Во многих латвийских учреждениях размещены предупреждения о запрете на видео- и фотосъемки в помещениях. Специалисты lvportals.lv на конкретном случае решили разъяснить, обязательны ли эти запреты для посетителей и имеет ли право охранник задержать нарушителя до приезда полиции.
Согласно нормам "Закона об охранной деятельности", охранник обязан принимать необходимые меры для предотвращения нарушений законодательства в отношении охраняемого объекта.
Пунктом 4 части 1 статьи 18 "Закона об охранной деятельности" установлено, что сотрудник охраны при осуществлении охранной деятельности обязан задержать лицо, подозреваемое в совершении уголовного правонарушения или административного правонарушения на охраняемом объекте, после чего немедленно сообщить об этом в Государственную полицию, зафиксировать свидетелей, охранять место происшествия и обеспечить его неприкосновенность.
Суть дела
Лицо находилось в помещении прокуратуры Латвийской Республики и совершало действия, из которых можно было понять, что он осуществлял съемку. Поскольку съемка в прокуратуре без разрешения запрещена распоряжением Генерального прокурора (также об этом были вывешены соответствующие предупреждающие знаки), охранник прокуратуры вызвал полицию и не позволил заявителю покинуть прокуратуру до прибытия сотрудников органов правопорядка. Сотрудники полиции доставили нарушителя в отделение для составления протокола об административном правонарушении, а также изъяли два телефона и видеокамеру.
Учитывая, что данное лицо нарушило положения действующего на тот момент "Закона о защите персональных данных", полиция составила протокол об административном правонарушении, который вместе с изъятыми вещами был передан в Государственную инспекцию данных.
Инспекция пришла к выводу, что в видеокамере нет сохраненных файлов, доступ к содержимому обоих телефонов невозможен, и закрыла производство в связи с отсутствием состава административного правонарушения. Вещи были возвращены нарушителю.
Однако это лицо, полагая, что его свобода была необоснованно ограничена, кроме того, посчитав, что было нарушено и его право на неприкосновенность частной жизни, обратилось в Госинспекцию с просьбой возместить моральный ущерб в размере 300 евро и ущерб в размере 42,19 евро, причиненный в ходе производства по делу об административном правонарушении. Госинспекция по защите данных это прошение отклонила.
После этого лицо обратилось в Административный районный суд (суд первой инстанции) с требованием возмещения ущерба в размере 42,19 евро и морального ущерба уже в размере 6000 евро. Суд первой инстанции признал отсутствие оснований для доставления лица в отделение полиции, где был составлен протокол об административном правонарушении, поэтому постановил возместить лицу моральный ущерб в размере 16 евро.
Умышленное действие для провоцирования конфликта
Размер морального ущерба, определенный судом первой инстанции, не удовлетворил заявителя, в связи с чем была подана апелляционная жалоба в окружной суд. Но апелляционный суд отклонил жалобу, признав, что хотя в конкретном деле были обнаружены нарушения (недостатки в составлении процессуальных документов, выяснении обстоятельств, закреплении и проверке доказательств, в результате чего дело об административном проступке было прекращено), человека все же задержали за то, что он совершил несанкционированные действия после того, как его попросили их не делать.
Апелляционный суд установил, что лицо ранее задерживалось за несанкционированную видеосъемку в помещении прокуратуры и знало, что этого делать нельзя, поэтому действия лица носили заведомо злонамеренный и провокационный характер с целью вызвать конфликтную ситуацию и затем потребовать компенсацию за ущерб.
Кроме того, апелляционный суд также подчеркнул, что охранник официально выполнял обязанности охранника прокурора, поэтому он имел право и обязанность ограничивать свободу лица и вызывать полицию. Если бы лицо выполнило требования сотрудника охраны, то его бы не задержали.
16 евро — слишком ничтожная компенсация
Не согласившись с оценкой суда апелляционной инстанции, заявитель подал кассационную жалобу, в которой указал, что Генеральный прокурор не уполномочен издавать внешний нормативный акт и не может ограничить свободу слова посредством приказа (наложить запрет на кино- и фотосъемку) , следовательно, лицо не совершило правонарушения.
Лицо также заявило, что поскольку суд первой инстанции признал незаконность его задержания, этого достаточно для получения запрошенной компенсации. Также заявитель подчеркнул, что 16 евро в данном случае — слишком маленькая компенсация.
Также лицо заявило, что апелляционный суд не учел, что охранник признается представителем государства и что в постановлениях Европейского суда по правам человека указано: государство несет ответственность за нарушения прав человека, вызванные действиями своих представителей при исполнении своих обязанностей.
Полиция проверила содержимое видеокамеры, изъятой у лица без решения прокуратуры и суда, и то, что в ней не было обнаружено никаких файлов, не означает, что вторжения на частную территорию не было. То, что прибор находится на человеке, не означает, что он является орудием правонарушения, с помощью которого ведется видеосъемка, ведь с помощью смартфона можно измерять яркость света, расстояние и другие действия.
Мнение Верховного суда
При рассмотрении кассационной жалобы, поданной лицом, Сенат Верховного суда установил, что по существу в деле не возникает спора о том, что охранник, не позволяя заявителю покинуть помещение прокуратуры, выполнял обязанности охранника прокуратуры, таким образом, задержание охранником считается деятельностью государства.
Однако тот факт, что охранник был признан представителем государства, не означает одновременно, что задержание, произведенное охранником, следует считать административным задержанием. Также было подчеркнуто, что латвийскими нормативными актами предусмотрено как административное задержание полицией, так и задержание охранниками с целью передачи правонарушителя полиции.
В "Законе об охране" не указывается, как долго человек может быть задержан охранником, а только то, что полиция должна быть немедленно об этом проинформирована.
Важно, чтобы время между таким задержанием и прибытием полиции было разумным. Так, охранник может ограничить свободу лица, если есть основания полагать, что он совершил административное правонарушение, для передачи этого лица в полицию, и это время не входит в срок административного задержания.
Сенат ВС также признал, что если охранник необоснованно задержал заявителя, но медлил с вызовом полиции или если время до прибытия полиции было несоразмерно долгим, то время до задержания полицией также должно быть засчитано как время, в течение которого свобода заявителя была необоснованно ограничена.
Однако в конкретном случае суд пришел к выводу, что у охранника была причина для ограничения свободы заявителя, и в деле нет обстоятельств, которые свидетельствовали бы о том, что охранник медлил с вызовом полиции или что время ожидания был несоразмерно долгим. Таким образом, в конкретном случае время до прибытия полиции в здание прокуратуры не должно учитываться при определении продолжительности необоснованного ограничения свободы заявителя.
Сенат согласился с утверждением лица о том, что генеральный прокурор не уполномочен издавать внешний нормативный акт. Однако приказ Генпрокурора о запрете кино- и фотосъемки нельзя рассматривать как внешний нормативный акт. Приказ Генпрокурора является общим административным актом, издаваемым в отношении неустановленного круга лиц, находящихся в определенных обстоятельствах. А именно, предусматривает запрет на видеосъемку и фотосъемку лиц, находящихся в помещении прокуратуры. Общий административный акт имеет силу, и содержащиеся в нем требования должны соблюдаться посетителями прокуратуры.
Сенат установил, что выводы апелляционного суда о том, что поведение заявителя было явно злонамеренным и провокационным, не были ошибочными. Суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что задержание лица как таковое было правомерным, так как и у прокурорской охраны, и у сотрудников полиции были основания полагать, что данное лицо совершает административное правонарушение, поэтому задержание явилось следствием действий лица.
Сенат также согласился с утверждением заявителя о том, что наличие какого-то устройства у человека во время мероприятия не означает, что ведется съемка. Производство по делу об административном правонарушении было прекращено в связи с тем, что, получив дополнительную информацию, инспекция убедилась, что в камере нет отснятого материала, а содержимое телефонов проверить невозможно, поэтому сомнения были переведены в пользу лица. .
Однако в Сенате подчеркнули, что если лицо совершает такие действия, которые заставляют разумного стороннего наблюдателя полагать, что идет съемка, то совершается административное правонарушение, а учитывая, что это лицо уже совершало подобное правонарушение, это может являться основанием для возбуждения дела об административном правонарушении и проверки обстоятельств дела, а также изъятия предметов, с помощью которых могло быть совершено административное правонарушение.
Что же касается вывода суда первой инстанции об отсутствии оснований для задержания заявителя с целью доставки его в отделение полиции, Сенат счел, что это вовсе не означает, что содержание заявителя под стражей было необоснованным. Лицо необоснованно задерживали только до тех пор, пока его доставляли в отделение полиции.
Сенат подчеркнул, что суд первой инстанции не вникал в то, сколько времени потребовалось, чтобы доставить заявителя в отделение полиции, и ошибочно засчитал все время с момента прибытия полиции как необоснованное задержание.
Сенат постановил, что нематериальный ущерб определяется в соответствии со значением нарушенных прав и охраняемых законом интересов и тяжестью конкретного нарушения с учетом характера действий учреждения, личности и действий физического лица. Принимаются во внимание и иные обстоятельства, имеющие значение для конкретного дела.
Принимая во внимание все обстоятельства в целом и не отрицая, что сотрудники полиции необоснованно задержали лицо, доставив его в отделение полиции, Сенат признал, что лицо получило справедливую компенсацию за нарушение своих прав.