Banka Baltija считает, что суд ошибочно понял сущность банковского надзора. "Суд верно констатировал, что "Банк Латвии всеми возможными правовыми средствами старался не останавливать деятельность крупнейшего в стране системного банка финансового сектора". После констатации такого факта суду следовало удовлетворить иск. Но суд руководствовался соображением, что банковский надзор в Латвии должен проявляться как неостановление деятельности крупнейших банков. Считаем, что это мнение ошибочно и противоречит нормам закона, в котором недвусмысленно определена обязанность Банка Латвии и государства реагировать на нарушения банков, используя различные инструменты воздействия", — сказал он, добавив, что Банк Латвии не использовал в отношении Bankа Baltija никаких средств воздействия, например, ограничение на прием вкладов.
По словам ревизора, в деле верно констатировано, что Банк Латвии в 1994 году только два раза проводил проверки в Bankа Baltija. "Обязанность проведения проверок была установлена законом. В деле верно констатировано, что в ходе проверок было констатировано много существенных нарушений, которые не были устранены. Стороны не спорят о том, что руководство Банка Латвии не доверяло результатам проверок, выполненных своим персоналом, и с лета 1994 года более не посылало в Bankа Baltija своих представителей для проведения проверок. Вместо этого Банк Латвии решил подождать подготовленные поднадзорным банком финансовые результаты, аудит которых провело бы привлеченное банком лицо. Банк Латвии отказался от выполнения обязанностей по надзору. Эти обстоятельства констатировал и суд апелляционной инстанции, но по непонятным причинам посчитал такие действия Банка Латвии, отказавшегося выполнять установленные законом надзорные обязанности, правомочными и верными", — сказал Путниньш.
Он добавил, что суд апелляционной инстанции превысил рамки компетентности, предоставленные законом. "Суду общей юрисдикции не дано право рассматривать дела о несоответствии нормативного акта акту высшей юридической силы. Такое право эксклюзивно предоставлено Конституционному суду. Но суд, оценивая меморандум латвийского правительства и Банка Латвии от 25 мая 1995 года, которым гарантировалась надежность вкладов в Bankа Baltija, признал его нелегитимным нормативным актом. Если суд испытывал сомнения в легитимности меморандума как правовой нормы, то ему следовало обратиться в Конституционный суд для решения этого вопроса. У истца (Banka Baltija) нет таких сомнений, поскольку меморандум является очевидным и недвусмысленным гарантированием надежности вкладов в Bankа Baltija как со стороны Банка Латвии, так и латвийского правительства", — подчеркнул ревизор.
Представитель Banka Baltija также выразил непонимание действий апелляционной инстанции, отказавшейся оценивать представленный 40-страничный анализ меморандума в апелляционной жалобе. Вместо этого он сам проанализировал меморандум и его юридическую природу.
"Столь же непонятным можно считать рассмотрение судом дела вообще без присутствия представителей и адвокатов Banka Baltija, при этом в вердикте указано, что "доказательства халатности или нерасторопности Банка Латвии на заседании не поднимались и не анализировались". Представитель и адвокат истца не мог присутствовать на заседании суда, поскольку находился в связи с другим делом в суде Евросообщества в Люксембурге, о чем было своевременно сообщено суду, и он просил отложить рассмотрение дела. Рассмотрение дела в отсутствии истца является существенным процессуальным нарушением, поскольку суд таким образом лишил Banka Baltija права на доступ к суду и на справедливый суд. Это имеет особое значение, если суд именно на судебном заседании ожидает проведение анализа доказательств", — сказал Путниньш.
Он подчеркнул, что если бы было обеспечено присутствие представителей Banka Baltija, то суду определенно был бы также указан факт, не оцененный им — то, что Банк Латвии действовал вопреки установленному законом запрету на ведение коммерческой деятельности, и воспользовался предоставленной властью, чтобы полностью перенять Bankа Baltija. Именно Банк Латвии руководил Bankа Baltija, и в этот период была предоставлена гарантия, а также — осуществлены существенные манипуляции с активами банка.
Кассационная жалоба Banka Baltija занимает 80 страниц.
Как сообщалось, Верховный суд (ВС) 21 февраля полностью отклонил иск BDO — ликвидатора Banka Baltija (BB) — к Министерству финансов и Банку Латвии о взыскании в общей сложности 238 млн. латов. BDO просил суд взыскать с Банка Латвии и Минфина солидарно 185,6 млн. латов ущерба, а также законную пеню в размере 52,8 млн. латов.
В ноябре 2010 года Банк Латвии и BDO подали апелляционные жалобы на решение Рижского окружного суда от 12 октября 2010 года, которым частично удовлетворялся иск BDO и с Банка Латвии взыскивалось 60 млн. латов. В части о взыскании ущерба с Минфина иск был отклонен.
Первоначально иск был подан к Банку Латвии, а Минфин по этому делу проходил в статусе третьего лица, но 2 февраля 2010 года суд удовлетворил просьбу ликвидатора BB об изменении иска, предусматривавшем привлечение Минфина в качестве соответчика и солидарное взыскание ущерба с Банка Латвии и с Минфина.
10 мая 2005 года BDO Invest Riga подал иск к Банку Латвии. В 2007 году судопроизводство по этому дело было приостановлено до момента вступления в силу приговора по уголовному делу BB. Этот приговор вступил в силу в апреле 2010 года.
Хозяйственный суд Латвии в июне 1995 года признал BB неплатежеспособным. До банкротства BB был одним из крупнейших латвийских банков и предлагал очень высокие процентные ставки по вкладам, благодаря чему привлек большое количество вкладчиков.