Альф Ванагс считается одним из самых авторитетных экономистов Латвии. Он родился в Риге, но вырос и получил образование в Великобритании. Имеет дипломы престижных британских вузов - Университетского Колледжа Лондона (University College London), Королевского Колледжа Кембриджа (Kings College Cambridge) и Лондонской Школы экономики (London School of Economics). Как профессиональный экономист Ванагс консультировал правительства, частные компании и общественные организации. Работал в Австралии, Канаде, Дании, Китае, Великобритании. С 1997 года живет и работает в Риге. С 2001 году возглавляет Балтийский международный центр экономической политики BICEPS. На его счету десятки научных работ и публикаций.
В интервью порталу DELFI Альф Ванагс размышляет о латвийской "истории успеха", страхах, популизме, налогах и надежде на светлое будущее.
Почему национализм тормозит развитие страны
- Есть разные экспертные методики, как оценивать сегодняшнее состояние латвийской экономики. Одни называют это "кризисом", другие — "стагнацией", третьи — "историей успеха". Вы к какой теории больше тяготеете?
- Мы были в кризисе, но я не считаю, что мы сейчас находимся в кризисе. Это ближе к стагнации. Но стагнирует больше не экономика, а наше общество. У нас по-прежнему много предубеждений и страхов, которые мешают движению вперед. И это, конечно, отражается и на экономике.
- Какие страхи вы имеете в виду?
- Возьмем банальный пример. Люди верят, если вы сидите на сквозняке, то можете заболеть. И поэтому они требуют закрыть окно в такси. Я сидел на сквозняке всю жизнь, и ничего со мной не случилось.
- Видимо, другой пример — страх колебаний курса валюты. Вы были одним из тех немногих экономистов, кто в период кризиса 2008-го открыто выступал за необходимость девальвации лата. Вы по-прежнему уверены в правоте своего подхода?
- Да. Я думаю, что в то время это было бы самым правильным решением. Девальвация дала бы больше пространства для развития. И, думаю, многие люди поддерживали эту идею. Но Центробанк во главе с Илмаром Римшевичем был категорически против. Впрочем, сейчас это уже история.
- Политические деятели тоже тогда боялись девальвации, поскольку большая часть населения имела ипотечные кредиты в евро, а доходы — в латах.
- Да, конечно. Но вспомните, что они сделали вместо этого? Понизили зарплаты. По воздействию это была та же самая скрытая девальвация, просто более продолжительная и с меньшей эффективностью.
- У вас есть ответ на вопрос, куда должна двигаться латвийская экономика сейчас, когда она настолько неразрывно связана с политикой — внутренней и международной?
- Что делать с экономикой — это волшебный вопрос. Не могу сказать, что у меня есть конкретный ответ. Но у меня есть понимание, что Латвия должна стать более привлекательным местом для людей, которые хотят здесь жить, работать и инвестировать. И я сейчас говорю не только о латвийцах или латышах. Мы должны стать более открытыми для иммигрантов. Иностранцы уже приезжают к нам. Но их пока немного. И обычно это происходит потому, что они женаты или замужем за гражданином Латвии или получают интересное предложение о работе.
- Как можно повысить международную привлекательность Латвии?
- Я считаю, для этого, в том числе, нужно решить вопрос с языковой политикой. Сейчас языковая политика Латвии нацелена на то, чтоб защищать латышский язык. Я не уверен, что это правильный подход. Мой любимый пример в отношении языковой политики — это Сингапур. В Сингапуре живут минимум три крупные языковые общины - китайцы, малазийцы и индусы. Но при этом в системе образования и бизнесе главным языком является английский. Это, конечно, произошло во многом благодаря истории — Сингапур был колонией Великобритании. Но они продолжают использовать это языковое преимущество и сейчас. И это помогает им. При этом, что важно, они не теряют свои родные языки и культуры.
- В Латвии сразу рождается аналогия с русским языком. Но, кажется, эти предубеждения не преодолимы. Министр образования Карлис Шадурскис в разговоре с Delfi категорично сказал, что, несмотря на негативные демографические процессы и избыток вузов, он не видит необходимости вводить русский язык в систему высшего образования, чтобы таким образом привлекать в Латвию иностранных студентов.
- Национализм — это характеристика стран, которые чего-то боятся. Национализм никогда не бывает основой для прогресса. Он ограничивает возможности. Но, к сожалению, эти идеи популярные в политике. В Латвии очень много говорят о "лояльности" и "патриотизме", в отличие, скажем, от Швеции, где эти вопросы не стоят в ежедневной повестке дня. Причем, это не значит, что шведы не любят свою страну. Но в ежедневной жизни они уделяют больше внимания другим вещам.
- Можно долго говорить, что национализм — это искусственно созданная проблема, но тем не менее она есть. В латвийском правительстве за последние десять лет был только один русскоязычный министр — бывший исследователь вашего Центра экономической политики BICEPS Вячеслав Домбровский.
- Тут вы правы. Русскоязычная партия никогда не была в правительстве Латвии, хотя были такие возможности. И я думаю, это большая проблема для латвийского общества и экономики — разделение между двумя языковыми общинами. Мы все время боимся забыть о нашем прошлом. Прошлое — важно. Но русскоязычные лидеры латвийской общины не должны нести ответственность за поступки советских и российских властей.
- В чем выражаются последствия такой политики для страны и экономики? Дефицит идей, специалистов и стратегий?
- Вы абсолютно правы. Если языковая политика разделяет общество, то политическая и экономическая система не могут работать эффективно. Мы ведь даже не можем точно сказать, какая партия в Латвии принадлежит к левому крылу, а какая – к правому. У нас нет привычной для Западной Европы градации по идеологическому принципу. Все, или почти все, определяет язык и этническое происхождение. И такая идеологическая неразбериха создает благоприятную среду для продвижения интересов отдельных бизнес-групп. У нас нет конкуренции партийных программ, конкуренции идей. В свое время я анализировал предвыборные программы партий. Там было много эмоций, много популизма, и практически ничего конкретного и серьезного об экономике и налогах.
Люди не платят налоги. И нужно понять, почему
- Конечно, теневая экономика — это следствие проблем общества, а не проявление плохих нравственных качеств конкретного индивида. Что с этим делать? Это вопрос нельзя решить за один день. Потребуются серьезные изменения в обществе, в том числе среди политиков. В Латвии очень низкая налоговая мораль.
- Но люди не платят налоги не из-за того, что не хотят, а потому что не верят государству, не понимают, куда эти деньги будут потрачены.
- Да. Тут я соглашусь. Но это надо менять. Чем выше налоговая мораль, тем ниже теневая экономика. И в других странах люди это понимают. На выборах в Дании одна из партий официально обещала, что она не будет понижать налоги. И датчане голосовали за такое странное по латвийским меркам обещание, потому что понимали: налоги поддерживают экономику страны.
- Но уровень доходов в Латвии намного ниже. Может, в нашем случае для повышения сборов налоговое бремя надо, наоборот, понизить?
- Доля налогов в ВВП богатых стран намного выше, чем в бедных. В Латвии доля от сборов налогов примерно 30%, в Дании — это примерно 50%. Аргумент, что "серая экономика" возникает из-за высоких налогов, не обоснован. По сравнению с другими странами налоговая нагрузка в Латвии не высока. Проблема в другом — люди не платят налоги. И нужно понять причину, почему.
- Но ведь вы сами в свое время предлагали понизить НДС на продукты питания. Как это вписывается в общую теорию?
- Если вы хотите в краткосрочной перспективе повысить уровень доходов бедных людей, то понижение ставки НДС на продукты сработает. В структуре расходов бедных людей траты на продовольствие намного выше, чем у богатых. Но это только краткосрочная мера. Она не будет способствовать развитию экономики и повышению сборов налогов.
Политики не помогут Латвии стать богаче
- Если причина экономических проблем кроется в мышлении латвийского общества, как можно его изменить? Пригласить зарубежных специалистов?
- Это один из возможных подходов. Я бы рекомендовал пригласить в Латвию специалистов по экономической и налоговой политике, чтобы перенять тот опыт, который успешно работает в Дании или Швеции. Впрочем, помню, когда я озвучил подобное предложение на одной из презентаций, в зале раздался смех…
- Тут, видимо, мы опять возвращаемся к проблеме национализма. Как можно пожертвовать своим суверенитетом, независимостью, идентичностью и позвать в Латвию каких-то зарубежных советчиков?
- Но так делают многие страны мира! Власти Стокгольма, например, приглашали к себе из Гонконга специалистов по вопросам транспорта, чтобы эффективно организовать менеджмент стокгольмского метрополитена. Если мы не можем сами навести порядок в СГД, почему бы не пригласить зарубежных специалистов по сборам налогов? Хотя, понятно, что тут опять встанет вопрос о языковой политике.
- Вы можете представить, что когда-то уровень жизни в Латвии приблизится к среднему по ЕС?
- К сожалению, это действительно непросто. В мире очень мало стран, которым удалось изменить свою относительную экономическую позицию. Со временем мы станем богаче, но относительно других стран у нас не так много преимуществ. Здесь нет простых решений. И решения не придут от действующих политиков. Решения могут прийти только от людей, которые живут в Латвии. Они будут менять свое мышление, свою деятельность, и это изменит общество и экономику.
- То есть должен появиться какой-то запрос на новое политическое предложение?
- У нас, к сожалению, нет настоящей партии левой ориентации. "Согласие" пытается претендовать на поле социал-демократов, но в их политике много популизма. При этом, согласно опросам, среди латвийцев популярны лево-центристские идеи. Многие из тех, кто голосует за "Единство", при этом хотят иметь более низкие налоги, более высокие пенсии, субсидии и т.д.
- Но страх перед русскими и Россией перевешивает экономические интересы?
- Да. Когда я несколько лет назад говорил, что голосовал за Партию Народного Согласия (существовавшая до 2010 года партия, из которой образовалась нынешняя партия "Согласие" – прим.Delfi), мои латышские друзья были в шоке.
- Почему вы голосовали за ПНС?
- Потому что я чувствовал, что эта партия поддерживает идеи интеграции общества. А интеграционный процесс был и остается очень важным аспектом для развития Латвии.