— Мы ездим по всей Балтии с 1993 года, не только наблюдая за выборами, но и отслеживая общую ситуацию, — поведали собеседнику наши гости. — У вас в стране ситуация нестандартная, да и вы человек нестандартный. Мы, наблюдая за вашей деятельностью, видим, что вы всегда критически относитесь к тому, что происходит, к деятельности структур, подобных Фонду Сороса. За это, вероятно, и нарвались на проблемы юридического, судебного характера…
— Внутриполитические процессы в Латвии сильно изменились с приходом к власти г–на Репше. Там, где он только смог, он поменял руководителей репрессивных институций на своих людей. Взял под свой контроль Бюро по защите Конституции, которое за всеми ними наблюдает, поставив своего человека г–на Кажоциньша.
В Бюро по предотвращению и борьбе с коррупцией назначил г–жу Стрике, которая хоть и не стала его главой, но получила в свое ведение всю оперативную и следственную работу. И генерального прокурора своего назначил. Даже когда Репше подал в отставку, эти люди остались. Интересно, что и службу новостей двух государственных телеканалов и государственного радио до сих пор контролирует как "Новое время", так и люди Сороса.
Тут все не так просто — главный редактор самой крупной национальной газеты Diena — президент Фонда Сороса, большая часть сотрудников службы новостей были направлены из Diena на гостелевидение. Практически все эксперты, которые приглашаются для выработки якобы "независимого" мнения, — стипендиаты Фонда Сороса.
Фактически главной политической силой в Латвии стал Фонд Сороса, который, как открыто заявил сам Сорос, управляет политическим процессом, то есть руководит внутренней политикой Латвии.
— Что, по–вашему, Сорос делает в Латвии? Зачем она ему? Это для него бизнес? Это распространение влияния Америки?
— Он будет хвастаться, что руководит пешками в Латвии. Для него это удовлетворение от власти, а для наших, которых он выдвигает, — то же самое, только в меньших масштабах. Это приватизация внутренней политики Латвии. Если кто–то ему не подчиняется, он объявляется врагом — мол, это антидемократ, или плохой человек, или даже преступник. Структуры Сороса обеспечивают СМИ соответствующими мнениями. К примеру, я у гостелевидения выиграл три суда. Но они продолжают лгать в том же духе, потому что оплачивают эту кампанию из госбюджета. Я же — из своего кармана.
— В Грузии, откуда мы только что вернулись, Бендукидзе был прежде сотрудником Сороса, а теперь стал министром приватизации. Многие министры оплачиваются Соросом. У вас похожая ситуация?
— Нет, здесь достаточно влиятельный местный бизнес, который не дал Соросу развернуться. Он не получил ничего серьезного из того, что хотел: ни Ventspils nafta, ни Latvijas gaze. Могу вас заверить, что, пока я и другие люди обладают влиянием, мы этого не позволим. В бизнесе здесь его поезд ушел. Чтобы чего–то добиться, нужно устранить трех влиятельных лиц — Шкеле, Шлесерса и меня. Из этой тройки самый опасный я, потому что у меня удачная политическая карьера.
Я на руководящей работе в Латвии с 1988–го, и вся моя деятельность на виду. Если бы не сфабрикованные прокуратурой обвинения, наша коалиция могла бы даже получить 35–40% голосов на выборах. И чтобы этот рейтинг поколебать, нужны какие–то политические судебные процессы. Прокурор постановил, что я должен заплатить залог — 1 миллион латов. Я подал в суд, который это решение отменил как необоснованное. Если бы я мог подать в суд на прокурора, я бы выиграл.
— Нам кажется, что все решения, принимаемые политиками Латвии после вступления в ЕС, ограничиваются указами и установками Европы. В какой мере ваши политики могут быть самостоятельными в своих действиях и делать то, что почитают за благо для страны?
— Членство Латвии в ЕС — это колоссальные возможности. Если кто–то ссылается на установки ЕС как решающий тормоз, он просто не умеет работать.
— То есть вы считаете, что вступление в ЕС — на пользу Латвии?
–Несомненно. Это вводит нас в какие–то правовые, общепринятые, цивилизованные рамки в экономике, сельском хозяйстве, вопросах окружающей среды и т. п.
— Мы ездили по всей Латвии и видели, что как такового сельского хозяйства у вас осталось очень мало.
— Но это уже гораздо лучше, чем в прошедшие 15 лет. Сегодня главная проблема Латвии — народонаселение, рождаемость, смертность, эмиграция в другие страны на работу.
— Но если вы сказали, что ситуация в Латвии намного улучшилась, почему же столько людей уезжает работать за границу?
— Потому что уровень развития регионов ЕС сильно различается. Да и интеграция в ЕС происходит со стороны политиков абсолютно безответственно с социально–экономической и демографической точек зрения. Вмиг открывая шлюзы, вы вызовете потоп.
Сегодня населения в возрасте до 14 лет в Латвии вдвое меньше, чем от 24 до 34 лет. В 1990–м у нас было 2,6 млн. населения, а сегодня — 2,3 млн. Такая убыль населения сравнима с результатами Второй мировой войны. Это катастрофа. Ожидается, что через 40 лет останется 1,7 млн. Подход должен быть в стране таков, что Латвия — это не сумма отраслей хозяйства, а человек, личность, который живет в конкретном месте.