Лачин, азербайджанский город, через который проходит главная дорога между Арменией и Нагорным Карабахом, по условиям соглашения об окончании второй карабахской войны остается в руках армян до 1 декабря, а затем под контролем российских миротворцев. Но они все равно бегут из города: условия мира, на которые вынуждена была согласиться Армения, кажутся им слишком неопределенными, чтобы чувствовать себя в безопасности — даже под обещанной охраной россиян.
17 ноября российские миротворцы взяли под полный контроль и открыли для проезда армян дорогу из Армении через Лачин и Шушу в Степанакерт.
Команда Би-би-си видела накануне на дороге в Армении семь идущих в сторону Степанакерта автобусов с возвращающимися беженцами.
Всего, по данным армянских властей, за неделю после окончания войны в Нагорный Карабах вернулись более 1200 человек.
Но бежали оттуда во время войны десятки тысяч, и до сих пор встречный поток уезжающих из Карабаха выглядит гораздо мощнее этих 1200 вернувшихся.
Второй исход
28 лет назад, в мае 1992 года, армянские формирования взяли Шушу и Лачин и пробили таким образом стратегический "лачинский коридор", связывающий армянский Карабах с Арменией.
Азербайджанское население тогда, в 1992-м, бежало из Лачина, а армяне сожгли город.
Затем они частично отстроили и заселили (до первой войны в городке жили семь-восемь тысяч азербайджанцев, перед второй — около двух тысяч армян) и переименовали его в Бердзор.
Мирное соглашение, казалось бы, спасло их: азербайджанская армия была в нескольких километрах, и Лачин с проходящей через него дорогой был для нее очевидной первоочередной целью.
Но теперь из Лачина бегут и армяне.
"Вот там, за холмом, будет азербайджанское село, — показывает владелец магазина в Лачине Степан Саргсян, американский армянин. — А вот там, с другой стороны, тоже будет азербайджанское село".
Корреспонденты Би-би-си говорили со Степаном во время боевых действий, и он, несмотря ни на что, казался оптимистом. Он и сейчас говорит, что армяне проиграли не войну, а "одну битву в тысячелетней войне".
Но магазин Степана, самый большой и красивый в Лачине, теперь закрыт. В торговом зале — пустые полки и кучи брошенного товара на полу. Степан уезжает в Ереван.
По его словам, в этих новых условиях, в коридоре шириной в пять километров в непосредственной близости от врагов, азербайджанцев, он просто не будет чувствовать себя в безопасности.
Он не верит, что российские военные, которые по соглашению будут охранять лачинский коридор, смогут его защитить — а армянско-карабахская власть, армия и полиция в этом районе фактически прекратили существование.
"Мы приехали сюда, чтобы помогать строить армянское государство. Но этого государства здесь больше нет", — Степан.
Конец права
Власть и правопорядок в непризнанной Нагорно-Карабахской республике в первые дни после окончания войны практически рухнули. Расцвело мародерство. В Степанакерте настоятельно рекомендуют не ходить по улицам после заката.
В Лачине владелец соседнего с магазином Степана дома на пару дней уехал в Ереван, вернулся за вещами — и обнаружил дом обчищенным.
Карабах в этом усеченном виде экономически нежизнеспособен, особенно в условиях, когда непонятно, насколько безопасным будет наземный путь в Армению, рассуждает Степан.
"А тут, в Лачине, даже при двух тысячах населения город едва сводил концы с концами, а что же будет теперь? Так что неудивительно, что люди эмигрируют".
Российские военные пока поставили в лачинском коридоре два поста: один — у самой границы, возле поселка армянских переселенцев из Ливана, построенного на руинах азербайджанской деревни Забух, другой — в самом Лачине.
Причем это пока, строго говоря, не миротворческий контингент, а военные с российской базы в армянском Гюмри. Миротворцы тоже постепенно подтягиваются и расставляют посты по периметру тех территорий Нагорного Карабаха, которые остались под контролем армян.
Но этих постов немного, к тому же они по соглашению будут стоять всего пять лет, после чего условия мира предполагается пересмотреть — и многие армяне Карабаха просто не чувствуют уверенности в будущем.
Бежит даже отец мэра Лачина Нарека Алексаняна. Сам он отказывается говорить с журналистами, но соглашается поговорить его тесть Вардан, который помогает зятю грузить вещи в пикап.
"Все-таки за безопасность люди переживают. Но если все будет хорошо, то обязательно вернутся", — предполагает Вардан.
Кто ушел, а кто остался
Роза прожила в Лачине 27 лет: родители привезли ее сюда, когда ей был год от роду. Отец, участник первой войны, инвалид, решил перевезти восемь своих детей из Еревана в Лачин, потому что здесь было легче прожить.
"Детей отправила в Армению, сама осталась. Сейчас не понимаю, что будет дальше. Детей точно не привезу обратно, — говорит Роза и плачет. — То, что я видела здесь, что здесь творилось — точно не привезу".
"Тут в пяти километрах будут жить турки, все деревни вокруг будут у них. Русские войска вроде бы будут нас защищать, но через пять лет начнется все то же самое — соглашение-то на пять лет", — повторяет Роза почти слово в слово доводы Степана.
Турками армяне Карабаха всегда называли азербайджанцев — они считают, что это один народ.
Бегут из Лачина все же не все: кое-кто намерен остаться.
"Я никуда не поеду! У меня тут квартира, вот только что ремонт сделали, работа есть, зарплата есть, мне и здесь прекрасно!" — с вызовом заявляет Рузанна Карапетян. Она работает уборщицей в местной администрации.
Правда, вещи из своей свежеотремонтированной квартиры Рузанна вывезла к дочке в Армению, в соседний город Горис: азербайджанская армия была в нескольких километрах от Лачина.
Но вот сейчас все успокоится, электричество и все прочее восстановят — и я привезу вещи обратно и буду жить, — заверяет Рузанна.
