"Я не думаю о том, почему. Я просто отдаю себе отчет в том, что это произошло. Причин — сотни. Это в том числе и ответственность каждого из нас — тех, кто был в момент в магазине. Мы могли поднять тревогу. С осознанием факта, что страдания всех этих людей — и моя ответственность, живу и я. Несмотря на то что я при этом тоже пострадала", — признается в разговоре с Delfi Viņa одна из пострадавших.
Спасатель и водолаз Юрис Блузманис, который работал на месте трагедии, не скрывает своих эмоций. Вместе с коллегами он до сих пор каждый год приходит 21 ноября на место рухнувшего магазина, чтобы почтить память троих погибших спасателей — Сергея Ижика, Вилниса Штейнитиса и Эдгара Рейнфелдса. Юрис вспоминает: "Когда работаешь внутри, твое сознание занято действиями — пилить, резать, тащить. Конструктивные действия. А вокруг стоят люди, установлено заграждение. Выходишь наружу — люди со свечками, надписи, флаг Латвии…"
В те четыре дня, когда шли спасательные работы и люди проходили через общее состояние шока, Юрис заметил что-то вроде "лучика надежды". Люди поддерживали друг друга. Таксисты делали скидку, а кто-то в те моменты смог стать более терпимым к другим людям. Неоценимую поддержку давали и находившиеся на месте трагедии люди, которым могли только стоять и ждать спасения своих близких. Своим присутствием они давали силу. Юрис вспоминает девочку, которая угощала спасателей печеньем. Вроде и мелочь, а на самом деле — большая поддержка, признается он.
Татьяне повезло: конструкции магазина удержали бетонные глыбы над ее головой. Сейчас она находится в статусе инвалида, продолжает лечиться, посещает физиотерапевтов и живет достаточно полноценной жизнью. "Лучший способ, как почтить память — молиться богу за всех ушедших", — говорит Татьяна. Она перенесла операцию, и в больнице ей сделал предложение будущий муж Артур. Он помогал спасателям искать Татьяну среди развалин. В этом году пара отпраздновала четвертую годовщину своего брака.
Я признана пострадавшей. Но это была и моя вина
Велта (имя изменено) не хочет, чтобы знакомые и родственники связывали с ней трагедию в Золитуде, поэтому не раскрывает ни название магазина, в котором она работала, ни другие детали. Многие до сих пор не знают, где она находилась 21 ноября 2013 года. Велта до сих пор с большим трудом говорит о том, что произошло пять лет назад. На вопросы Delfi она отвечала в письменном виде.
Пять лет назад, как раз на свой день рождения, 21 ноября, Велта работала "в одном из маленьких магазинчиков" в торговом центре. "Моя смена началась в 17 часов, поэтому в магазин я пришла незадолго до случившегося". В тот момент, когда произошло обрушение крыши, она должна была находиться возле кассы. Согласно правилам, оставлять свое место было запрещено.
Жизнь Велты спасла случайность: "Отошла на несколько метров в сторону, потому что моя новая коллега что-то спросила про товар. В тот момент я нарушила внутренние правила. Зона, где находилась касса, оказалась полностью погребенной под обломками. На месте, где должна была стоять я, образовалась куча обломков высотой выше меня. Когда пожарные пришли нас спасать, мне пришлось пробираться через эту кучу. Думала только о том, что должна была оказаться там, под ней.
С 2013 года день рождения для Велты уже не радостный день: "Теперь он связан с пониманием того, что я должна была быть там, под этой кучей развалин, где осталось так много коллег и людей. Мои близкие говорят, что теперь это мой двойной день рождения, ведь в тот день я родилась заново".
Пережить произошедшее было нелегко. Велта получила бесплатную помощь психолога, ходила к нему на протяжении нескольких месяцев. Пришлось принимать медикаменты — правда, их уже нужно было покупать на собственные деньги. "От групповой терапии со своими выжившими коллегами я отказалась. Ни одного, кто ассоциируется с прошлым местом работы, больше никогда не хотелось бы видеть", — говорит Велта. Она признана пострадавшей и недовольна тем, как продвигается расследование случая. "Ненормально, что процесс тянется годами. Будем реалистами — в большой стране, где система приведена в порядок, такого не произошло бы. С моим представителем у меня проблем нет, но это не известный всем Алдис Гобземс (адвокат, который стремился представлять интересы пострадавших, позже стал активно заниматься политикой — Ред.)", — отмечает она.
Если Велта слышит сигнал тревоги, то теперь она реагирует немедленно: "Страх неописуемый. В таких случаях стараюсь как можно скорее покинуть здание". Женщина не скрывает, что произошедшее изменило ее внутренний мир: "Я потеряла доверие и к службам безопасности, и к государственному строю, и к судебной системе. Это изменило меня, мою личность. Я стала более серьезной. Похоже, за тот день я состарилась на пару лет".
Спасатель: эта рана у меня уже пять лет
"Мужчины не плачут", — говорит спасатель и водолаз Юрис Блузманис, однако потом признает: когда вспоминает о случившемся в Золитуде, на глаза до сих пор наворачиваются слезы. Он признает, что действия спасателей подвергаются критике, так как их действия были как на ладони. Каждый мог найти причину для претензий. Например, то, что спасатели проводили работы посменно, многие восприняли как бездействие: "Мы поняли, что всех нельзя отправлять внутрь. Это как в хоккее — на площадке не может быть вся команда. Одни устали, на смену идут другие. У меня есть гордость за нашу службу, и я горд за коллег, которые самоотверженно спасали людей".
Сегодня Блузманису трудно выделить какие-то яркие детали, потому что все внимание на протяжении четырех дней было посвящено выполнению конкретной задачи. В тот момент сознание буквально отсекало эмоции. Уже после произошедшего была создана служба психологической поддержки для спасателей. У некоторых из них произошел эмоциональный срыв: "Когда ты работаешь внутри, твое сознание занято действиями: пилить, резать, тащить. Конструктивные действия. А вокруг стоят люди, установлено заграждение. Выходишь наружу — люди со свечками, надписи, флаг Латвии. Когда выходишь за периметр, у тебя слезы просто текут. Снимаешь каску, и слезы текут. Затем заходишь внутрь, и слезы высыхают, и ты снова работаешь".
После первого обрушения под обломками оказались посетители и работники магазина, затем обломки рухнули на прибывших на место спасателей. На третий день было и третье обрушение: "Словно по частям. Первая часть рухнула прямо на кассы, затем вторая — посередине магазина, а отдел с салатами и фруктами остался стоять". У пожарных не было опыта работы при обрушении новых зданий: "Когда мы заходим внутрь при пожаре, мы знаем, что металл становится словно тряпка. Мы знаем, что в металлическом ангаре с такими конструкциями нужно опасаться падения потолка. Мы идем вдоль стен. Коллеги, которые погибли там — мы их нашли вдоль несущих стен. Они все делали так, как учат в Колледже пожарной безопасности".
На каждого спасателя трагедия повлияла по-своему. Юрис спустя несколько недель почувствовал, что дни кажутся более серыми, он чувствовал и головокружения. Однако врачи заявили что физически спасатель здоров и посоветовали искать помощи у психологов. Спасатели до сих пор иногда вспоминают то, что произошло в Золтуде, но уже реже.
"Кого-то знал больше, кого-то меньше. Например, Сергей был хорошим строителем — всегда работал в части, у него можно было проконсультироваться", — рассказывает Юрис погибших коллегах. Сильный отпечаток в памяти оставила гибель Вилниса Штейнитиса. "Как — Вилнис? Вот, машина скорой, его пытаются вернуть к жизни! Всегда кажется, что пожарный, спасатель защищен. У нас есть защитный костюм, каска, перчатки. Есть кто-то, кто отвечает за безопасность труда. Ты ведь вроде так защищен! Когда видишь, как товарища выносят на носилках, в крови, со сплющенной каской, то осознаешь, что все это не смогло защитить. Ты понимаешь, что это просто одежда, и все равно это как-то нечестно… Это ведь защитный костюм, который нас защищает. Но есть силы, которые сильнее".
Самый эмоциональный момент — когда во время работ к Юрису приехал девятилетний сын. "Захотелось увидеть моего мальчика. Кто знает, что может произойти", — Юрис тогда вышел за пределы ограждения. — Посмотрел снаружи вовнутрь. Стоят все эти люди со свечками, булочками и бутербродами, такие беспомощные… У меня и сейчас слезы наворачиваются". Он постоянно говорит о том, насколько важным была поддержка не только со стороны спасателей, медиков, полицейских и военных, но со стороны простых людей. В какой-то момент на ограждении появился флаг Латвии: "Я смотрел на него не как на государственный символ, а как на некий эмоциональное выражение силы народа. Вот твоя поддержка, ты все делаешь правильно".
"Мы отмечаем столетие Латвии, празднуем действительно светлое событие, но пройдет три дня, и мы снова вспомним, что произошло тогда. Даже при боевых действиях в городе порой гибнет не так много людей", — считает он. Юрис планирует приехать на место трагедии в Золитуде помянуть погибших коллег: "Мне раньше казалось, что так поступают только солдаты, которым надо почтить память товарищей, места сражений. Но чтобы нам, пожарным, в мирное время приходилось делать то же самое…"
"Такое переживание становится эмоциональной травмой — и для нас, спасателей, и для других. У кого-то все заживает быстрее, у кого-то дольше, но остаются и раны. Эта рана у меня уже пять лет", — признается Юрис.
Татьяна и Артур Остапенко: нужно жить дальше
Татьяна Остапенко входит в кафе в Старой Риге, где назначена встреча, с осторожной улыбкой и подает хрупкую ладонь для приветствия. Пять лет назад ее жизнь полностью изменилась. Не только "в принудительном порядке" — после того, что произошло в Золитуде, и сама молодая женщина решила многое изменить. Она стала воспринимать каждый день как подарок, а трагедию в Золитуде — как поворотный момент в своей жизни. Справиться с этим в одиночку было бы непросто, и Татьяне помог Артур. Он помог найти ее под завалами, был с ней по пути в больницу, а после операции предложил ей руку и сердце. В этом году пара отпраздновала четвертую годовщину свадьбы.
В 2013 году Татьяна работала в архиве. 21 ноября она по привычке заскочила в находящийся рядом с домом магазин за покупками. В момент обрушения потолка она была в проходе возле касс — там, где находились маленькие магазинчики. В одном из них она и оказалась заблокированной. Вокруг раздавались крики, в воздухе стоял запах земли и бетонной пыли. "Мне повезло. Насколько я понимаю, рама этого магазинчика меня защитила. За ней я видела лишь обломки и темное небо. У меня были зажаты ноги, но я почему-то спокойно сумела вытащить из сумочки паспорт, достала телефон и позвонила Артуру. Мне что-то нужно было делать, чтобы заставить себя не думать о боли и том ужасе, который царил вокруг", — вспоминает Татьяна.
Она слышала и второе обрушение — и признается, что до сих пор чувствует панический страх, если слышит сильный звук удара. Сегодня, когда приходится идти рядом со стройкой, запахи земли и бетона на физиологическом уровне возвращают воспоминания о событиях пятилетней давности.
Татьяну спасли спустя полтора часа. В больнице врачи обнаружили у нее перелом позвоночника и травму ноги. На следующий день Татьяна перенесла операцию, а затем несколько недель провела на больничной койке. В больнице Артур сделал ей предложение, и она ответила согласием. Затем Татьяна прошла через сложный курс реабилитации в "Вайвари". "Мне сказали, что нужно вставать, ходить. Но было так больно…, — вспоминает Татьяна. — Тяжелее всего потерять то, что у тебя когда-то было. Я ведь очень хорошо помню, как было, когда я все могла и ничего не болело".
Сразу после операции Татьяна думала, что скоро полностью выздоровеет, и все будет как раньше. Но этого не произошло. Здоровье не вернулось и после реабилитации. Боль остается частью ее жизни и по сей день. Лишь три года назад Татьяна как-то начала смиряться с ситуацией, но до сих пор не привыкла к новой жизни полностью. "Спросите через десять лет — тогда, возможно, и получится", — говорит она.
Каждый год ей нужно восстанавливать группу инвалидности. Посещение врачей и физиотерапевтов стало неотъемлемой частью жизни. Но в повседневной жизни со временем почти все наладилось. Татьяна упорно тренируется в спортзале: "Сначала не нравилось, но затем начала заниматься с тренером, и он помог. Сейчас мне очень нравится. Делаю то же самое, что и другие — но если они берут трехкилограммовые гантели, я беру один килограмм".
Первый год после трагедии был для Татьяны тяжелым, но и насыщенным позитивными переменами. Уже в больнице она начала беседовать с психологом, но самую большую поддержку обеспечили семья и друзья: "Не могу сказать, что именно мне помогло больше всего. Возможно, все вместе. Психолог все же человек со стороны, и нужно время, чтобы его узнать и начать доверять. Но я стараюсь говорить о произошедшем. Конечно, сначала были вещи, о которых говорить не хотелось. Но когда навещали друзья и родственники, я отвечала на их вопросы, рассказывала. Нужно выговариваться, и тогда становится легче. Если держала бы все в себе, было бы хуже. По крайней мере, у меня так".
Летом 2014 года Татьяна и Артур отпраздновали свадьбу. Конечно, думают они и о ребенке. Обоим нравится путешествовать: этой осенью Татьяна как раз вернулась из путешествия по Нилу, а до этого побывала в Тбилиси. Недавно Татьяна, которая родилась в Белоруссии, прошла через сложный процесс натурализации. Теперь в планах — путешествие в Лондон.
На работу в архиве Татьяна не вернулась: ей давно хотелось что-то изменить. Она получила предложение работать системным администратором в туристическом агентстве в Старой Риге. Работа на полставки — плюс: Татьяна устает быстрее, чем раньше.
Она все еще живет в Золитуде и каждый день ездит мимо места, где рухнул магазин. Воспоминания часто возвращаются, но жизнь идет своим чередом. Очень грустно, что за пять лет в этом деле так и не поставлена точка: "Руки опускаются, когда об этом думаю". В первый год после трагедии Татьяна не пошла на памятное мероприятие на месте трагедии. Потом — участвовала вместе с другими. "Лучший способ, как почтить память и помнить — молиться богу в этот день за всех ушедших", — говорит Татьяна.
Рассказ Артура, мужа Татьяны
"В тот вечер я был дома. Мне позвонила Татьяна, сказала, что у магазина обрушилась крыша, — вспоминает Артур. — Сначала не понял, не поверил. Как это — рухнула? Не понимал — может, какой-то кусок крыши отломился и где-то упал? Мы ведь каждый день туда ходили. Живу неподалеку, запрыгнул в машину и поехал туда. Когда подъехал, было трудно поверить и осознать то, что увидел. Половины магазина не было. Было непонятно, что вообще происходит. Уже собрались люди, возле дверей стоял охранник или полицейский, и никого не впускал внутрь. Позвонил маме, рассказал, что случилось, вызвонил друга, сказал, чтобы ехал сюда".
"Я знал, что в супермаркете был аварийный выход и служебный вход. Когда приехал друг, пошли их искать. Нашли грузовую рампу, забрались внутрь. Было темно, лил дождь, стоял запах земли и бетона. Помню, что чисто инстинктивно появилось ощущение кладбища. Было трудно ориентироваться, везде темнота, развалины. Видел, что там уже были спасатели, они вытаскивали какого-то мужчину. Дальше, со стороны магазина Drogas, кричала женщина, но добраться до нее было непросто", — рассказывает Артур.
"Мы созвонились с Татьяной, и вместе с пожарными попали туда. Ей уже пытались помочь, но прижавшие ее конструкции были слишком тяжелыми. Бетонные блоки можно было поднять, но эти металлические конструкции были слишком большими. И тогда произошло второе обрушение. Пожарные оглянулись и сказали: "Там были наши ребята". Стало ясно, что и мы могли там оказаться. Тогда они принесли пневматические инструменты и освободили Татьяну. Мы с другом помогли фельдшеру положить ее на носилки. Затем врачи отвезли в больницу".
Артур поговорил со спасателями, понял, что ничем больше помочь не сможет: "Созвонился с родителями Татьяны, забежал домой и отправился в больницу. Самыми сложными были дни в больнице, когда ничего не можешь сделать, не можешь помочь. В первый вечер ее не оперировали, так как врачи ждали, не привезут ли кого-то более тяжелыми травмами. Операцию назначили на следующее утро. Я смотрел на нее как на героя. Она действительно герой — не кричала, не плакала, сохраняла спокойствие, нашла телефон, позвонила мне. Только представьте: оставаться спокойной в тот момент, когда все это там происходило!", — делится воспоминаниями Артур Остапенко.
Артур говорит, что и раньше думал о том, чтобы сделать Татьяне предложение. Но именно после трагедии он понял, насколько важна для него Татьяна. "Я подумал: если кто-то еще, ради кого я снова побежал бы туда? Она для меня самый важный человек. После операции, после всего пережитого сделал ей предложение. Знал, что хочу быть с ней", — говорит Артур. И добавляет: "Нельзя все это забывать. Я понимаю, что нам повезло намного больше, чем другим. Мы живы. У других все еще тяжелее. Но сейчас нужно жить дальше. Нужно жить дальше!".
