В это время в преступный мир Латвии буквально ворвался Александр Гитченко по кличке Гитлер. Звезда его горела ярко, но недолго. Весну 1993 года в Юрмале старожилы до сих пор вспоминают с содроганием: на три месяца улицы города превратились в поле боя между группировками.

"Никогда раньше, да и позже тоже, в Юрмале ничего подобного не было, — вспоминает бывший сотрудник Юрмальской криминальной полиции Николай (пожелал остаться неизвестным). — Обычно здесь просто отдыхали, спускали деньги. Даже в девяностых члены группировок ехали сюда отдохнуть, разборок не устраивали. Может, был какой-то негласный договор, кто ж его знает. Собирались они в ресторане "Семь сестричек" (Septiņas māsiņas) на улице Йомас, прямо напротив прокуратуры. Бывали в "Кабурге", Jūras pērle или в Дубулты в баре "Рубин" возле полиции. Там были такие плотные занавески, что даже днем сохранялся полумрак”. 

Криминальные группировки быстро поделили сферы влияния в городе. Ветераны полиции говорят, что Юрмала никогда не была под "Пардаугавой", потому что здесь хватало своих бандитов. Центр города — Майори, Булдури, Лиелупе — контролировал некто Маскал. Каугури был отдельным районом. Там не было "бригады", но "за порядком" следили уважаемые в уголовной среде люди — Тыка и Пет. 

"Они в Каугури даже "центровых" не пускали. Те несколько раз туда приезжали поговорить, но зайти Маскалу не так и не дали… Нет, под "Пардаугавой" Юрмала не была. Может быть, Маскал что-то и "отстегивал" туда, этого я не знаю", — говорит ветеран полиции Арвидс (пожелал остаться неизвестным). 

Бывший начальник Криминальной полиции Юрмалы Валерий Сергеев говорит, что все юрмальские группировки прикрывались "Пардаугавой": "У них здесь было столько объектов, что требовалась помощь "смотрящих" из местных. А "смотрящий" — тоже человек. Он видит, какие деньги мимо него проходят. И вот уже пять "точек" — хозяину, а эти две — мои. А прикрыться всегда можно "пардаугавскими". Или какая-то "точка" ушла с учета, и тут уже кто-то другой к ней присосался. Или говорили, например, что это "ментовская точка", и эти смотрящие якобы "ментам заносят". Всякое тут бывало".

Шесть раз судимый Александр Гитченко был местным, из Юрмалы. "Он был довольно упертый мужик, физически очень крепкий. Раньше работал на Рижском мыловаренным заводе подсобным рабочим. Звезд с неба не хватал. Помню, еще до этих громких событий видел его в Юрмале с какой-то тачкой, в бушлате — он дрова таскал. Такой трудяга, который незаметно для всех сколотил кампанию крепких ребят. И вот эта бригада стала "качать права" под лозунгом "Юрмала для юрмальских". Отсюда и прозвище — Гитлер", — рассказывает бывший полицейский.  

В начале девяностых Гитченко подозревали в убийстве жены, но в декабре 1992 года из-за недостатка улик он вышел на свободу. К этому времени организованные криминальные группировки успели поделить город между собой. Выступать против них в открытую Гитлер не хотел: силы были явно неравны. Но он нашел свой способ самоутверждения: начал взрывать кафе, рестораны, магазины. Досталось даже учебному центру полиции в Каугури. Это была реальная и кровопролитная война.

"Помню, только спать лягу — новый взрыв. Слышим с женой грохот, и почти сразу звонят из "дежурки": у нас снова взрыв, выезжайте! Так Гитченко демонстрировал свою силу. Не обязательно ведь взрывать все, достаточно просто запугать, взорвав что-то по соседству. Коммерсанты постепенно стали ему платить. Вот так Гитлер стал значимой в городе фигурой”, — рассказывает сотрудник полиции в отставке.

О том, что творилось в Юрмале с февраля по апрель 1993 года, можно судить по криминальной хронике тех дней.

"В итоге конкуренты приняли решение ликвидировать Гитченко, — вспоминает бывший сотрудник полиции. — Исполнителями были выбраны наши, юрмальские. Скажем так, люди "пардаугавских" в Юрмале. Когда Гитлера окончательно прижали, ему пришлось сбежать в Белоруссию".

14 апреля начальник Управления криминальной полиции ЛР Лаймонис Лиепиньш созвал пресс-конференцию, на которой заявил, что полиция усиливает борьбу с преступными группировками и предупредил: больше никакой жалости! Если хотя бы один полицейский будет ранен или убит, Госполиция оставляет за собой право сразу открывать огонь на поражение.  

Кроме того, Лиепиньш заявил, что взрывы, стрельба и убийства в Юрмале — это следствие "мафиозной войны" между Гитченко и "Пардаугавой". 

Ответ не заставил себя ждать: 19 апреля свою пресс-конференцию у себя в офисе на улице Калету собрал уже президент "Пардаугавы" Лесков. На ней он открыто заявил: его компанию пытаются очернить и скомпрометировать. 

"Мы не хотим выглядеть белыми и пушистыми, но утверждения, что "Пардаугава" это мафия, которая борется за сферы влияния и ведет темные делишки, это полный идиотизм. Неужели нам нужны эти "налоги" (имеются в виду деньги за "крышевание" бизнесменов — прим. редакции), каких-то 10-15 тысяч рублей, если оборот нашей фирмы в год превышает миллиард?" — заявил тогда Лесков и добавил, что происходящее в Юрмале это “никакая ни “мафиозная война”, там может действовать некая сила, которая заинтересована дестабилизировать ситуацию в стране, заодно пытаясь рассчитаться с “нежелательными” коммерческими структурами, которые там много делают на благо Латвии”. 

Конец "мафиозным войнам" был положен 28 апреля 1993 года. В прессе появилась информация о том, что Александр Гитченко убит в Гомеле. В пьяной драке его застрелил старый знакомый, который сам вызвал милицию и скорую. К этому моменту тело Гитлера уже доставили из Беларуси и даже успели похоронить на Лиелупском кладбище — рядом с матерью. 

"Гитченко был беспредельщик. Когда ему хотелось показать, что никто ему не указ, он шел на крайние меры. Отсюда и гранатомет, и стрельба по полиции в Каугури. После убийства Гитченко остался только один его подельник. Он сбежал в Литву, жил там несколько лет. Потом вернулся в Юрмалу, занимался сначала грабежами, потом наркотиками", — рассказывает бывший полицейский.  

Что стало с теми, за кем в девяностых охотилась юрмальская полиция? "У нас контингент такой, что мало кто в бизнесмены вышел. Это больше в Риге. Кого пересажали, кто умер, кто уехал заграницу. Сейчас уже никого из тех почти не осталось", — подводит итог ветеран полиции.