"И тут беженец вышел из леса... с ножом..." Как живет Латгалия на границе с Беларусью: люди, настроения, деньги

...Ранний дизель на Даугавпилс забит под завязку. Духота с поджатыми ногами. И только в последнем отсеке с табличкой "Вагон повышенной комфортности" — человек пять. Интересуемся у кондуктора: как туда купить билеты, в приложении vivi такой опции нет. Ответ взмыленной от жары дамы с табличкой Ludmila обескураживает: никак. Неохотно поясняет: это простой поезд, значит, все вагоны — простые. Так мы пересядем в непростой простой? Ludmila не возражает.

Кондиционер, розетки, столики, кулер с водой, интернет, мягкие сидения — другое дело. После очередной бутылки пива два татуированных соседа по бесплатному "комфорту" теряют контроль над лексикой. Если в начале пути Серега и Янка общались на колоритной смеси латышского и русского, то вскоре остается лишь непереводимый обсценный фольклор. Но без агрессии. На замечания парочка вежливо извиняется на двух языках сразу и пытается исправиться, новая бутылка опять срывает предохранители…

Развязка интернационала театральна. Выйдя облегчиться, парни обнаруживают в тамбуре женщину с девочкой — им не хватило места. "Тетя, идите на наши места. С ребе-еночком!" — великодушно предлагает Серега и кидает в сумку бутылки. "Mēs esam panki, bet pieklājīgi, bļēdj!" — поясняет Янка и, похватав пожитки, тоже скрывается в тамбуре, откуда доносится: "Ну давай, теперь парунасим!". После этого мат не прерывается никем и ничем, кроме грохота падающих бутылок. В районе Плявиняс падать начинают и сами герои, которые умоляют "тетю Люду" не высаживать: мы хорошие, просто едем отдохнуть — uz dzimtenīti.

Летний рабочий день в приграничье - это бабушки и дети. Желающих фотографироваться - минимум. Мужчины, какие не уехали, на заработках - в Даугавпилсе или подальше. Сосредоточились на пейзажах - они невероятные.

Алеся (имя изменено) ни в какую не хочет брать денег за банку парного молока: "Ты городская — тебе полезно. И яйца домашние бери — они у нас биологические". Она родом из Беларуси — там родня и могилы. В Латвию переехала, "когда границы еще не было" — замуж. Да и силенский погранпункт был совсем рядом: после утренней дойки выезжали с мужем — к вечерней успевали вернуться. Через Патерниеки, где еще и очередь часов на восемь, так не получается.

"У нас тут белорусы, латыши, русские, поляки — все живут дружно. Война на отношениях не отразилась — это у вас в Риге сплошь политика, а тут — все соседи. Им нужна помощь — мы идем, нам нужна — они идут. Между собой по-латгальски, по-русски, по-латышски. Ни разу не поругались, — утверждает Алеся. — Рядом работает семья беженцев из Украины, муж с женой живут в Даугавпилсе и каждый день приезжают. И никакой агрессии, хоть и знают, что я белоруска. С войной мы ничего сделать не можем. Это не наша вина, что она случилась".

Муж Алеси — поляк, а дети — граждане Латвии. "Латышский я учила вместе с ними — сперва буквы, потом слова. Когда лет 15 назад сдавала экзамен, комиссия от моего акцента за животы держалась. Но сдала, — сообщает Алеся. — И всю документацию веду как положено. Но языковой среды нет, разговорный язык забывается, а русский тут все знают".

Алеся работает в местном крохотном магазинчике: с 8 утра до 8 вечера за кассой, за 40 евро в день. Всем улыбнуться, доброе слово сказать, товар заказать, принять... А утром и вечером — коров подоить. На скромную жизнь хватает.

Пользуясь случаем, Алеся жалуется: "Нам говорят,, что денег в стране не хватает. Но есть у нас малообеспеченные люди, которые круглые сутки пьют. Им оплачивают свет, телефон, интернет, бесплатные дрова, газ, гуманитарную пайку выдают. Дней десять в месяц они тупо болтаются с граблями по территории (якобы на социальных работах) по 4 часа, за что им еще 240 евро платят. Вот этого - не понимаю!

При этом дорогу нашу построили в 84-м году, с тех пор лишь дыры латают. На большие ямы налепят заплатку, а маленькие оставляют — диаметр, говорят, не подходит. Собирали подписи за нормальный ремонт - говорят, денег нет… Ну да ладно, главное, чтобы все были живы-здоровы и не было войны", — прощается Алеся и идет загонять коров.

"Поводов для возмущения у меня хватает. Загибайте пальцы, — предлагает пенсионерка Татьяна, хозяйка одного из хуторов в Аугшдаугавском крае. Ее дом и сад — в безупречном порядке. По ходу разговора она не перестает крутить диковинные фиолетовые компоты из базилика. — У меня всегда был изумительный интернет — за рутер с усилителем плачу 40 евро в месяц. Но как только рядом развернулся полигон, интернет вечерами просто выключается. Провайдер говорит: с нашей стороны все в порядке".

"Сунешься в лес за грибами-ягодами – там колючая проволока, проход и проезд запрещены. То есть консервация пропадает. Это два, — перечисляет Татьяна. — Люди злее стали – их достало всё. У кого дети школьники, те вынуждены сниматься с обжитых мест. Была начальная школа в Вецсалиене — закрыли. Красивая четырехэтажная Скрудалиенская школа сначала была средней, потом стала основной, а после ремонта засунули туда старичков вроде меня. И хорошо еще, что приспособили здание. Тут много вокруг заброшенных — фермы, склады, бывшие мастерские — когда-то все работало, теперь без надобности".

"Вот я получаю довольно приличную пенсию, — перейдя с базиликового компота на сливовый, продолжает Татьяна. — Еще недавно могла на нее жить, не напрягая государство. В прошлом году растерялась: не могу оплатить отопление. У меня газовый котёл. Обычно всюду устанавливаю одну температуру, расходую одни и те же киловатт-часы и кубометры, но с началом войны тех же кубометров стало не хватать. Мой вывод: газ другой — с более низкой теплотворностью. Плюс тарифы повысили. Приходится хитрить: стала прикручивать комнаты, где не нахожусь, платить в конце месяца, чтобы перешло на следующий - еле выкарабкалась".

Половина соседей Татьяны — белорусы. "У них за границей родня и могилы. Раньше до КПП Silene было 30 км. Белорусы ездили по постоянным разрешениям, остальные без проблем получали долгосрочные визы. В магазины там ходили, лекарства покупали (раз в десять дешевле, а у нас поди и купи "Цитрамон"!).

Элементарная борка у нас запрещена к продаже, а она мне нужна для аграрных целей — это хорошее удобрение, а в шариках с яичным желтком от муравьев спасает. Хорошо, что на Даугавпилсский базар люди добрые привозят. Мне семена белорусские нравятся. У нас в пакетике за 1,23 евро — три семечка и часто зараженные, если всходят, то болеют. У белорусов за ту же цену щедро насыпано, а ассортимент шире — много интересных гибридов… С войной ценник на это вырос — все сложнее провозить в Латвию...

И медицина, конечно. Зубы все там лечили. За латгальские зарплаты мало кто может вставить, а в Беларуси протезирование вдвое дешевле… Теперь "Силене" закрыли — надо ехать через Патерниеки, это плюс 250 км. Люди ездят все равно. Вот у литовцев деловой подход: автобусы к границе подъезжают каждый час: желающие попасть в Беларусь пешком переходят — там их белорусский транспорт ждет. А у нас не могут организоваться. Это ведь про деньги — не про политику.

Татьяна признается, что полиция не раз интересовалась, не видела ли она беженцев. "Я спрашиваю, как их отличить? А полицейский мне на покрышку показывает: мол, вот такого цвета. Думаю, у контрабандистов бизнес тут поставлен серьезно — до войны сигареты как-то проезжали, теперь теми же тропами людей возят. По полям и хуторам никто не бродит, разве что собьется с пути. Люди — они всюду люди. Попросят хлеба — жалко, что ли?! Ночевать не приглашу…"

В возможность нападения со стороны Беларуси она не верит: "Давайте всех запугаем, и никто сюда ездить не будет. Заколотим досками — пусть Латгалия стоит пустой, как брошенный хутор?!"

И местные, и рижане настоятельно рекомендуют к посещению поселок Силене. В 10 километрах от белорусской границы — итальянский ресторан, винотека и две гостиницы (вилла и SPA-курорт). Кому все это принадлежит? Местные отвечают примерно как в сказке про Кота в сапогах, только вместо "маркиза Карабаса" у них "дон Антонио".

Предприниматель Антоний Самбур — основатель крупнейшего даугавпилсского предприятия по производству хлеба, кондитерских изделий и тортов Antaris — большую часть времени проводит в Италии, а в Латгалии держит марку его менеджмент. И, надо признать, очень стараются. Правда, отобедать в ресторане нам не удалось — он готовился к очередной свадьбе...

Неподалеку встречаем еще одну Татьяну — она медитирует у живописного озера. Художница из Челябинской области вышла замуж за даугавпилсчанина. На свадьбу молодая семья получила землю в Силене, где поставили сруб.

"Мой папа — итальянец, он связан с угольной промышленностью. Так и оказался в Челябинске. Часть жизни мы с мужем проводим в Риме. А в местную Италию наезжаем летом и иногда зимой, — рассказывает Татьяна. — Поселок маленький, но здесь совсем не скучно. Каждый день — свадьбы, салюты, фейерверки, потрясающий бар с тремя тысячами наименований вина. Места у границы всегда обладают особенной энергией... Наверное, у каждого — свои ощущения, но мне тут очень нравится!"

У Силенского озера появляются три бабушки — Татьяна их называет "всадницы лета". Мощными гребками они бесстрашно выплывают на середину озера и, неторопливо разводя руками, чтобы держаться на воде, ведут светские беседы. Когда через полчаса возвращаются к берегу, мы интересуемся, откуда столько энергии. "А мы много лет по два раза в день плаваем. Потому и на здоровье не жалуемся", — хохочут они. Заслышав, что мы из СМИ, грустнеют и торопливо собирают вещи.

"Что в жизни поменялось с 2022 года? В лес по грибы и ягоды теперь нормально не сходишь. Пропуска в приграничную зону теперь не дают, — решается ответить одна из "всадниц". — А так — как купались, так и купаемся, как жили, так и живем. Уже полвека здесь". Уточняю, как с работой. "Так себе: работать можно — заработать нельзя. Я езжу в Германию на заработки", — отвечает одна. "А я — на пенсии", — сообщает другая. Третья согласно качает головой.

Не страшно ли теперь жить у границы? "Я думаю так, раз люди с хорошими кошельками приезжают сюда отдыхать, значит, опасности нет", — припечатывает последняя "всадница" и спешит вслед за остальными.

Силенская школа (бывшая школа нацменьшинств) на 480 учеников была построена в 1982 году. В 2003 она перестала быть средней. Потом оставили шесть классов и объединили с Лауцесской основной — осталось около 100 учеников, вместе с детсадом. В прошлом году из девятого класса выпустили 15 учеников. Средняя оценка за экзамен по английскому — 44%, математике — 35,8%, латышскому — 35,3%. В ближайшей средней школе Салиенас средний балл по всем экзаменам в 12-м классе — выше 50%.

Еще одну Татьяну мы встречаем на спортплощадке школы: она работает здесь учительницей. На каникулы к Татьяне приехали из-за границы внуки — малыши общаются исключительно на английском.

"Учителей, как и везде, не хватает, — рассказывает Татьяна. — Некоторые работают в двух-трех школах. Обучаем на латышском, но по жизни все говорят на русском — латыши тут практически не живут. Зато английский дети знают хорошо. Вторым иностранным был русский. Теперь будет немецкий". После школы дети в Силене обычно не задерживаются, рассказывает Татьяна. Их родители работают кто в Даугавпилсе, кто — за границей, кто — дальнобойщиком. А кто-то детей бабушке оставляет.

Про беженцев наша собеседница слышала только от учеников и местных жителей. "У того в сарае ночевали, у того перерезали сетку на загоне с оленями — они же по карте идут, боятся заблудиться. Вертолет тут часто летает. Но чтобы на кого-то нападали — такого не было. Тут очень безопасно".

Татьяна считает Силене приятным местом для жизни. "У нас тут дегустиционный винный зал, а вы там кофе пробовали?! Нереальный! Итальянский ресторан. Пятизвёздочный отель. По выходным бранчи вкусные: на 35 евро с человека можно праздник отметить. Конечно, раньше народу было больше — белорусы, россияне приезжали. Сейчас — больше местные организации устраивают корпоративы, свадьбы празднуют".

"В общем, запишите, мы тут хорошо живем. Ну да, все может случиться, а где не может? До Риги — всего 250 км. Так что не думайте, что вы — очень далеко: достанется нам — достанется и вам. Никто не отсидится!" — напоследок рассуждает Татьяна, которую уже тянет за руку домой англоязычный внук: "Let’s go, Tanya!"

Стайка разновозрастных детей и подростков толкается возле крытых скамеечек в центре поселка. "Вам тут в Силене есть чем заняться?" — "Конечно! Волейбол, футбол — каждый вечер. В озере плаваем". Большая часть из них до шестого класса учились в местной школе, а после — кто в Даугавпилсе, кто в Салене, а кто — в Мирном. Говорят, своего будущего в поселке не видят. "Уедем. В Англию. Здесь летом хорошо, а так — нечего делать".

Тоже интересуемся, видели ли беженцев. "Я видел... одного!" — решается ответить самый маленький. "Да тут их много по лесу бродит. Стараются не попадаться на глаза — за ними погранцы охотятся. Родители все время говорят: как кого-то увидите — сразу нам звоните или в полицию", — делятся наблюдениями мальчики постарше. "Мой папа дороги строит у границы — там беженцев часто ловят, — сообщает бойкий малыш. И, сделав страшные глаза, уточняет. — Я как-то иду мимо леса, и тут выходит беженец… с ножом..."

Саша правит в винном царстве Силене — La Cantina. Свое дело искренне любит, а клиенты в нем души не чают — от пенсионерок с внуками до "прихожанок" соседнего СПА-центра. Саша знает по кличкам всех местных собачек и по именам всех тещ.

"Моя цель, чтобы в Силене была лучшая винотека в стране. Уже сейчас выбор итальянских вин здесь — один из самых богатых. В Лигурии у компании есть свои оливковые деревья, которые дают вкуснейшее масло — попробуйте! — рекламирует свой товар Саша. — Подумываем и о покупке своих виноградников".

Время от времени магазинчик приезжают покупатели-иностранцы. "В первую очередь эстонцы и литовцы. Были американцы, итальянцы, немцы на чумовом квадроцикле, — перечисляет Саша. — У всех своя мотивация, но чаще сарафанное радио работает. Но основные наши клиенты, конечно, люди из Латгалии, а зимой — только они".

...В прохладной комнате отдельная стеклянная полочка — личная коллекция дона Антонио. Отдельно выставлена коллекционная бутылка от певца Аль Бано с автографом. Ожидается приезд вина St Antony от Томаса Андерса. Остальное — на продажу. Есть тут и "народная полка" — бутылки по семь евро. "Это для тех, кто "колеблется между вином и кока-колой", — смеется Саша. — Смотрю на человека и пытаюсь угадать, чего он хочет. И порадовать. Люди поначалу спрашивали: зачем мы тут. Отвечаю просто: наслаждайтесь!"

"В античной мифологии был такой герой Силен, сын Гермеса и Геи. Он вскормил, воспитал и научил виноделию Диониса, — философствует за бокальчиком "лимончелло" Саша. — На европейских языках он пишется как Silene. Так что не случайно мы тут появились…" До Второй мировой здесь было еврейское местечко. "Да, все и всегда может закончиться плохо. Но это не значит, что не надо жить сейчас", — подводит итог винный философ.