Усталость металла. 9 простых историй людей, которые работали на Liepājas metalurgs  (226)

В ноябре работу на заводе потеряли 1400 человек, до конца года количество уволенных увеличится до 1500. Уровень безработицы в городе подрос почти на 2%.

За каждым уволенным рабочим — своя история, порой, весьма драматичная. Порталу Delfi все же удалось найти девять работников завода Liepājas metalurgs, поговорить с ними и узнать, что на самом деле чувствуют люди, которые отдали умирающему заводу долгие годы своей жизни.

Олег Гутенко отработал в железнодорожном цеху Liepājas metalurgs около 10 лет.

Это полный мрак, если не выразиться жестче. Лиепая превращается в город-призрак. Кругом безнадежность и беспросветный ужас. Продлили трамвайную линию в другой конец Лиепаи, а трамваи ходят пустыми. Людям не надо на работу, ведь работы вообще нет! Сейчас собираются урезать автобусные рейсы, на треть сократили железнодорожные перевозки. В моем районе в маленьких магазинах иногда весь день нет ни души. А за что люди будут покупать себе продукты?

Что будет с нами? Не знаю, но никто ничего хорошего уже не ждет. Я с мая не работаю, сижу, как говорится, на "минималке". Да, может, зарплаты у нас при объеме работ в последние месяцы и не были самыми высокими, но завод всегда давал ощущение стабильности и защищенности. Зарплату и аванс выдавали день в день, были больничные и отпускные…

Конечно, в хорошие времена многие набрали кредитов. Почему бы и нет, если есть стабильная зарплата? А что им делать теперь? Люди потеряны, выбиты из колеи… Над нами, фактически, издеваются. Предлагают не работу, а курсы. В газетах полно объявлений о работе за границей, но многие обожглись. Вкладывают последние деньги в поездку и трудоустройство, влезают в долги, уезжают за тысячу километров, где их никто не ждет. Ну, и с пустыми карманами возвращаются. Одна знакомая уехала в Чехию работать в супермаркете. И что? Рабский труд за 300 евро…

Что буду делать? Не знаю. На курсы записался на курсы, а там видно будет. Пока никакой перспективы здесь я не вижу.

Дмитрий Берг, с перерывами работал на заводе Liepājas metalurgs с 1996 года

Начинал я в копровом цехе завода, потом перешел в компанию "Центрдомнремонт" (перекладывал мартеновские печи), а с 2009 года работал в ремонтно-механическом цеху. С мая 2013 года нас перевели на дежурный режим, мы иногда выходили что-то отремонтировать или привести в порядок. Все это время мы "сидели" на минимальной зарплате. На сегодняшний день меня уже официально уволили. В нашем цеху остался только начальник, который в одиночку исполняет сразу все функции.

Честно признаться, до января 2013 года я толком и не знал, что на предприятии какие-то проблемы: зарплaту платили вовремя, вокруг ничего особо не менялось. После того, как заработала электропечь вместо трех мартеновских печей, ухудшений на заводе я, например, не замечал: она исправно функционировала, все работали. А вот когда началась ругань между акционерами, тут и пошли сокращения: и рабочего персонала, и зарплат. Сначала взялись за пенсионеров, потом пришел черед остальных. Естественно, почти сразу же сократилась и средняя зарплата.

У нас был бригадир, отработавший на заводе 40 лет, всю свою жизнь отдала предприятию и его жена. Для них сейчас наступили действительно тяжелые времена. Что же касается лично меня, я уже нашел себе работу в автосервисе. Если завод возобновит работу, я обязательно вернусь. А те, кто жалуется и опускается до бутылки, тот не настоящий металлург. Где вы видели плачущего метaллурга?

Я пришла на завод в 1974 году, с ним связана почти вся жизнь. Уволили в апреле, но если бы этого не произошло, я бы с радостью работала и дальше. У нас ведь не было случайных людей: многие приходили сюда в юности и оставались до пенсии. Этот костяк разрушили всего за полгода.

На "металлурге", можно сказать, работала вся наша династия: мой брат, муж, свекровь, дочка, зять. Условия были такими, что сложно себе представить более надежное место: зарплата и аванс всегда в срок, оплаченный отпуск, бесплатный профосмотр и спецодежда. Правда, после 2010 года одежду выдавать перестали, а спецпитание и молоко оставили только работникам мартеновского и прокатного цеха, а также сотрудникам химической лаборатории.

Тяжелые времена бывали и раньше. В 1995 году, когда, как мы тогда говорили, "дымилась только одна труба". Люди уходили, особенно молодые специалисты, но через 3-4 года многие из них вернулись. Однако даже в те времена нам всегда выплачивали зарплату и премиальные. Потом завод стал возрождаться, заработал на полную мощность, все вернулось в прежнее русло. В 2010 году руководство затеяло реконструкцию, убрали все мартеновские печи и запустили электропечь. Приняли на работу людей, открыли современную экспресс-лабораторию. И продукция пошла!

Но в декабре 2012 года завод стало лихорадить. Перед Рождеством нас отпустили на каникулы, сказали приходить только в январе. Таких больших перерывов никогда раньше не было, и стало ясно, что происходят какие-то неприятные вещи. В апреле начались первые сокращения, потом все больше и больше… Опасения оправдались.

Биржа сейчас предлагает, в основном, только курсы. Работы нет. На что жить людям, если компенсации начнут выплачивать только с середины декабря? А что могут предложить, например, моей дочери, которая работала в лаборатории? Таких вакансий нет, приходится зарабатывать себе на жизнь, убирая помещения. Зять работал крановщиком на разливочном кране в электросталеплавильном цеху. Такой работы, я думаю, в Прибалтике ему вообще не найти. Хорошо еще, что у него есть и водительские права, и права на управление трактором.

Как можно было провести такую реконструкцию, вложить 130 млн. латов, а потом бросить производство на произвол судьбы? Ведь работал же завод, приносил прибыль! Прокат шел и в Америку, и в Африку, и в Азию, по всему миру. Мощность новой печи в полтора раза покрывала мощность трех "мартенов". Требования к качеству были очень жесткими, но мы всегда справлялись. Поэтому сейчас так больно смотреть на то, что происходит с заводом. Коллеги, с которыми я проработала на заводе все эти годы, не могли сдержать слез…

Юрий Сотсков, работник ремонтно-строительного цеха Liepājas metalurgs, стаж работы на предприятии — более 20 лет.

Сам я родом из Рязани, а пришел работать на завод в 1981 году, сразу после армии. В начале 80-х годов руководство предприятия и горком партии приняли решение строить жилье для работников Liepājas metalurgs. Потом мы возводили также административный корпус, который в народе называется "Пентагон".

Я попал в отдел капитального строительства. Работа нравилась, но хотелось чего-то большего, и в итоге я уехал на строительство БАМа. В то время для нас это была настоящая романтика. Попал в те края на пять лет, построил вокзал и поселок, потом вернулся в Лиепаю. Последние лет 15 без перерыва работал в ремонтно-строительном цеху.

Мы буквально приросли к заводу. Без преувеличения, это наш дом. А сейчас мы все в подвешенном состоянии, как будто осиротели.

Лучшими для меня были 2006-2007 годы, потом начался спад. Раньше можно было работать по 10-12 часов, чтобы заработать лишнюю копейку, но в последнее время стали и часы сокращать, и зарплату срезать. С мая 2013 года мы сидим дома, получаем по 150 латов в месяц. На семью не хватает, конечно. Приходится все время вертеться и искать подработку. Что будет дальше, не знаю. Я гражданин России, сейчас вот записался на курсы латышского. Хотя тут дело лишь в сертификате, чертежи и документацию я всегда читал и на русском, и на латышском, и на немецком. Но без сертификата на работу не устроишься…

Кому надо было, чтобы такое огромное предприятие увязло в долгах? Вот поставили мы новую электропечь вместо прежних трех мартеновских. Что она дала? Мне трудно понять, я не специалист. Но я вижу: раз мы погрязли в долгах и остались без работы, решение было неправильным.

Я пришел работать на завод в 2007 году, сразу после школы. Тут же прошел обучение и получил специальность нагревателя печи. Работа очень ответственная, поэтому и экзамен был очень строгим. Сначала получал 200 латов, потом 300-400 и больше. Спецодежду выдавали, бесплатно кормили, оформляли нам страховки, оплачивали больничные. Детям на праздники всегда давали подарки. Да что там говорить, даже мыло выдавали! По четыре куска в месяц. Отправляли учиться на курсы повышения квалификации. Наверное, в Латвии такого вообще нигде не осталось…

Первый тревожный звонок прозвучал после того, как вместо мартеновских печей установили электропечь. Начались проблемы с оплатой электроэнергии. Уже тогда, когда перестраивали печь, нам не хватало работы. Приходилось работать посменно, получали по 250-300 латов и радовались этому. Потом заработала электропечь, но начались проблемы с покупкой металла. Те, кто работал на мартене, просидели по полгода без работы, так что нашему цеху еще повезло. Уже после остановки первого мартена многие уехали — раньше они зарабатывали по 1 000 латов в месяц, оформляли кредиты, покупали квартиры, делали ремонты. Их перевели на "минималку".

Люди стали пить. Раньше мужики позволяли себе расслабиться только по праздникам, но уже с весны они без работы. Праздник каждый день. Сам я не пью, у меня семья. Когда не стало работы, ходил на рыбалку, потом гулял по лесу с ребенком. Пришлось отказаться от съемной квартиры, перебраться семьей к родителям.

Насколько я понимаю, руководство завода не хочет, чтобы люди разбегались. Видимо, еще верят, что завод восстановит производство. Верю ли я? Чемоданы еще не пакую, но, так сказать, уже достал с полочки и протер от пыли. Честно говоря, возвращаться обратно на завод мне бы уже не хотелось. Сейчас вот думаю об оформлении гражданства, потому что, если уезжать на заработки, без этого будет очень трудно. На сегодняшний день ясно только одно: работу металлурга в Латвии теперь точно не найти.

Неплатежеспособность "Металлурга" — результат не только кризиса в отрасли, это и следствие политических решений, принятых на самом высоком уровне. Это же абсолютно нелогично, если государство выступает гарантом для получения многомиллионного кредита частному предприятию, после чего не предпринимает никаких усилий, чтобы его контролировать и не допустить банкротства.

Пока все усилия спасти завод тщетны. Да, идет поиск инвесторов… Да, есть интерес… Но все это в перспективе! А город тем временем погружается в сумрак. Проблемы Liepājas metalurgs ударили по всему городу: по железной дороге, по автотранспорту, порту… Что будет со спортивными клубами, стадионами, ледовой ареной? Ладно, что-то возьмет на баланс дума, но охватить все невозможно. Жалко детей и тренеров. Куда теперь все это?

Налоги от завода составляли чуть ли не весь социальный бюджет Лиепаи. Работники Liepājas metalurgs были теми, кто "делал кассу" многим магазинам города. Все знали, когда у нас зарплата или аванс: все ходили в супермаркеты, на рынки, в кафе. А сейчас все чаще замечаешь пустые витрины бывших магазинов и офисов, закрытые двери с надписями: "Сдается" или "Продается"…

Что буду делать я? Пока не решил, возможно, придется перебираться в Ригу — там больше вариантов найти достойную работу. В свое время у меня был свой бизнес, не исключаю, что снова смогу открыть свое дело. Но в глубине души я и, наверное, сотни наших сотрудников, надеются, что уже в следующем году завод заработает снова.

Никита, работник прокатного цеха, работал на Liepājas metalurgs с 2000 года.

Я начинал на заводе уборщиком горячего металла. Потом продолжил резчиком горячего металла на 500-тонных ножницах, для этого пришлось пройти курсы газорезчиков. Затем стал бригадиром и под конец — оператором прокатного стана. Все курсы проводились тут же, на Liepājas metalurgs.

В "тучные" годы на заводе платили хорошо: все понабрали кредитов, всем было хорошо, но очень скоро все это закончилось. Оклада с 2000 года практически не менялся, но росли доплаты и премиальные. Например, на бумаге зарплата составляла примерно 200 латов, к этому нужно прибавить 35% премиальных, а также доплату за экономию металла и за работу в ночные часы. В "жирные" годы доплачивали за работу в субботу и воскресенье. Было пособие на отопление, которое составляло около 35 латов. В целом доплата составляла еще 200-300 латов. Потом это все урезали, оставили только ставку и премиальные.

В этом году мне удалось проработать до 2 мая. Правда, все сотрудники нашего цеха занимались работами не по профилю: что-то чистили, что-то подметали… Руководство нам сказало: "Надо подождать", вот мы и ждали. В первый раз я получил летом после отпуска 180 латов, но потом было все меньше и меньше. Жить-то как-то надо! Мне повезло: не я искал работу, а работа меня нашла. Правда, не в Лиепае, а в Риге. Бывает, что приходится ездить и в Литву. Дома бываю на выходных, но иногда приехать на субботу-воскресенье не получается.

Многие верят, что завод снова заработает. Мне вот звонил мастер, сказал, что свяжется в марте-апреле следующего года. Видимо, все надеются на привлечение инвестора. Но я на этот конвейер обратно уже не хочу, устал за эти 13 лет. Наш участок, правда, не был модернизирован, зато нормы повышались постоянно.

Жалко ли мне завод? Я бы так не сказал. Мне жалко людей. Встретил тут коллег предпенсионного возраста, которые с 18 лет на заводе. У них ничего другого в жизни и не было, куда им теперь идти? Допустим, он зарегистрируется на бирже, но у него кредиты, и жить на эти средства он не сможет. Звонил еще двум коллегам на днях — оба телефона молчат, потому что за долги все уже отключили.

Люди стали действительно много пить. А что делать? Ни работы, ни денег, ни перспективы. Сейчас по купонам предлагают выучить английский, литовский или датский язык. То есть нам как бы дают понять, что работы здесь и не ждите. Дескать, поезжайте в Клайпеду или еще куда-то…

Ирина, сотрудница администрации, стаж работы — 7 лет.

Мой рабочий путь начался много лет назад, но я периодически приходила и уходила с предприятия. На заводе мне нравилось, даже пожаловаться на что-то не могу, с превеликим удовольствием работала бы и дальше, да кто ж меня оставит?

Могу объяснить, почему люди не хотят встречаться с прессой или, как я, просят изменить имя в статье. Во-первых, нам еще не выплатили компенсации — выплаты начнутся в середине декабря. Многие полагают, что могут сказать что-то лишнее, и их лишат последнего источника дохода. Во-вторых, мы давали подписку о неразглашении информации о ситуации на производстве. Понятное дело, никто вам и не расскажет никаких секретов, но опять же: все боятся сболтнуть лишнее. Ну и самое последнее: люди просто устали. Устали от безденежья и безнадеги.

Настроение у всех подавленное: мы ждем еще чуда, но чудо не происходит. Раньше символом города были три трубы Liepājas metalurgs на фоне неба, теперь он воспринимаются, как крематорий, где ежедневно уничтожаются наши надежды.

Мне в этой ситуации, наверное, немного легче, чем другим: у меня есть работающий муж, есть дача, которая будет нас кормить зимой, есть родители, которые помогут в любую минуту. Еще пару лет, и вырастут дети. Но я знаю, что сын точно уже уедет из Лиепаи, хотя изначально думал получить высшее образование и вернуться на производство. Если раньше Liepājas metalurgs был символом надежности и стабильности, то теперь от этого не осталось и следа. Грустно и больно.

Ярослав Доренский, директор музей Liepājas metalurgs, стаж работы на заводе — более 9 лет.

На заводе я с 2004 года, шесть лет в качестве директора музея Liepājas metalurgs. А начинал еще раньше, в 2001 году в "Центрдомнремонте" перекладывал мартеновские печи, был разнорабочим. На заводе всю жизнь проработали мои бабушка и дедушка.

Если вспомнить историю, то похожая ситуация на заводе сложилась в 1933 году, когда владелец набрал кредитов на модернизацию производства почти на миллион латов. Точно так же по внешним причинам завод обанкротился, и с кредиторами рассчиталось государство, получив завод в свою собственность. Теперь государство тоже имело возможность капитализировать производство, но не решилось. И что мы получаем в итоге? Теперь в любом случае завод станет собственностью иностранцев.

С 2008 года завод переживает трудные времена. Спрос на продукцию резко упал, поэтому, чтобы отрасль вздохнула с облегчением, по Европе нужно закрыть примерно 30 таких заводов, как наш. К тому же мировые рынки захватывает Китай, где производство поддерживается государством. Но если в Европе металлургическая отрасль сходит на нет, то в России она явно активно развивается!

Наш завод вообще очень особенный. Мы были первым предприятием в мире, 40 лет назад освоившим непрерывную разливку сортовой заготовки. Заготовка — это брусок 15 на 15 см. Тогда это была фантастика: такая маленькая заготовка может выходить из разливочной машины!

Проектируя новый мартеновский цех, Москва учитывала, что Лиепая — курорт, поэтому наш цех оказался самым экологически чистым. Правда, по этой причине он имел самые примитивные, экономически неэффективные мартеновские печи. С 1965 года LM можно назвать испытательным полигоном экспериментальных металлургических технологий. Мы выпускали самую дешевую по себестоимости сталь в стране, а уже в независимой Латвии успешно улучшали экономику печей. У нас работают удивительные инженеры, благодаря их уму и знаниям держится производство.

Верю ли я в возрождение завода? Безусловно. Я знаю и верю, что в следующем году все вернется в прежнее русло. Все работники "Металлурга" делятся на две группы: одни в панике, говорят, что все плохо и небо упало на землю. Другие, опираясь на какое-то внутреннее чутье, знают, что предприятие возобновит работу. Я отношусь ко второй категории.