Однополые партнерства в Латвии: легализация неизбежна?  (183)

В международном рейтинге ILGA-Europe, квалифицирующем страны по степени лояльности к секс-меньшинствам, Латвия занимает только 36-ю позицию, что является самым худшим показателем в Евросоюзе. Национальное законодательство практически игнорирует то обстоятельство, что каждый двадцатый человек на Земле имеет врожденную гомосексуальную ориентацию.

Редким исключением можно считать Закон о труде, который в нынешней редакции официально запрещает дискриминацию ЛГБТ-сообщества. Соответствующие поправки были внесены под нажимом Еврокомиссии, и теперь сексуальная ориентация не может быть поводом для отказа в вакансии или проявления особого негативного отношения.

В других сферах права латвийские геи и лесбиянки находятся в ущемленном положении в силу отсутствия регулирования института партнерских отношений. С аналогичными проблемами сталкиваются и живущие вместе без регистрации гетеросексуальные пары. Однако, если у них хотя бы теоретически есть возможность зарегистрировать свои отношения, то гомосексуальные партнеры в условиях нынешнего латвийского законодательства находятся в правовом тупике.

Право наследства. Если один из партнеров умирает, то даже наличие завещания не является гарантией, что его партнер того же пола получит все записанное на него имущество: другие потенциальные наследники вправе претендовать на неотъемлемую часть наследства. Если же завещание не составлено, то однополый вдовец или вдова из-за отсутствия юридического доказательства партнерства не может даже претендовать на долю наследства.

Госпошлина при оформлении сделки с недвижимости. Поскольку однополые партнеры не являются официально членами семьи, им при оформлении документов приходится платить больше, чем любой супружеской гетеросексуальной паре.

Дарение. Если подарок не предназначен для оплаты медицинских и образовательных услуг или его стоимость превышает определенную сумму, однополые партнеры обязаны заплатить за его получение подоходный налог (24% от суммы). Супруги-гетеросексуалы от этого требования освобождены.

Налоговые льготы. Однополые партнеры не могут претендовать на скидки при уплате подоходного налога, если его сожитель не работает.

Процессуальные права. Однополые партнеры не имеют права отказаться давать показания в деле своего сожителя в рамках административного или гражданского судопроизводства. В свою очередь, в уголовном процессе только родственник может быть признан пострадавшим, если изначальный пострадавший умер. Однополые сожители по латвийскому законодательству родственниками не считаются.

Пособие в случаи смерти. Однополые партнеры не имеют права на пособие в случае смерти сожителя.

Право на иммиграцию. Разрешение на временное проживание в Латвии по линии объединения с семьей может получить только человек, зарегистрированный в официальном браке с гражданином ЛР, негражданином ЛР или иностранцем, обладающим ВНЖ. Таким образом, пока Латвия не введет регулирование однополых партнерских союзов, интернациональные пары, где один из партнеров не имеет гражданства ЕС, не могут легально жить на территории страны.

Право аренды. Однополые партнеры не вправе поселить в арендуемой квартире своего сожителя без специального согласия арендодателя.

Дети. Люди с нетрадиционной сексуальной ориентацией не имеют права усыновить биологического ребенка своего партнера. Это создает дополнительные сложности при путешествии, ограничивает возможности "семьи" претендовать на налоговые льготы, а также запрещает ребенку претендовать на наследство своего небиологического родителя. Если же биологический отец или мать умирают или заболевают, однополый партнер не имеет возможности оставить у себя ребенка, чтобы продолжать выполнять родительские обязанности.

Международные эксперты неоднократно указывали Латвии на необходимость урегулировать сферу партнерских отношений. В 2009 году авторитетная правозащитная организация Amnesty International в своем докладе дала очень критическую оценку ситуации с соблюдением прав секс-меньшинств в Латвии. Название нашей страны также было отдельно упомянуто в резолюции против гомофобии, принятой Европарламентом в 2012 году. А в 2013-м проблема недостаточной правовой защищенности латвийских геев получила отражение в докладе Госдепа США, подготовленного экспертами Бюро по вопросам демократии, прав человека и труда.

Все эти рекомендации и упреки до сих пор не находили понимания у латвийских властей. Латвийское бюро омбудсмена, несмотря на свою, казалось бы, профильную заинтересованность, также старалось всячески избегать вмешательства в чувствительную тему. Единственная попытка провести общественное обсуждение проблемы произошло в 2011 году после того, как латвийская организация ЛГБТ и их друзей  "Мозаика" презентовала свой проект Закона о гражданских союзах. С подачи президента страны Андриса Берзиньша при бюро омбудсмена тогда был создан специальный Консультативный Совет. Но поскольку в качестве консультантов глава ведомства Юрис Янсонс пригласил преимущественно  защитников "семейных ценностей", никакого прогресса в решении проблем Совет не достиг.

Премьер-министр Лаймдота Страума категорично заявила, что новый закон о гражданских партнерствах, необходимость которого актуализировалась после трагедии в Золитуде, когда гражданская жена погибшего спасателя не смогла получить компенсацию, будет распространяться только на гетеросексуальные пары. Вопроса о регистрации однополых партнерств в повестке Министерства юстиции нет, подтвердил слова премьера и новый министр юстиции Дзинтарс Расначс (Visu Latvijai!-ТБ/ДННЛ).

А вот латвийское общество, что интересно, за последнее время заметно пересмотрело свое отношение к возможности легализации однополых союзов. Если в 2011 году узаконить гражданские партнерства секс-меньшинств были согласны только 18% жителей Латвии (данные — SKDS), то в ноябре 2014-го, после сенсационного каминг-аута руковоодителя МИда, среди сторонников идеи оказалось уже 40% респондентов (данные — TNS Latvija).

Сам Эдгар Ринкевич также признал, что был удивлен неожиданно высокой поддержкой общества. Насчет реакции коллег по цеху министр дипломатично умолчал.

Единственным политиком, рискнувшим публично поддержать призыв Ринкевича разработать регулирование для однополых союзов, стала депутат Сейма, экс-министр благосостояния Илзе Винкеле. В собственной партии "Единство" она сейчас находится в глухой оппозиции к правящему блоку Солвиты Аболтини, но, как и Ринкевич, имеет очень высокий личный рейтинг. Свой вариант нового закона Винкеле обещает подготовить уже к следующему лету.

На активность тандема Ринкевич-Винкеле надеется и организация "Мозаика", одновременно планируя собственную просветительскую кампанию. "Во всех партиях есть более и менее либерально настроенные люди. Нам нужно работать с ними, разговаривать, объяснять необходимость законопроекта", — пояснила порталу Delfi член правления организации Кристине Гарина.

В политических кулуарах прогнозируют, что дополнительные импульсы для дискуссий о легализации однополых союзов могут придать грядущее президентство Латвии в ЕС и запланированный на июнь "Европрайд", для участия в котором в Ригу со всего мира съедутся несколько десятков тысяч активистов ЛГТБ-движения.

В том или ином виде регулирование однополых союзов существует в 24 странах Европы. Зарегистрировать полноценный однополый брак сегодня можно в 10 государствах. С 1 января 2015 это право станет доступно для жителей Люксембурга. В 2016-м году аналогичный закон вступит в силу в Финляндии. Гражданские партнерства признаются в 25 европейских странах. С 2016-го, благодаря Эстонии, их должно стать 26. Или даже больше — вопрос о возможности легализации однополых партнерств сейчас публично обсуждается еще в 7 странах, включая даже традиционно католическую Италию.

Надо отметить, что Ватикан, хоть и крайне медленно, но все же делает шаги в направлении секс-меньшинств. Церковь по-прежнему не готова уравнять однополые союзы и гетеросексуальные браки, но в высказываниях духовенства все чаще слышны призывы к терпению и толерантности. Так, например, в ноябрьском отчете венгерского кардинала Петера Эрдо, подготовленного для синода епископов Римско-католической церкви, содержалась фраза, что "гомосексуалы обладают талантами и качествами, полезными для христианской общины". По сообщению Deutsche Welle, в 2015 году пройдет еще один синод, посвященный отношению церкви к семье как институту современного общества, а в 2016 году папа Римский издаст документ, в котором осветит все спорные вопросы.

Более либеральные христианские течения уже сейчас не боятся демонстрировать солидарность с новой политикой. Глава финских лютеран архиепископ Турку Кари Мякинен, например, публично поддержал новый закон об однополых союзах.

И еще один важный аспект  — общественное мнение. Во всех странах, где принимались законы об однополых партнерствах, поддержка жителей никогда не была стопроцентной (в Хорватии, скажем, на момент вступления в силу закона об однополых союзах идею разделяли лишь 17% респондентов). Однако это обстоятельство не становилось преградой для властей: в вопросе прав человека мнение большинства населения не является определяющим, поскольку обеспечить равную правовую защиту необходимо в любом случае всем людям, в том числе сексуальным меньшинствам.

Процесс подготовки решения занял без малого 8 лет. Первые попытки легализации в Эстонии однополых союзов предпринимались еще в 2006 году, но тогда законопроект парламентом был отклонен. Новый проект закона о сожительствах курировался Министерством юстиции. Однако на голосование в парламент законопроект внесли депутаты из трех разных партий, что позволило политической элите разделить ответственность за чувствительный законопроект. Голосование также было свободным. Поддержку документу выразили представители двух правящих партий (Партии реформ и Социал-демократической партии) и одной оппозиционной (Центристской партии). Полностью в стороне остались лишь депутаты партии Союза Отечества и Res Publica (консервативное крыло, аналог латвийской Visu Latvijai!-ТБ/ДННЛ). Большую символическую роль в продвижении законопроекта сыграл президент страны Тоомас Хендрик Ильвес, который подписал закон сразу в день принятия.

На момент принятия закона общественное мнение делилось практически поровну. Среди противников закона преобладало русскоязычное население, что объяснялось в первую очередь влиянием российского информационного пространства.

Впрочем, несмотря на отдельные акции протеста, в целом общество восприняло произошедшее довольно спокойно. Отчасти это объясняется низким уровнем религиозности эстонцев (по данным Eurobarometer, Эстония является в ЕС рекордсменом по численности атеистов), отчасти  — высокой потребностью в самом законе. В свободных отношениях, вне брака, живут около 170 тысяч эстонцев, то есть более 10% населения страны. Эстония также является лидером среди европейских стран по такому показателю, как доля детей, рожденных вне брака. Согласно данным Eurostat, он составляет примерно 60%.

Стоит отметить, что "защита интересов детей" был одним из основных аргументов лоббистов законопроекта. И это относится не только к гетеросексуальным парам. По данным последней переписи населения, в Эстонии более 400 детей проживают в однополых семьях. Новый Закон о совместном проживании должен предоставить этим детям гарантии в отношении обоих родителей, которые их воспитывают. Например, в случае смерти биологического родителя другой родитель, воспитывавший ребенка вместе с покойным, теперь будет иметь законные права и обязанности продолжать воспитание ребенка и оказывать ему поддержку.

- Считается ли брак, зарегистрированный в одной стране ЕС, действительным в другой?

- Здесь есть масса нюансов. Во-первых, надо учитывать, какая именно форма союза затрагивается (неважно, однополая или разнополая): брак; партнерство, аналогичное браку; партнерство, не аналогичное браку; фактическое сожительство без регистрации. Затем надо сравнивать, какие формы союза признаются в той стране, куда люди переезжают, и связанные с этим права. "Нижняя" планка задана ЕСПЧ в деле Schalk and Kopf v Austria: можно не признавать союз, но нельзя этим разрушать фактическую семейную жизнь. "Верхняя" может быть разной — например, если однополая пара заключила брак в одном государстве, а переехала в то, где однополых браков нет, зато есть однополое партнерство, то брак может не признаваться, зато должны быть гарантированы права, аналогичные партнерству.

- Как это работает на практике? Должно ли, например, латвийское законодательства уважать права геев-эстонцев, которые оформили свой союз у себя дома? И, наоборот, могут ли граждане Латвии оформить свой однополый союз где-нибудь в Финляндии, а потом потребовать на родине аналогичные привилегии?

 - Что касается геев-эстонцев, то с ними особых проблем нет — каждый из них может переехать в Латвию в отдельности.  Сложнее, если один из них не является гражданином ЕС: для переезда в Латвию ему надо быть членом семьи эстонца. В этом случае латвийское законодательство использует термин "член расширенной семьи": партнер, который пробыл в отношениях с гражданином ЕС два года (вне зависимости, было ли партнерство зарегистрированным и однополым/разнополым), может переехать вместе с гражданином, но право на переезд не означает признание партнерства. То же самое касается латвийца, который зарегистрировал партнерство с человеком извне ЕС в Финляндии — потом с партнером можно вернуться обратно, но без признания партнерства. А вот два латвийца, зарегистрировавшие партнерство в Финляндии, никаких особых прав не получают — вернуться они и так могут. Но разрушать их семейную жизнь государство не может.

- То есть, имея на руках документ из финского загса, один латвийский гей сможет без согласия арендодателя подселить к себе своего партнера?

- Уточним, что для частного арендодателя этот запрет не действует, только для государства. То есть, арендодатель может не дать согласия на подселение, жертвы могут пойти в суд, доказать, что им больше негде жить (правда, этот момент вряд ли доказуем — рынок недвижимости большой), и обвинить государство в нарушении права на семейную жизнь. Второй вариант — обвинять арендодателя в дискриминации (мол, он против геев вообще, а не против конкретного в частности).

- Почему ЕС не пытается унифицировать нормы семейного права?

- У разных государств есть разные нормы и традиции в этой области, а у Евросоюза пока нет мандата их унифицировать. Чтобы решить хоть какие-то проблемы, в 2011 году Еврокомиссия предложила два проекта о юридическом сотрудничестве по вопросам имущества в контексте браков и зарегистрированных партнерских отношений: не касаясь признания браков/партнерств (вне зависимости от пола), ввести взаимное признание решений по имущественным вопросам. Но эти проекты до сих пор не приняты.

- Нужно ли менять Сатверсме, чтобы легализовать однополые союзы?

- Чтобы ввести однополые партнерства/сожительства, Конституцию менять не нужно: там написано, что государство охраняет и поддерживает брак — союз между мужчиной и женщиной. Теоретически можно было бы заявить, что и однополые браки можно ввести, просто государство их не будет "охранять и поддерживать", но такое прочтение явно расходится с идеей депутатов, которые вносили определение брака в Конституцию. Так что для введения однополых браков статью 110 надо было бы менять: в трех чтения, при кворуме в 2/3 депутатов, за поправки должно проголосовать 2/3 присутствующих. Второй вариант — референдум: за поправки должна проголосовать хотя бы половина всех граждан, имеющих право голоса.

- Что произойдет, если Сейм примет закон о гражданских браках только для гетересексуальных пар?

- В этом случае либо Конституционный суд должен признать, что такой подход является дискриминацией, либо это сделает Европейский суд по правам человека. Последний в деле Vallianatos and Others v Greece признал, что исключение однополых пар из закона о гражданском партнерстве является дискриминацией в связи с сексуальной ориентацией. На момент вынесения решения в ноябре 2013 года из всех государств Совета Европы, которые внедрили такое партнерство, лишь Греция и Литва ввели его только для гетеросексуальных пар. В Греции министерство юстиции уже готовит поправки к закону о семье, чтобы регистрировать и однополые партнерства.

Ивар Иябс, политолог, доцент Латвийского университета:

Вопрос, что понимать под элитой. Если это нынешний состав Сейма и правительства, то единственный элемент, который может заставить их решать данный вопрос, — это давление Брюсселя. В Латвии по-прежнему доминирует более или менее латентная гомофобия, хотя мнение оппонентов постепенно начинает звучать немного громче. Но в любом случае, вероятность, что наши западные партнеры в ближайшее время пойдут на такой шаг, очень мала. Так что пока все останется так, как есть.

Ивета Кажока, политолог, исследовательница общественно-политического центра Providus:

Глядя на европейские тенденции, можно предположить, что для Латвии это вопрос недалекого будущего — сегодня уже становится возможной политическая дискуссия о регулировании партнерских отношений и союзники этой идеи есть почти в каждой партии (даже если они свою поддержку публично не афишируют). В Латвии выросло новое поколение, для которого гомофобия в принципе не приемлема, и недавняя история с депутатом "Единства" из Кандавы — лучшее тому подтверждение. Чем больше партийных и общественных "лидеров мнений" начнут выступать за признание однополых партнерств, чем проще будет добиться принятия этого решения.

Что послужит конкретным импульсом, спрогнозировать невозможно. Это вряд ли будет целенаправленно продвигаемое решение, как было в Эстонии, — так высоко латвийская политическая элита еще не выросла. Думаю, наши политики будут просто приспосабливаться к настроениям общества. В других странах Европы общественное течение в поддержку идеи легализации однополых партнерств и даже браков возникло довольно стремительно, особенно после того, как известные и популярные люди сообщили о своей гомосексуальной ориентации. Такие признания помогли рассеять предрассудки, в результате чего даже такие ярко выраженные католические общества, как в Испании и Португалии, признали не только однополые партнерства, но и браки.

Ольга Процевская, исследовательница вопросов социальной памяти, докторант:

Для того, чтобы политическая элита Латвии сотворила всеобщую, недискриминирующую возможность регистрации отношений, в латвийской политике, на уровне парламентских партий и, как следствие, самого парламента, должно измениться соотношение реальных сил между условными консерваторами и либералами.

Пока что удельный вес консерваторов разного толка больше либералов. Однако либералы постепенно набирают уверенность в себе и перестают бояться стигматизации и остракизма, которыми правые партии традиционно наказывали своих коллег за либеральные выпады. Между прочим, усиление влияния либералов внутри правящих партий — это хорошая новость и для других меньшинств Латвии.

Думаю, что с учетом положительного общеевропейского контекста в этом вопросе, признание однополых партнерство — это дело нескольких лет. Однако принятием соответствующего решения антидискриминационный процесс только начнется, ведь, как свидетельствуют социологические опросы, латвийское общество весьма далеко от либеральных взглядов, а реальное функционирование политических решений все-таки зависит от траекторий на местах.

Роберт Килис, социальный антрополог, доктор философии:

На мой взгляд, тут несколько обязательных условий: позитивное сотрудничество с депутатами тех стран ЕС, которые уже легализовали однополые партнерства, привязка вопроса к другим актуальным для Латвии политическим приоритетам и заключение внутри коалиции договоренности по всему пакету решений, активная поддержка со стороны президента страны, включая разработку законодательных инициатив. Прогноз по срокам — 10 лет.