В минувшую субботу Франция отозвала для консультаций своих послов в Вашингтоне и Канберре.
15 сентября Австралия, Соединенное Королевство и США создали новый военный альянс AUKUS — по первым буквам названий государств-участников. Первой инициативой в его рамках стало предоставление Австралии американских и британских технологий строительства атомных подлодок. В результате она отказалась от подписанного в 2016 году контракта на поставку 12 подлодок на сумму 36,5 млрд долларов с французским концерном Naval Group, поскольку теперь собирается производить их сама.
Министр иностранных дел Франции Ив Ле Дриан назвал это решение "ножом в спину" и "поведением, недопустимым в отношениях между союзниками".
Британский премьер Борис Джонсон на борту самолета по пути в Нью-Йорк, где он примет участие в сессии Генассамблеи ООН, заявил сопровождавшим его журналистам, что "нашим французским друзьям" не нужно беспокоиться, и двусторонние отношения чрезвычайно важны. "Наша любовь к Франции нерушима", — добавил он.
Замминистра иностранных дел Великобритании Джеймс Клеверли в интервью Би-би-си сказал, что "во всех отношениях иногда бывают напряженные моменты", но он не сомневается, что "наша дружба с Францией в конце концов их переживет".
Он добавил, что новая сделка принесет выгоду британским компаниям. На это же обстоятельство указала в своей статье в Financial Times глава Форин-офиса Лиз Трусс, заметив, что Британия всегда будет твердо защищать свои интересы.
Австралийский премьер Скотт Моррисон в воскресенье заявил, что Австралия не обязана была заранее предупреждать Францию о расторжении сделки, и что по аналитическим и разведывательным данным, подлодки собственного производства смогут лучше выполнять предназначенные для них задачи.
Австралия по-прежнему не будет обладать ядерным оружием, но станет седьмой страной в мире, имеющей субмарины с атомными двигателями. По данным Международного института стратегических исследований, у США их 68, у России 29, у Китая 12, у Британии 11, у Франции восемь, у Индии одна.
Соглашение также предусматривает углубление сотрудничества США, Британии и Австралии в киберсфере, квантовых технологиях и в области искусственного интеллекта.
Заключение трехстороннего пакта вызвало критику со стороны Китая, против растущей военной активности которого в Южно-Китайском море он, по мнению наблюдателей, главным образом и направлен.
Представитель МИД Северной Кореи через государственное информагентство ЦТАК в понедельник назвал создание AUKUS "чрезвычайно нежелательным и опасным поступком, который нарушит стратегический баланс в Азиатско-Тихоокеанском регионе".
"Париж увидел горькую правду"
Хью Скофилд, корреспондент Би-би-си во Франции:
Когда остынет первая обида, французам придется призвать на помощь хладнокровие и осознать несколько малоприятных вещей.
Первое: геостратегия основывается не на чувствах.
Что толку жаловаться и возмущаться, что с тобой поступили плохо? Это действительно так.
Но кто и когда слышал, чтобы страна меняла важные оборонные приоритеты ради того, чтобы кого-то не обидеть? Очевидно, австралийцы решили, что до сих пор недооценивали китайскую угрозу и должны существенно укрепить свой потенциал сдерживания.
Они жестко проигнорировали французские интересы, но, когда дело доходит до серьезных вещей, так поступают все. Одно из определений нации — группа людей, объединившихся для защиты своих интересов. Своих, а не чужих.
Конечно, иногда нации решают, что их интересам наилучшим образом отвечает вступление в союзническое отношения. Именно так делают американцы, подавляя в себе изоляционистские инстинкты.
Второе. Создание AUKUS показало, что США не очень нужен устаревший бегемот в лице НАТО. И они не собираются вечно лелеять к кому-то особую преданность лишь потому, что те играли в нем важную роль.
Французские голлисты, одним из которых является Эммануэль Макрон, всегда мечтали видеть свою страну полностью независимой державой, поддерживающей глобальное военное присутствие и вносящей вклад в общие усилия по ядерному сдерживанию. На деле, они полностью привязали себя к руководимому США блоку, находя это как моральным, так и полезным.
Теперь в Париже громко раздаются вопросы: да зачем нам это? Что мы имеем взамен?
"Нам нанесли удар абсолютно неожиданно", — говорит политический обозреватель Figaro Рено Жирар.
"Макрон так старался во всем помогать англосаксам. Американцам в Афганистане, австралийцам в Индо-Тихоокеанском регионе, британцам в вопросах оборонного сотрудничества. "Смотрите, — как бы говорил он, — мы следуем за вами, мы настоящие союзники".
"Мы старались быть таковыми не только с Байденом, но и с Трампом. И вот получили награду. С нами обошлись, как с собакой".
Теперь французы наверняка начнут пересматривать свою роль в НАТО, военное участие в котором они приостановили в 1966 году при де Голле, возобновив его лишь в 2009 году при Николя Саркози. Вслух об этом пока не говорят, но может закончиться и повторным выходом. В конце концов, Макрон еще два года назад назвал НАТО "атрофированным мозгом", а сейчас и подавно.
А третья горькая правда состоит в том, что у Франции нет альтернативы, если она желает сохранить глобальную роль.
Урок событий последней недели состоит в том, что Франция в одиночку слишком мала, чтобы быть крупным стратегическим игроком. Китайцы каждые четыре года строят столько боевых кораблей, сколько насчитывается во всем французском флоте. Поэтому, когда прижало, австралийцы предпочли союз со сверхдержавой союзу с мини-державой.
Вероятно, самым подходящим выходом для французов было бы объявить, что отныне их интересы сосредоточены в Европе, и влиять на мировые дела через ЕС с его огромным населением и ресурсами.
Но за последние 30 лет оборонное сотрудничество внутри Евросоюза вылилось для Франции лишь в несколько совместных бригад, объединенное снабжение войск и микроскопические контингенты Чехии и Эстонии в Мали. По мнению Рено Жирара, идея о ЕС как военной силе — не более чем шутка.
Что же может предпринять Париж?
Принять реальность такой, какая она есть. Пытаться создавать временные союзы по интересам, что Макрон и пытался сделать в Индо-Тихоокеанском регионе. Убеждать Германию избавиться от комплексов XX века и вести себя как держава, каковой она является.
И не захлопывать дверь в отношениях с Британией. Хотя сегодня выслушивать такие советы французам трудно. Отношения между Парижем и Лондоном — худшие за много лет. Французы не скрывают презрения к Борису Джонсону, и немало людей по другую сторону Ла-Манша испытывают то же самое в ответ.
В ближайшей перспективе Франция, вероятно, попытается как-то наказать Британию, считает Рено Жирар. Возможно, она сократит секретное сотрудничество в ядерной области, предусмотренное Ланкастерским договором 2010 года. Это скажется и на кооперации в других сферах, например, на борьбе с просачиванием нелегальных мигрантов через Ла-Манш.
Однако Соединенное Королевство — единственная европейская страна, обладающая серьезной армией. Два государства объединяют общее прошлое и исторический опыт. Их военные уважают друг друга.
Будущее франко-британское оборонное партнерство слишком важно и естественно, чтобы от него можно было отказаться. И это последняя неприятная правда, перед лицом которой стоит Макрон.
