностей. При этом не нужно опускать руки, нужно просто спокойно делать свою работу," — подытоживает Максим Товкайло.