20 марта 2008 года Оксана Челышева отправилась по делам в Финляндию. Тогда она была уверена, что на несколько дней. Оказалось — надолго. В Нижнем Новгороде на попечении бабушки и дедушки осталась ее дочь, с которой мама вынуждена встречаться за пределами родины. При этом Оксана Челышева помогает спасению многих детей и их родителей, пострадавших в зонах конфликтов постсоветских территорий.
Портал Delfi попытался разобраться, как нижегородский филолог, специалист по латыни и зарубежной литературе, стала фигурой такого масштаба, что одно ее появление на конференциях ОБСЕ заставляло три года подряд российскую делегацию покидать мероприятия в полном составе. При этом генералитет Донбасса доверял ей больше, чем журналистам российских изданий, а финский режиссер Аки Каурисмяки, обладатель высших наград Каннского кинофестиваля, лично вызвался всячески способствовать Оксане Челышевой в ее непростой миссии — "помогать мирным людям и говорить только правду, даже если она не нравится всем".
Парень достал пистолет и махал им перед моей маленькой дочкой
Ответ на вопрос, почему нормальные люди вдруг становятся журналистами-правозащитниками Оксана попыталась дать в своей книге "Они шли за мной по улице…", в которой собрала героические истории своих коллег. Этот труд получил многочисленные международные премии. История самой Оксаны Челышевой достойна отдельного описания.
Оксана родилась в Запорожье. Вскоре ее родители переехали в Тольятти, но лето она по-прежнему проводила у украинской бабушки. Получив образование филолога в нижегородском лингвистическом университете, Оксана преподавала латынь, английский и зарубежную литературу.
"Возможно, именно тогда, благодаря моим студентам, война в Чечне стала для меня не чужой, — размышляет Оксана. — Помню, в 1996 году чеченская девочка Луиза рассказывала, как мама вывозила ее из Грозного, сколько ее одноклассников осталось в руинах… Слыша такое, трудно было сохранять отчужденность". Впрочем, неравнодушным был весь круг ее друзей того времени, диссидентствующей молодежи Горького, куда входил и Борис Немцов. Уже в то время Оксана начала журналистскую деятельность — писала статьи о сохранении исторической застройки Нижнего Новгорода.
Потом был "Норд-Ост". В тот день Оксана по делам находилась в Москве. "Мне тогда позвонила моя знакомая поэтесса Тамара — беженка из Грозного. Не чеченка. Она жила в Москве, работала в небольшом издательстве и подрабатывала уборкой помещений. Тамара плакала: ей позвонили с работы и сказали больше не приходить, написав задним числом заявление об увольнении. В тот день она не пустила детей в школу. Мы сидели и размышляли, как ей дальше жить, но тут ее дочке позвонила одноклассница и позвала скорей возвращаться в школу. И добавила, что мальчика, который грозился побить дочку Тамары только за то, что она из Грозного, дети сами побили. Такой пример детского сострадания буквально вернул Тамаре веру в людей — она успокоилась".
Поворотным пунктом в судьбе Оксаны стал кошмар, пережитый в нижегородском трамвае. "Молодой человек отказался платить за проезд. Перепалка с кондуктором перешла в драку с пассажирами. В какой-то момент парень достал пистолет, который оказался перед лицом моей маленькой дочки. Я перебросила ее через сидение. Мужчины, пытавшиеся вытолкнуть хулигана из трамвая, просили о помощи, но люди не двигались, пришлось прийти на помощь мне: те двое мужчин схватили парня за руки, а я отжимала пальцы, чтобы он выпустил пистолет. В итоге, оружие оказалось у меня, и я отбежала с ним в конец трамвая. Просила пассажиров стать моими свидетелями в милиции — те дружно отказались. И тут ко мне подошел другой мужчина из того же трамвая — мило улыбаясь, он показал корочки ФСБ и сообщил, что оружие у его коллеги на законных основаниях, а пистолет надо отдать ему. Я так и сделала (не хотела, чтобы за нами шли), но с тех пор жизнь моя не могла быть прежней…"
Ту ночь Оксана провела у друзей. Проснулась без голоса — с параличом голосовых связок как следствие происшествия в трамвае. Молчала больше месяца. Когда голос вернулся, уволилась из университета и стала работать редактором в Информационный центр Российско-чеченского агентства, созданного еще в 2000-м году правозащитниками Игорем Каляпиным (председатель МРОО "Комитет против пыток") и Станиславом Дмитриевским (редактор двухтомника "Международный трибунал для Чечни").
По словам Оксаны, поначалу агентство существовало на личные средства Каляпина, а позже — на гранты от ЕС и США. "Мы не брали деньги ни от одной из заинтересованных в конфликте сторон. К примеру, от Березовского, деньги которого как-то раз предложили. Мы регулярно ездили в Чечню и распространяли по всему миру информацию. Любую: как проблемную (увы, она преобладала), так и хорошую. К сожалению. Параллельно вели гуманитарную миссию — спасали детей, вывозя их на лечение и реабилитацию в Москву и Нижний Новгород.
Девочка чиркнула зажигалкой — у нее оторвало руки и глаз
Среди первых чеченских детей, которые приехали в Нижний, были брат и сестры Эльзы Кунгаевой, 18-летней девушки, похищенной, изнасилованной и убитой полковником Будановым.
"Отношение к чеченцам на тот момент уже было предвзятым — сказались теракты в Москве и прокачка на тему "мочить в сортире", — считает Оксана. — На нижегородских телеканалах тогда провели опрос "Да или нет приезду детей террористов". Большинство зрителей проголосовали против. И тогда невероятно благородно выступил нижегородский губернатор Иван Скляров — он выделил для детей один из лучших лагерей под городом и организовал охрану лагеря. В первую очередь, от представителей масс-медиа, которым не терпелось добыть жареных новостей. А потом журналистам устроили медиатур. Один все допытывался у мальчика: ты кто, чеченец или русский? А тот ответил: "А ты угадай из трех раз?!"
Впоследствии Оксана и ее коллеги вывозили на реабилитацию глухо-немых детей Грозного. Осмотревшие их врачи пришли к страшному выводу: у большинства — не врожденная тугоухость, на фоне стрессов. Всем удалось купить слуховые аппараты, благодаря чему дети стали учиться говорить. Помогали организовать операции малышам с пороками сердца. "При всей настороженности, исходившей от Москвы, простые люди относились к детям Чечни, как к обычным детям: бабушки из окрестных дачных поселков несли гостинцы и подарочки, администрация районов помогала, как могла".
Уже в первую чеченскую командировку Оксана познакомилась с 8-летней Асей Махамаевой: девочка подобрала на улице зажигалку, оказавшуюся миной-ловушкой — когда Ася нажала на кнопочку, взрывом у девочки оторвало кисти рук, выбило глаз, а в лицо и шею впились осколки. "Я помню, как она лежала в больнице, еще в жару и говорила: мама, а что я теперь дурочкой буду? — рассказывает Оксана. — В первом классе Ася была отличницей и очень хотела учиться…"
Оксана написала о взрыве мины-ловушки, а когда вернулась в Нижний, ей позвонил коллега-правозащитник из Ирландии, которому она рассказала историю Аси. И процесс пошел. Первую помощь оказал музыкант Боно, который оплатил приезд Аси с тетей в Ирландию. Дублинские врачи отказались брать деньги за работу и поселили девочку в своем доме.
Асю прооперировали, позже сделали биопротезы рук и имплантант глаза. Сейчас девочка с мамой и сестрой живет в Ирландии — учится и прекрасно рисует. Так случилось, что когда в 2005 году Оксана Челышева вынуждена была на время покинуть Россию, она жила в одной квартире с Асей и ее семьей. Вместе с ними жила и Наталья Эстемирова с дочкой (в 2009 году эту российскую правозащитницу, сотрудницу Правозащитного центра "Мемориал" в Грозном убили, — прим. Ред.).
"Мы были свидетелями тому, какую жизнерадостность сохранила эта девочка. Сегодня она счастливый человек. Даже с принцем Гарри встречалась! А тогда в Чечне у нее не было шансов ни на что. Для меня история Аси — страшный хэппи-энд, когда все произошло по-максимуму. После этого не сомневаюсь, что люди способны на чудеса".
Я набросилась на Закаева: вы говорили о мире — докажите!
Если до 1 сентября 2004 года власти Нижнего Новгорода не просто терпели существование агентства Российско-чеченской дружбы, но и, порой, помогали, когда это касалось гуманитарных вопросов, то события в Беслане сменили вектор на противоположный.
В тот роковой День знаний Оксане с утра позвонили чеченские корреспонденты: в Беслане что-то происходит — в город не пускают, всюду военные кордоны и вертолеты. "Представители российской стороны начали врать сразу. Говорили о 300 заложников, но мы понимали, что для центровой элитной школы такое число людей на 1 сентября — нереально. Со всеми родственниками — не меньше тысячи".
Около полудня в Нижний позвонили из московской редакции "Новой газеты" и сообщили, что Анна Политковская в коме — что-то произошло на борту самолета, когда она пыталась добраться до Беслана. "За год до того на международной конференции в Страсбурге мне дали лондонский телефон Ахмеда Закаева, — вспоминает Оксана. — Мы им не пользовались, придерживаясь принципа нейтральной журналистики, но тут я приняла решение сделать все для спасения заложников. Когда через 40 минут Закаев перезвонил, я на него буквально набросилась: вы так много говорили о мире — докажите, что это не только слова! Известие об отравлении Политковской его шокировало. Оказалось, что с утра Анна Степановна ему звонила, требовала остановить террористов, после чего уехала в аэропорт.
В интервью по телефону Закаев осудил терроризм, назвал бандитами тех, кто взял заложников, и заявил, что его сторона — умеренные силы чеченского сопротивления — сделает все, чтобы начать переговоры о спасении. Мы это интервью разослали повсюду, но никто из центральных российских изданий его не опубликовал, хотя звонили нам в тот день многие".
На другой день Челышева связалась с Ильясом Ахмадовым, министром иностранных дел правительства Масхадова в изгнании, который тоже осудил терроризм. По словам Оксаны, уже вечером 2 сентября было принято политическое соглашение между представителями регионального штаба по спасению заложников (в него входили президент Северной Осетии Дзасохов и экс-президент Ингушетии Аушев) и Масхадовым, но все переговоры сорвал приказ о штурме.
"Сотни детей и взрослых погибли во время обстрела школы или сгорели заживо в пожаре. У слабых и раненых не было шансов выбраться. Зато… "мы с террористами переговоров не ведем", — не скрывает горечи Оксана. — Для меня человеческая жизнь — важнейший приоритет, а для Владимира Владимировича приоритетом являются даже не интересы государства, а его собственные убеждения… Вечером того дня я получила сообщение от одного из европейских посольств: Россия потеряла шанс остановить войну. А 5 сентября газета "МК" опубликовала подвал "Что делать с русскими друзьями чеченцев", где нас предлагали посадить в теплушки и отправить к белым и бурым мишкам, обрабатывать целинные земли".
С того момента, по утверждению Челышевой, закрутилась репрессивная машина в отношении ее организации — угрозы, анонимные листовки с домашними адресами активистов и призывом к соседям бороться с ними. "К чести моих соседей, они возмущались теми, кто эти листовки печатал, а учителя всячески поддерживали мою дочь, — вспоминает Оксана. — Я писала заявления в полицию, но дела быстро закрывались. Запомнился следователь Александр Сергеич, который сказал: вы же понимаете, что это бесперспективно, что мы не сможем найти виновных, но могу обещать — я это дело не закрою. И слово сдержал, вскоре передал дело другому следователю, который через неделю его закрыл.
Фактически, еще до принятия Закона об экстремизме на нас начали обкатывать методы, как закрывать неблагонадежные организации. По нам прошлись всеми институтами власти — от пожарной охраны до ФСБ, которое вменяло Дмитриевскому статью "за содействие терроризму", в связи с двумя текстами, которые он разместил в нашей газете "Правозащита": обращение Масхадова к Европарламенту с благодарностью, что признали факт геноцида чеченцев в 1943 году, и обращение Закаева, который накануне выборов президента России просил не голосовать за Путина, представляющего партию войны".
В итоге, Дмитриевскому, показания в защиту которого давала и Анна Политковская, дали условный срок по более мягкой статье "экстремизм". Его коллегам предложили публично отречься от его взглядов, что они дружно отказались делать отказались. В итоге, в январе 2007 года организацию закрыли. Но правозащитники работу продолжили: занялись систематизацией собранного по Чечне материала, чтобы использовать его, когда политические обстоятельства изменятся, как это было в Югославии после падения режима Милошевича.
"Итогом трех лет работы, во время которой от нас не отставали с обысками, изыманием техники и идиотскими вопросами из серии "Ну, когда нас сажать будете?", стал вышедший в 2009 году двухтомник "Международный трибунал по Чечне", — рассказала Оксана. — Один экземпляр я лично передала в руки представителю РФ в Брюсселе, во время круглого стола по Северному Кавказу, на котором представитель России сказал, что если бы были известны факты нарушений — они бы реагировали…" К тому времени Оксана уже жила в Финляндии.
В марте 2008 года Челышева отправилась по делам в Финляндию, где зарегистрировала неправительственную организацию "Общество российско-чеченской дружбы". Коллеги посоветовали обождать с возвращением — в квартирах и нижегородском офисе снова шли обыски. В итоге, задержалась на три месяца, после чего финские друзья предложили Оксане не уезжать — так она сможет эффективнее работать.
"Долгое время я не хотела просить убежище — все надеялась вернуться, — признается Оксана. — С 2007 по 2010 год на всех конференциях ОБСЕ российская делегация покидала помещение в полном составе, если мне давали слово. Я это называла игрой в "гном пришел — дом ушел". Тем самым, они лишь укрепляли мою странную "популярность". В 2010 году они впервые остались меня послушать, а позже на приеме посольства Литвы в Варшаве ко мне подошел работник российского МИДа и сообщил, что мне лучше не возвращаться — мол, он бы не хотел прочитать в газете, что со мной что-то случилось.
В 2011 году я окончательно утратила возможность въехать в Россию — у меня украли паспорт, а российское посольство в Финляндии отказалось выдавать новый. Промыкавшись несколько месяцев без документов, я получила предложение финской полиции написать заявление о выдаче мне паспорта негражданина Финляндии. Этот статус сильно отличается от отношения к латвийским негражданам. Он дает почти все права, как у гражданина, кроме голосования на выборах национального и Европарламента — могу даже участвовать в муниципальных выборах и баллотироваться на них. Сейчас у меня уже год статус беженца".
Я знаю, как фабрикуют дела в Полиции безопасности Литвы
Оставшись без родины, Оксана продолжила свою правозащитную деятельность в странах постсоветского пространства, ситуацию в которых знала, как никто в Европе.
В Киргизстане она расследовала межэтнический конфликта в Оше — сразу после резни на юге. Помогала местным правозащитникам, публиковала информацию в федеральной "Новой газете". "К сожалению, организовать гуманитарную миссию там было невозможно –попросту не было средств. Несмотря на все наши усилия, сотни тысяч пострадавших узбеков не интересовали никого — ни Узбекистан, ни Турцию, ни Европу".
В Казахстане Оксана с финской коллегой Куккой Ранте провела журналистское расследование расстрела нефтяников в Жанаозене в 2011 году, когда люди требовали повысить им зарплаты, а получили пули. В итоге, Европарламент получил проверенную информацию о трагедии.
В Беларусь Оксана отправилась после разгона оппозиции Лукашенко в 2010 году — помочь в лоббировании освобождения арестованных журналистов. "До сих пор не пойму, чем была вызвана столь истерическая реакция Лукашенко на оппозиционеров. Вряд ли народ бы выбрал тогда кого-то другого. Но уже тогда реакция на "последнего диктатора Европы" (как его называли) вызывала у меня сарказм. Президент Литвы Грибаускайте мило с ним общалась, не скрывая личную переписку, а моего друга и коллегу Алеся Беляцкого посадили в Беларуси на несколько лет лишь потому, что Литва его выдала. По сути — предала".
С Литвой отношения Оксаны оказались особенно долгими — с 2008 по 2011 год она занималась расследованием обстоятельств и освобождением из литовской тюрьмы Хадижат и Малика Гатаевых, которые в итоге получили статус беженцев в Финляндии. "Теперь я не понаслышке знаю, как умеют фабриковать уголовные дела в Полиции безопасности Литвы. Именно там я впервые увидела распечатку моих телефонных разговоров, прикрепленных к уголовному делу — мне прислали скан, в качестве предупреждения: мол, не суйся. Но после того, как я при поддержке депутата Европарламента и литовских коллеги обнародовала угрозы, ко мне уже не приставали".
С четой Гатаевых, которая с 1996 года приютила и воспитала около 300 сирот Чечни разных национальностей, Оксана познакомились еще в 2004 году в Грозном. "Эта семья была уникальным примером мужества и гуманизма. И я не могла пройти мимо их ареста в 2008 году в Литве. В итоге, дело развалилось, а Гатаевых выпустили, хотя грозили оставить в тюрьме на 5-8 лет. Правда, и семья в итоге разрушилась. Когда я приехала в Каунас, в доме было девять несовершеннолетних детей и шесть взрослых воспитанников. Сейчас лишь трое детей получили вместе с родителями статус беженцев в Финляндии. Остальные шестеро остались в Литве, где власти долго препятствовали их контакту с родителями, но сейчас справедливость восстановлена".
В поле интересов Оксаны попала и Латвия. "Как правозащитника, меня не может не интересовать и ситуация с соблюдением прав нацменьшинств Латвии. Тут далеко не все гладко. Это для меня очевидно, с учетом моего опыта, как негражданина Финляндии", — говорит Оксана.
Справедливости ради, несовершенство правозащитной системы встречается не только на территории постсоветского пространства. В 2010 году Оксане пришлось ехать в Нидерланды: в депортационной тюрьме Роттердама покончил с собой российский активист оппозиционного движения Александр Долматов — его мама просила разобраться, как такое могло случиться.
"Мы смогли добиться от правительства Нидерландов признания ответственности за смерть беженца, а также изменений в законодательстве. В Голландии вдвое сократили число мест тюремного содержания для беженцев, которых должны депортировать, а медсестер заменили врачами. Сына матери мы не вернули, но она получила не просто извинения от правительства и королевы, но и компенсацию. Я действовала вместе с двумя друзьями Александра, которые вынуждены были уехать из России после того, как привезли и похоронили друга на родине. В расследовании и давлении на свое правительство нам помогали и голландцы. Сейчас те же люди пришли на помощь мирному населению Украины".
Украина: увы, кто-то гибнет, а кто-то обогащается
Разумеется, Оксана не могла остаться безучастной и к ситуации на своей родине — Украине.
"Впервые я поехала в Киев в июле прошлого года, по приглашению миссии ООН в Украине — с лекцией "Почему важно говорить правду" для оппозиционных журналистов, которые покинули Крым. Я честно говорила, что считаю серьезной проблемой дегуманизацию противоположной стороны — использование ярлыков, уничижительных названий, которые облегчают страшную задачу — убийства. Когда вы друг друга называете "укропами", "ватниками", "колорадами" и"лугандонами" — вы перестаете видеть человека. "Колорада" легче сжечь, а "укропа" — выдернуть".
Уже тогда Оксана столкнулась с политикой двойной морали: "Например, украинское "Новое время" предложило мне сделать два материала — наблюдения за последней неделей Майдана и репортаж из финских магазинов, где, по их информации, создались длинные очереди недовольных санкциями россиян, а финнам не нравится, что раскупают их товары. Но я выяснила, что такой проблемы нет, о чем честно написала. Этот материал украинское издание публиковать не стало".
Чтобы понять, что происходит на востоке Украины, Оксана отправилась туда осенью прошлого года. "Получила тогда гонорар за голландский перевод книги "Они шли за мной по улице"… Решила использовать эти деньги, чтобы понять, что происходит в Украине".
"Меня поразила уникальная ситуация в родном Запорожье, где силы Майдана и Антимайдана находились в состоянии постоянных переговоров и, несмотря на резкие расхождения во взглядах, умудрялись сохранять мир. Думаю, если бы все политики Украины действовали также, не случилось бы ситуаций, подобных одесской. Увы, во многих местах там действуют политики, которым выгоден неугасающий конфликт, ведь кто-то гибнет, а кто-то обогащается".
Оксана связалась с группой людей (имеющих разные политические взгляды), которые организовывали помощь мирным жителям Донбасса, в том числе вывозили из Славянска детей и женщин, договариваясь о гуманитарных коридорах с украинскими военными и ополченцами. Они же помогли Оксане попасть в Донецк.
"Если мой финский паспорт негражданина на украинском блок-посте не вызвал вопросов, то за правозащитника с российским паспортом пришлось побороться — поздно ночью я звонила знакомым депутатам Европарламента, просила связаться с генералом СБУ, которому я объясняла, что не все россияне — враги. В итоге, нас пропустили. Мое наблюдение: с российским паспортом работать на украинской стороне практически невозможно. При том, что в самопровозглашенных республиках до определенного времени были журналисты с украинскими паспортами".
В Донецке Оксана обратилась за аккредитацией в пресс-центр ДНР."Они проверили по интернету, что я пишу, что Путину я, мягко говоря, не симпатизирую, но аккредитацию дали и связали со штабом обмена военнопленными, а те предложили осмотреть их тюрьмы с украинскими пленными. Я спросила, почему не позвали Lifenews или Russia Today, а они ответили: вы всегда писали правду, надеемся, что и сейчас будете. Я стояла во дворе комплекса СБУ Донецка, а министр обороны ДНР Кононов спрашивал, почему меня так интересует судьба пленных. Я говорила ему о женевских конвенциях, нормах ведения войны и гуманности, когда он вдруг предложил: хотите мы вам солдата отдадим? И мне вывели 22-летнего сержанта разведроты, который полгода сидел в плену — я его передала украинской стороне, представители которой приехали в Донецк".
Все свои поездки на Донбасс Оксана совмещала с гуманитарной миссией — общалась с врачами. Выяснила, что последнее время в больницах очень много операций на глаза, в связи с минно-осколочными ранениями, в том числе — у детей, вывоз которых в ту или иную сторону старалась организовать.
"Помню, запорожский чиновник передал мне втихую медицинские документы беженцев из Луганска — папы с тяжелой стадией сахарного диабета (сказалась невозможность получить инсулин) и ребенка с пороком сердца и проблемой с легкими, у которого в Украине у него нет шансов выжить. Он просил, чтобы я связалась с московским доктором Глинкой. Понимаю, что это не патриотично, сказал чиновник, но ведь ребенок умрет. И обратная ситуация: мы так и не успели договориться об эвакуации из Горловки 16-летней раненой девочки — несговорчивой оказалась украинская сторона блок-поста. Настю ждали медики в Харькове, а потом — в Германии, но ребенок умер. У меня до сих пор депрессия не проходит".
По мнению Оксаны, сегодня главные герои Украины — гражданские волонтеры, которые, невзирая на все препоны государства, спасают мирных людей. "Большинство из них никогда не были активной частью гражданского общества или сотрудниками правозащитных организаций –это врачи, учителя, а зачастую и сами беженцы, жители с разных концов Украины, которые самоорганизовались в эффективную сеть поставки гуманитарной помощи как беженцам с востока, так и людям из мест активных боевых действий или забытых всеми местечек вблизи линии соприкосновения. И сделали это не благодаря государству, а вопреки.
Никогда не бывает конфликт черно-белым, как его пытаются сейчас представить. Я видела как чудесных людей с обеих сторон, так и бесчеловечных. Увы, мои украинские коллеги, которые пытаются писать правду, тоже попадают под каток репрессий. Скажем, не выдержал и переехал в Нью-Йорк запорожский журналист Виталий Дзюба, который вел ТВ-стрим, например, показал попытку захвата администрации Запорожстали подразделением Правого сектора в масках с оружием — из сюжета было ясно, кому война приносит страдания, а кто пытается под шумок реструктурировать чужую собственность".
Конечно, людям в Европе трудно понять все тонкости ситуации на Украине, но их реакция далеко не однозначная. "Еще в декабре прошлого года депутаты Бундестага подняли вопрос о том, что такое добровольческие националистические формирования на Украине, — рассказала Оксана. — Ответственные за будущее Европы политики понимают, к чему это может привести. В гуманитарной деятельности мне помогают американцы, немцы, португальцы, финны, голландцы, шведы,французы… Многие из них могут влиять на общественное мнение в своих странах".
По сведениям Оксаны, на Донбассе сейчас царит атмосфера страха, напоминающая Чечню 2005 года, как Кадыров начинал брать правление в свои руки.
"В Славянске огромное число условно осужденных украинскими судами "за потворничество террористам". Сегодня в этом городе расквартированы и батальоны, включая (одно время) и "Торнадо", который, якобы, был расформирован, потому что количество их "безобразий" в отношении мирных жителей зашкаливало, а на самом деле бойцов отправили в Славянск. Еще летом люди были от них в ужасе, а потом их снова куда-то перевели. Недавно мой знакомый написал мне с митинга посвященного Дню независимости Украины Славянска, куда, по его словам, согнали весь город, пригрозив уволить с работы. То есть вполне себе совковые методы. Чтобы такого не происходило, нужна политическая воля, но я ее не вижу…".
Раздался звонок: я - Аки Каурисмяки, я хочу вам помочь!
Всемирно известный финский режиссер Аки Каурисмяки возник на горизонте Оксаны Челышевой в том самом 2008 году, когда она пыталась призвать к порядку Полицию безопасности Литвы. Раздался звонок и мрачный голос в трубке сообщил: "Здравствуйте, я Аки Каурисмяки, я хочу вам помочь".
И он помог: Оксане разрешили встречу с семьей Гатаевых, когда они сидели в СИЗО Каунаса — Аки сам ездил с ней в Литву. С тех пор суровый финн стал самым преданным помощником и другом Оксаны.
"Он — удивительно добрый и искренний человек. Именно добрый, а не добренький, — рассказывает Оксана. — По-русски он в совершенстве владеет лишь одной фразой: "Великий русский писатель Максим Горький имел тру-удную жизнь". Тогда в 2008 году он как раз работал над картиной "Гавр" — полном гуманизма фильме про попавшего во французский порт африканского мальчика-беженца. В отличие от большинства фильмов Аки, у этого — тройной хэппи-энд. Тешу себя надеждой, что тут сыграло роль благополучное разрешение нашей истории с Гатаевыми".
Сегодня Аки, как частная персона, основной донор гуманитарной деятельности Оксаны на востоке Украины — финансирует поездки, покупку медикаментов, одежды, еды… "Для него главное, чтобы помощь шла мирным жителям, которые не брали в руки оружия. С какой бы стороны конфликта они не оказались и каких бы взглядов не придерживались".
Попробуйте привести к себе в дом черную женщину с ребенком
Оксана убеждена, что многие политики Европы понимают, что мир спасти можно только мирным путем и гуманным подходом.
"Недавно министр иностранных дел Германии г-н Штайнмайер, выступая в ЮАР, четко дал понять, что тактика развязывания войны в Сирии привела к гуманитарной катастрофе. Это живой пример того, к чему приводит тактика применения насилия и ввязывания в дела других стран. После этого можно сколько угодно бряцать оружием и отгораживаться от проблемных стран десятью рядами колючей проволоки — проблемы это не решит. И наоборот, надо использовать любые методы для мирного разрешения ситуации. В том числе привлекать к переговорам Россию. Это сказал глава МИД Германии! И я не могу не согласиться с ним".
"Руководитель туристического отдела муниципалитета Неаполя, города с двухмиллионным населением, принявшим чуть ли не столько же иммигрантов, стала по сути крестной мамой для семьи из Сенегала — Долорес им помогает, одевает-обувает полуторагодовалого Мухаммеда, который играет с тремя ее детьми. А познакомились они на улице — спасенная из моря итальянскими пограничниками Фатима торговала мелочью на улице, а к спине был привязан уже родившийся в Неаполе Мухаммед. Было холодно, ребенку нужно было поменять памперс — Долорес привела Фатиму к себе в кабинет, дала ей возможность попить чая, перепеленать малыша, а потом не выгнала на улицу, а взяла под опеку".
Мэр Неаполя, учредивший премию Элеоноры Фонсеки, которую получила Оксана Челышева, принял решение дать почетное гражданство города всем детям незаконных иммигрантов, которые родились уже в Италии. Это еще не гражданство страны, но статус, который открывает этим детям двери в больницы и школы, делает их защищенными.
"Я вижу выход только в таком отношении, — уверена Оксана. — И мне непонятны страхи Латвии, где боятся принять несколько сотен бегущих от войны и голода человек. Причем, не свежевыловленных из моря, а уже получивших статус беженца в странах юга и прошедших все мыслимые проверки. А вы попробуйте привести черную женщину с ребенком с улицы к себе в дом!"
На странице Оксаны Челышевой на Facebook всегда можно найти свежую информацию о людях, которые нуждаются в помощи.
