Ольга Берлина: "Букинголтс меня кинул!"

— Ольга, почему вы так уверены, что Сол Букинголтс имел общий бизнес с вашим мужем? Все–таки Сол — одно из значимых лиц в государстве, а у вашего мужа с репутацией было не все хорошо…

— Я в этом не сомневаюсь и могу с полной ответственностью утверждать. Где–то в 1995–1996 годах мой покойный ныне муж сказал, что он будет крупно вкладываться c господином Букинголтсом. Планировалось открыть на углу улиц Калпака и Бривибас, где раньше было кафе "Сигулда", ресторан и казино Imperial. Я тогда сказала мужу, чтобы он оформил это как–то документально. Но муж как раз таки сказал, что у этого человека незапятнанная репутация, а у него, мол, и судимость, и прочее… Тогда я предложила вариант, чтобы все документы были оформлены на меня, на что муж сказал, что фамилия–то у нас одна и у Сола могут быть проблемы. В итоге муж все, что было у него на тот момент, вложил в общий с Букинголтсом бизнес.

— О какой сумме идет речь? Хотя бы ориентировочно.

— Я точно не знаю. Но приблизительно муж дал Солу 250 тысяч долларов. Потом в 1997 году у нас в подъезде произошел взрыв, муж едва не погиб. И примерно тогда же этот ресторан и казино закрылись. Уж не знаю почему. Может, по материальным причинам, а может, просто это было неудачное вложение… И насколько я тогда со слов мужа поняла, частично Сол рассчитался с ним, какую–то часть отдал. Муж ждал возврата остальных денег, но в 2000 году его убили… Все знакомые тогда же стали говорить, чтобы я не волновалась, что Сол знает, что он должен нашей семье деньги, и он их отдаст. Я, конечно, в тот момент плохо понимала, что происходит… И Букинголтса не трогала. Тем более что перебирала бумаги покойного мужа и нашла его записи, которые только я и могу разобрать, в которых было написано, что Сол остался нам должен где–то 158 тысяч долларов…

— И вы надеялись, что с вами рассчитаются?

— Поскольку мой муж был евреем, еврейская община муссировала вопрос о том, что мне нужно помочь. Но, как я теперь понимаю, Сол сказал, что рассчитается со мной, и этот вопрос в итоге замяли.

— Но денег вы так и не дождались…

— Прошел год после смерти мужа. Мне позвонил один человек, я не уполномочена называть его имя, могу только сказать, что он наш с Солом общий знакомый, и сказал, что Букинголтс хочет со мной увидеться по поводу денег, и дал понять, что ничего я не получу. Я позвонила Солу, и он назначил мне встречу в своем офисе, который находился там же, где прогоревшие ресторан и казино Imperial. На беседу я пришла с диктофоном. Захожу в его кабинет, там играет музыка, фонтанчик журчит, все красиво. Курить мне не разрешили сразу, я уже от одного этого напряглась. Там Букинголтс открыл для меня много нового. Сказал, что якобы, когда этот ресторанный бизнес с моим мужем организовывался, там еще участвовал такой Юрий Полковников, Полкоша, криминальный авторитет. Он даже не то чтобы сказал мне это, а вначале взял, видимо, специально приготовленную керамическую табличку и написал на ней мелом 100 000 и имя — Юра. Я говорю: "Полковников, что ли?" Он говорит: "Да".

— То есть Букинголтс был с вами крайне осторожен.

— Он был более чем осторожен. Он ведь сам снял с меня пальто. Внимательно посмотрел, как я одета. Видимо, искал диктофон. Он просто не мог подумать, что я банально положу его в сумочку, ведь я такими вещами никогда не занималась… Так вот, вначале Сол писал все на табличке. Потом он вызвал мужчину лет под пятьдесят — то ли своего финансового директора, то ли бухгалтера, который присутствовал при нашей беседе. И вот, когда Сол написал на табличке, что он якобы отдал деньги Полкоше, я ему говорю: "А на каком основании?" Вот тогда он мне стал говорить, что Полковников принимал участие в разговоре о бизнесе, а деньги были вложены от фирмы Riga Coton. Я очень удивилась, ведь все документы, устав, чековая книжка и печать этой фирмы до сих пор находятся у меня. Да и фирмы больше такой не существует. Но Сол мне сказал, что Юрий пришел с доверенностью от этой фирмы, и потому он с ним рассчитался. Бред! Я спросила, каким образом: "кэшем" или банковскими переводами. Он ответил, что и так и так, и достал большую кипу документов. Я была без очков, да и состояние было ужасное… Потому я попросила Сола дать мне ознакомиться с копиями. А он мне говорит, что, если я приду с доверенностью от данной фирмы, только тогда он даст ознакомиться с этими документами. После этого я, конечно, завелась. Говорю: "Я не понимаю тогда смысла нашей встречи! Для чего вы меня позвали? Объяснить, как вы меня обокрали?! А ведь вы меня обокрали! Что касается Юрия Полковникова, то тут хотя бы понятно — он криминал. С него нечего взять. Но вы–то политик, бизнесмен, и всему криминалитету еще учиться у вас надо! Вы прекрасно знали, что это деньги моего мужа, нашей семьи. Вы эти деньги украли!" А он тогда так хитро спрашивает: "А вы пойдете разговаривать с Полковниковым?" Я сейчас уже не помню, но, по–моему, он уже вслух называл все фамилии, потерял осторожность. Потому что я в сердцах пошла к выходу, стала требовать свое пальто, он меня задерживал. А табличка осталась на столе. Ну я ему и ответила, что и к Полковникову пойду, и к Харитонову, и к Михасю… Вот тогда он сказал, что Харитонов в курсе этой сделки.

— Полковников на самом деле участвовал в этом проекте?

— Полковников, когда мой муж с Солом этот бизнес обговаривал, я точно знаю, был за пределами Латвии. Харитонов тогда находился в местах заключения. И общих дел у моего мужа, кроме хороших дружеских отношений, с Харитоновым не было. Плюс ко всему прочему с Харитоновым я имела беседу уже после смерти моего мужа. Он абсолютно не в теме, он даже не знает, о чем речь. Но почему–то Букинголтс утверждает… Я, конечно, понимаю — жить захочешь, не так раскорячишься. А кто такая я? Меня–то бояться незачем, а Полкошу, наверное, можно. Да, и еще Сол мне сказал, что по продаже права аренды данного помещения на углу улиц Калпака и Бривибас они рассчитывают получить 200 000 долларов. И 20 процентов от этой суммы он тоже отдаст Полковникову. Все это Букинголтс говорил уже вслух, и все это осталось на кассете, которая спрятана у надежных людей. И если, не дай Бог, с кем–то из моих родственников или со мной что–то случится, она сразу же всплывет.

— Выходит, эта кассета — подтверждение того, что советник президента Латвии брал деньги у криминалитета, то есть фактически поднимался по служебной лестнице благодаря уголовному миру?

— Да. Но вы посмотрите, как хитро Сол себя ведет. Уже сейчас, когда он понял, что я не буду молчать, в небольшой статье в "Часе" он оправдывается, что он не связан с мафией (10 февраля 2004 года. — А. С.), а моего мужа называет просто "предпринимателем". И там же написано про то, что деньги он отдал Юрию Полковникову. Подано это так, будто это мои слова. Но я этого не говорила! Я знаю только, что мой муж дал ему деньги и что он связался с непорядочным человеком. Теперь я могу допустить, что наша семья не единственная, с которой он обошелся таким образом. А о Полкоше мне рассказал сам Букинголтс, и по записи на кассете это можно отчетливо понять! Но если он сам утверждает, что отдал деньги своему компаньону Полковникову, то как он тогда может так говорить: "Я не связан с мафией"?

— А с чего вы вдруг решили все это обнародовать? Ведь для вас эта история закончилась три года назад…

— Она для меня никогда не заканчивалась. Ну а как вы думаете? Мы жили с мужем очень даже неплохо. Не как миллионеры, конечно, как это писали в газетах, но ни в чем не нуждались. И вдруг в один день я превратилась в нищую, вообще без копейки. Нашла конверт, в котором было 100 долларов, и все. Благо была квартира, записанная на мужа, в которой мы жили. Я вступила в права наследства, продала ее. Слава Богу, я сейчас ни в чем не нуждаюсь, снова работаю. Конечно, я тогда, у Букинголтса, кричала, потому что это были единственные деньги, о которых я точно знала, думала, что их получу. Я думала, что это порядочный человек, как мне муж его рекомендовал. Кстати, когда Букинголтс с мужем этот совместный бизнес обдумывали, они встречались у меня в аптеке на Валдемара, 75, которую я тогда имела. Обговаривали все дела в моем офисе, и, если уж на то пошло, все мои фармацевты могут это подтвердить.

— Вы боитесь за свою жизнь, за жизнь ваших близких — и все же отважились выдвинуть это обвинение, которое может стоить Букинголтсу далеко не только положения в обществе… С чего это?

— Я никогда этого не скрывала, но никто и не интересовался. А в конце прошлого года мне позвонил журналист из интернет–издания "Ящик Пандоры" Рихард Воланс и стал договариваться об интервью на эту тему. Вначале я отказала. А потом почувствовала на себе давление — в прессе вышла одна положительная статья про Букинголтса, вторая: "Я хочу жить с чистой совестью", "Как папа учил меня зарабатывать деньги"… Поэтому, когда журналист позвонил мне в третий раз, я ответила "да". А после этого получилась вот какая история. 14 января 2004 года, спустя четыре года после убийства мужа, мы были на кладбище. И тут у меня зазвонил телефон. Три года спустя после нашего знаменательного разговора с Солом мне позвонил молодой человек, который предложил купить у меня кассету с записью разговора с Букинголтсом. Он предложил мне за кассету 120 тысяч. Звучало это так: "чтобы уладить это дело". Но я тогда сказала, что кассеты у меня нет. Во–первых, она на самом деле находится не у меня. А во–вторых, еще не хватало, чтобы меня за собственные деньги посадили за вымогательство.

— А откуда этот человек узнал, что у вас есть кассета?

— Я об этом сказала в интервью. После этого было еще несколько подобных звонков с предложением денег. Но я сказала, чтобы все вопросы решали через моего адвоката. Причем меня еще этот молодой человек спрашивал: "А какую вы можете дать гарантию, что, если человек рассчитается за кассету, она больше ни при каких обстоятельствах не всплывет?" На что я отвечала, что молчала же четыре года, да и слово свое держать умею. Но все равно продавать кассету я не собиралась.

— И что было потом?

— Меня вызвали в Полицию безопасности, как мне пояснили, просто на беседу. Я спросила: на меня что, заявление какое–то написано? Ну, можно сказать и так, объяснили мне. Из чего я сделала вывод, что Сол написал на меня заявление. Хорошо, что я не купилась на его предложение продать кассету… Хочу сразу отметить, что в полиции ко мне отнеслись очень корректно, даже с сочувствием. Я им все рассказала, как было. И в итоге в возбуждении дела против меня было отказано. Но тут появилась та самая статья в "Часе", где Букинголтс говорит, что не связан с мафией. Честно говоря, ее я испугалась даже больше, чем того звонившего с предложением денег. Я поняла, что Сол хочет меня подставить. Ведь я прекрасно помню, как после смерти мужа имя Полковникова мне называли как один из вариантов убийц моего мужа. А тут Сол вкладывает в мои уста, будто я знаю, как он рассчитывался с Полкошей. Еще и Харитонова туда приплел… Слава Богу, Харитонов здравомыслящий человек. Но Полковников… Вот тогда у меня началась паника, истерика. Меня отпаивали, откачивали. Я испугалась… Успокаивало только то, что в возбуждении дела против меня Букинголтсу отказали. И передали все документы для рассмотрения в Управление по борьбе с оргпреступностью. Меня уже вызывали и туда, на Стабу, 1 марта это было, снова брали показания. И по поводу этой статьи тоже. Спросили, как я ко всему этому отношусь. Я ответила, что я не следователь, но когда убивают человека, надо искать того, кому это может быть выгодно. А получается, что убить моего мужа было выгодно только двоим людям: Юрию Полковникову и Солу Букинголтсу. Ведь это страшно — жить четыре года с осознанием того, что человека убили, а виновного так и не нашли… Но время все расставляет по своим местам. И других врагов, кроме Букинголтса и Полковникова, у меня, получается, нет…

— А где сейчас Полковников?

— Говорят, он в Риге. Вроде даже на нелегальном положении. Я ведь думала, что они были друзьями с моим мужем. Их даже три друга было — он, Валера и Резо Цхеладзе. Вначале убили моего мужа, потом Резо… Я думала, что Полкоша после этой трагедии придет ко мне, как–то успокоит. Честно говоря, ждала именно этого. И ведь этим он бы снял с себя все подозрения. Но он не пришел. Более того. После смерти Валеры я дважды встречала его в городе, но он отворачивал голову и делал вид, что не узнает меня…

— Ну а где сейчас Сол Букинголтс, вам и без меня прекрасно известно. Зная, что он сидит за одним столом с президентом страны, что вы испытываете?

— Шок! Для меня это шок. Ведь как получается — он до последней минуты не верил, что у меня есть та самая кассета. А когда в Полиции безопасности ему сказали, что я в своих показаниях это утверждаю, он стал очень беспокоиться. Предпринимать ответные ходы. И мне ничего другого не остается, как вывозить свою семью за пределы Латвии. Родителей я уже отправила за границу. А вот когда сажала свою дочь с внуком в автобус до Германии — они тоже поехали туда на постоянное место жительства, то пошла купить прессу на дорожку. И первое, на что я наткнулась, когда пришла к киоску, — это журнал "Счастливые люди". С обложки на меня смотрел довольный и счастливый Сол Букинголтс. Человек, из–за которого я стою на вокзале, лью слезы, отправляя своих близких за рубеж… Что мне после этого остается делать? Опускать руки? Нет! Теперь я понимаю, на чьих костях и крови он построил свой капитал.