Если людям нечего делить, они договорятся
— Тысячи людей хотят вам соответствовать. Ощущаете ли вы на себе ответственность, хотя бы абстрактную, за их судьбы?
— Чему же во мне можно соответствовать?
— И тем не менее многие ищут именно у вас ответа…
— Я им могу дать свои песни, и если они эти песни переварят, то найдут ответ сами в самих себя. Другого ответа нет. Ответ находится внутри каждого человека. И мы все это знаем и постоянно на это закрываем глаза. Нет других богов, нет других пророков, все в нас самих.
— Какой вопрос надо задать себе, чтобы получить верный ответ?
— Это сложно. Этому нужно учиться. А чтобы научиться, надо всего-навсего этого хотеть. Большая часть людей, даже когда задают вопросы, слушают ответ, но потом ему не следуют. Такова история человечества. Возьмите Евангелие, посмотрите, чем вся эта история закончилась.
— Вы легко сочетаете в себе Восток и православие?
— Так это одно и то же.
— Смотря как люди договорятся.
— Если им нечего делить в смысле денег, то они всегда договорятся.
— Еще можно делить власть.
— Ну, это то же самое. Энергия в разных формах.
— Что же тогда любовь?
— Я не знаю, что это такое.
— Разве вы никогда не пели о ней?
— Нет, я часто пою о любви, но при этом не считаю, что ее надо определять. Как и все остальное в жизни. Определить значит ограничить.
Когда исчезает искренность, появляется мораль
— А ощущение свободы — это отсутствие ограничений?
— Все ограничения идут из головы. Мы сами себя ограничиваем. Всегда. Никто другой нас ограничить не может.
— А как же тогда обще- человеческие правила?
— Как говорил Лао Цзы, когда исчезает искренность, появляется мораль. И так далее.
— Вам удается быть искренним?
— Я по этому поводу не думаю. Меня это не интересует.
— Вы ждете искренности от тех, кто близок к вам? Что, если вы не получаете ее?
— Человек рискует тем, что он станет для меня скучным.
— Много таких людей, которые перестали быть вам интересными, и ваши дороги разошлись?
— Наверное, много. Но я никогда это не анализировал.
— Вы испытываете боль, когда теряете человека?
— Не помню.
— А когда предают?
— А как меня могут предать?
— Нельзя?
— А как? У меня нет ожиданий. Если вы, например, захотите меня предать, то я буду не против, потому что я и не ожидаю, что вы будете мне верны.
— Неужели вы ни от кого в жизни не ждете верности?
— А зачем? Кому нужны эти дешевые костыли? Какую верность? В чем? Вы ждете верности от куста ежевики?
— Хотелось бы, чтобы она соответствовала, не плодила малину вместо ежевики…
— Так чья эта вина? Куста ежевики или нас? От этого все и беды. Оттого что мы хотим, чтобы в жизни все было так, как мы хотим. Причем как нас научили хотеть.
Рок-музыканты не отличаются друг от друга
— А что касается рок-музыкантов, они чем отличаются друг от друга?
— Они вообще не отличаются друг от друга (смеется).
— Могут они дружить или общаться между собой?
— Нет, они звери. Я читал про них. Они, когда видят друг друга, начинают точить ножи и подкидывать яд в водку. И вообще, что такое рок-музыканты?
— А вы не знаете? Вы себя к ним не причисляете?
— Какой же я рок-музыкант? Я даже не музыкант. Я просто песни пою.
— Чем бы еще вы могли заниматься в этой жизни так же успешно?
— Понятия не имею. Я не пробовал.
— Неужели ничем больше не занимались?
— Я был научным сотрудником. У меня это получалось не очень хорошо. Мне было не очень интересно.
Гоп со смыком
— Говорят, что вам гитару дала в руки бабушка.
— Почему дала? Я сам ее взял. Бабушка меня научила первым двум песням, которые я ей пел. Одна была "Гоп со смыком — это буду я", а вторую не помню.
— А вам удалось кого-то научить двум песням?
— Я преподавал гитару одному человеку, это факт. Он научился.
— А он вспомнит потом, что вы его "Гоп со смыком" научили?
— Я его не "Гоп со смыком" учил, я его учил нормальным рок-аккордам.
— А так тепло вспомнит кто-то о вас, как вы о бабушке?
— Понятия не имею. А мне это не надо. Я не хочу, чтобы меня вспоминали.
— А бабушке вашей это было важно?
— Я думаю, что да.
"С Соловьевым мне повезло"
— У вас хорошая жизнь была в кинематографе…
— Мне повезло. Сережа Соловьев — достойный человек.
— Это случайность, что вы попали к нему?
— Случайно он меня нашел на телевидении. Прибежал ко мне, маленький такой, взял за пуговицу и начал излагать, что я у него должен играть в фильме "Асса". Я его выслушал и потом сказал, что в фильме играть не должен, что в моем возрасте это нереально, а должен играть какой-то молодой человек, с которым я его впоследствии и свел. И он понял, что я был прав. Как, кстати, фильм получился? Я его видел только изнутри.
— На экране фильм хороший. А как процесс?
— Отличный. Сережа нам доверял настолько, что просто отдал мне студию и сказал: "Делайте все, что хотите".
— Есть песня, которая стала вашей визитной карточкой, — "Под небом золотым…"
— Учитывая, что это песня не моя, с гордостью буду ее рекламировать. Песня очень хорошая. Только я к ней не имею ни малейшего отношения.
— Расскажите, как она появилась у вас?
— Я ее услышал в одном маленьком театре, где играли мои друзья. И там вышел один юноша и спел эту песню. Я за нее ухватился, стал узнавать, чья она, откуда ее взял, но он понятия не имел. И я начал ее петь, лет десять разузнавая, кто же ее написал. Мне приводили очень много авторов. Но в итоге выяснилось, что ее написали Андрей Волохонский и Леша Хвостенко, два ленинградских поэта, к тому времени эмигранты. Волохонского я так и не видел, а с Хвостенко мы потом довольно сильно подружились.
Молчание Будды
— Какие города, кроме Питера, близки вам по духу?
— Достаточно много таких: Лондон, Нью-Йорк, Сан-Франциско, Катманду…
— В Риге удается получать удовольствие?
— Да, Рига на меня очень хорошо действует. Хотя я помню время, когда все хиппи жаловались на то, что в Риге очень суровые менты. Я один раз приехал и убедился, что это все на самом деле так: все серое, бетонное, сыро, холодно и люди какие-то не очень. Правда, они меня не тронули. Но помню тогда, в советские времена, Рига на меня произвела печальное впечатление. А сейчас она из всех балтийских столиц, с моей точки зрения, самая приятная.
— Не хотите когда-нибудь перейти от стихов к прозе?
— Зачем? То, что можно было сказать, уже сказали Будда, Христос и Лао Цзы.
— Что такого сказал вам Будда?
— В основном он молчал. Его молчание мне ближе всего.
— У вас большая семья?
— Жена, четверо детей, но не все живут с нами. Моя мама, она живет тоже отдельно, но она часть семьи. И группа "Аквариум", с которой я проживаю времени гораздо больше, чем с семьей, поэтому они тоже моя семья.
— Интересно, как вы с женой общаетесь? Вот она вас спрашивает: "Борис, какого мясо купить — такого или другого?" А вы ей: "Не знаю, я об этом не думал. Спроси себя"?
— Почему? Если нужно купить мясо, мы едем и покупаем.