Угу Думписа называют "главным инфекционистом" Латвии, но сам он таковым себя не считает. По его словам, специальной группы экспертов по эпидемии Covid-19 в Латвии нет. Как и многие другие эксперты, он лишь высказывает свое профессиональное мнение. Окончательные решения принимают политики. "Я думаю, иногда это правильно, что политики не всегда слушаются экспертов, — говорит Уга Думпис. — Пока я не сталкивался с ситуацией, чтобы наши политики в своих решениях думали не об интересах государства, а о личной выгоде".
1. Какие самые плохие и хорошие примеры стран по Covid-19?
Самые плохие — Великобритания и США. Это как раз случаи неправильной реакции на события. Не скажу про Беларусь, потому что так пристально не слежу за ситуацией там. Определенно, в России и Северной Корее тоже все нехорошо… Швеция и Германия рискуют так, как мы не можем себе позволить: у нас нет таких больниц и инфраструктуры.
Я считаю Сингапур одним из примеров, достойных подражания. У них открытая экономика, почти ничего не закрывали, в итоге подвели гастарбайтеры — была большая вспышка в общежитии. Думаю, они с этим успешно справятся. Похожая вспышка была в религиозной секте Южной Кореи. И они хорошо справились со многими тысячами случаев заражения. Это для нас примеры.
2. Почему Латвия не обнародует сценариев развития ситуации?
Это не мое решение. Но вчерашний (подготовленный специалистами, в том числе и мной) документ, кажется, будет опубликован. Я не ориентируюсь в политическом процессе: если что-то делается тайной, и это обоснованное решение, то это секретно… Мне кажется, на международном уровне доступны все сценарии, когда вирус хорошо контролируется, когда плохо и когда совсем плохо. Это не может быть тайной — эпидемиология на них стоит.
3. Пик распространения в Латвии пройден?
Мы миновали пик, который мог привести к максимальному числу госпитализированных и смертей, но новые случаи все время появляются. Мы по-настоящему не остановились. Выявляются новые зараженные, примерно 20 процентов из них попадают в больницы, а некоторые умирают. Это называется контролируемая эпидемия. С середины апреля уровень не падает. Значит, что мы ничего особо открывать не можем.
Мы на второй стадии распространения инфекции, когда у нас уже не только завезенные извне случаи, а есть внутреннее распространение. Но для большинства случаев все же есть возможность найти, откуда они, только небольшая доля людей заразилась неизвестно где. Есть также небольшие вспышки — в рабочем коллективе, приюте, больнице…
Больше всего волнений — за больницы и пансионаты. Периодически заболевает то один, то другой врач. Но не в таких масштабах, как в Литве или Эстонии. У нас есть ситуации, когда трудно понять, кто в учреждении здоров, а кто болен, но гораздо меньше… Около 10% инфицированных у нас — медики. Это среднее число по миру. Поэтому все медики в масках, и в лечебных учреждениях соблюдается дистанцирование. Сегодня им уже хватает масок нужного качества, хотя в начале ситуация была хуже.
4. Закупленные китайские маски — качественные?
Никто в мире не уверен в китайских документах (к маскам). Но эти маски используются всеми медработниками и пациентами, чтобы в случае выработки ими вируса на пресимптоматической фазе (до появления видимых признаков), они не заразили коллег или пациентов. Для этой функции маски с защитой 95% годятся. Можно взять любой аэрозоль, пшикнуть и проверить. Но для того чтобы в таких масках проводить хирургические операции, их надо серьезнее проверять… Респираторы требуются намного реже.
5. Почему после жестких мер в Испании и Италии много заражений?
Есть члены семьи, есть люди, которые не слушаются, есть больницы, дома по уходу за пожилыми людьми, тюрьмы… Это и нам хороший урок, что может произойти, если что-то делать неправильно. По сравнению с другими странами, даже Литвой и Эстонией, ограничения меньше.
6. Почему Бельгия — мировой лидер по числу смертей?
Число смертей сравнивать нельзя. Бельгийцы все смерти в пансионатах автоматически записывают на счет коронавируса. В Великобритании и Германии эти смерти считаются по-другому. Франция только недавно стала причислять пансионаты к числу смертей от Covid-19. Британцы — только во вторник так решили. И сразу оказалось, что умерло не 20 000, а 30 000. В Швеции тоже не уверены, что всех по пансионатам сосчитали.
7. Статистика отражает реальное число заражений и смертей?
Нет. К примеру, Швеция, Нидерланды, Великобритания не делают анализы людям с легкой симптоматикой. Многие страны тестируют всех с симптомами, в том числе — Латвия, если есть возможность… Определенно, смертей от Covid-19 на 30-50% больше, чем в статистике… Мы, специалисты, смотрим на многие непрямые параметры (в том числе, количество госпитализированных с пневмонией), что дает возможность более объективно видеть ситуацию.
8. Почему эстонцы тестируют больше, чем латвийцы?
Сразу рождаются подозрения, что у нас скрывают реальную статистику. Мол, больше бы тестировали, больше было бы зараженных. Это не так. Наоборот, наша эффективность тестирования упала, поэтому на этой неделе мы стали тестировать всех пациентов больниц (с симптомами). Ходили тестировать в закрытых коллективах — пансионатах, магазинах.
В Эстонии больше тестируют, потому что у них больше зараженных, а значит, больше людей, которые контактировали с выявленными. Мы поначалу вдвое больше тестировали, чем соседи. В том числе — большинство случаев пневмонии.
9. Будут ли тестировать всех подряд?
(В Исландии и Италии тестировали поселки — выявили до 43% бессимптомных носителей — Ред). Эстонцы и литовцы пытались это сделать в определенных местах — это не дало результатов. Это скорее для научных целей. С нашей статистикой нам не имеет смысла становиться главным тестировщиком мира. Мы и так на 13-м месте в мире. Когда мы тестировали всех подряд в пансионатах, то не так уж много выявляли.
10. Нужно ли выявлять бессимптомных зараженных?
Бессимптомные носители могут быть двух категорий: асимптомные и пресимптомные. Считается, что роль асимптомных носителей в трансмиссии очень низкая. Пресимптомные — те, у кого симптомы пока не проявились, но даже за день-два до их появления они очень заразны. Их надо выявлять. Зачастую именно они могут быть супер-распространителями. С учетом бессимптомных у нас бы число зараженных выросло примерно вдвое, не больше. Но это не так страшно.
11. Почему отменяли амбулаторный прием и плановые операции?
Это очень суровое ограничение, но это был вопрос безопасности пациентов и медиков. И не только у нас. Сейчас возобновили помощь в острых случаях, частично — амбулаторный прием. Проводятся операции на сердце, протезирование… Ограничения на амбулаторную и плановую медицину надо снимать в первую очередь — конечно, постепенно. Надо научиться работать с новыми предосторожностями. Так не будет: мы открылись — становитесь в очередь!
12. Как будут снимать ограничения в образовании?
Это приоритет. Нельзя просто открыть первый класс и пустить 30 школьников. Надо тщательно подготовиться. Если начнется рост болезней — сразу шаг назад… Сперва речь идет об открытии детсадов — это очень серьезное событие, требующее времени. Это вопрос логистики и безопасности воспитателей. Потом начальная школа. Но в мае, как я думаю, этого не произойдет. В 12-м классе экзамены провести можно — не вижу там большой опасности. Это для них важно. Вернуть студентов в аудитории в мае не вижу возможности.
Школы осенью не будут работать как раньше. Надо готовиться все лето и ориентироваться на международный опыт: немного онлайн, немного на месте, немного — где-то в лесу. Такое смешанное образование. Все зависит от уровня заболевания. Но мы не остров, где все просто сделать.
13. …в культурно-развлекательных мероприятиях?
Читать здесь.
14. Что делать, если родственники в других странах?
Это важно. Надеюсь, что движение между странами постепенно начнется. Какие-то полеты. Какие-то риски допустить можно. Работая сегодня, люди тоже рискуют.
15. По каким критериям будут открывать рубежи в Европе?
Страшный вопрос. Не хотелось бы, чтобы наши самолеты каждый день летали в Лондон или Стокгольм, где очень много зараженных. Но если пару раз в неделю, а люди потом самоизолируются или тестируются… Если государства в такой высокой заболеваемостью открываются таким, как мы, в этом нет ничего хорошего. В Швеции 20% медработников переболели — им-то мы не так страшны, а вот они нам? Даже Германия объявила, что их ослабление ограничений было слишком ранним, похоже. Возможно, придется идти назад. Допустить 70 самолетов в день в аэропорту Риги пока нереально.
16. Есть ли надежда на появление вакцины?
Тут я оптимист. В разных местах используется три разных приема для создания вакцины. Есть надежда, что хоть один из них сработает — вакцина будет. Но не в этом году. И сначала не у нас в стране… Но за время нашего торможения инфекции мы очень много нового узнали про вирус — как он работает, какие лекарства лучше не использовать и т. д. Нам пока главное держать нынешний уровень и смотреть, что происходит.
17. Какие прогнозы развития ситуации?
Как сказал профессор Марис Таубе, человек адаптируется. Ведь больше всего сейчас волнует даже не инфекция (понятно, как ее ограничивать), а экономика и психика.