Предложение о рождественском перемирии обслуживало ту кремлевскую картину мира, где есть хорошее, потенциально свое украинское население и есть армия украинских националистов, которая его оккупирует. Эта картина уже доказала свою несостоятельность, но Путин очевидно за нее держится, потому что без нее теряет тот самый исторический титул, к которому стремится — объединителя земель. Этот текст старшего научного сотрудника Фонда Карнеги за международный мир Александра Баунова мы публикуем с любезного разрешения проекта Carnegie Politika.
Из новостей первых новогодних праздников войны странно выделяется предложение московского патриарха о рождественском перемирии. Выделяется оно тем, что не вписывается в привычный ряд "уничтожили, поразили, мобилизовали, наградили, убили". А странно — потому что исходило от человека, который долгое время благословлял войну.
Если, как пишет патриарх, "междоусобную брань" надо прекратить хотя бы на Рождество, то в ней нет ничего хорошего. Но тогда к чему были его благословения? Да и слова "междоусобная брань" звучат неприятно не только для украинцев, но и для российских воинственных патриотов — какая еще междоусобная, если это священная война за правое дело?