Борис Цилевич: "Час "Х"

— Борис, сколько вообще есть времени у правительства для решения проблемы реформы–2004?

— Учитывая, что реформа запускается с 1 сентября, времени остается всего ничего. Поэтому правительству Эмсиса нужно начинать что–то делать немедленно. Конечно, я реалист и прекрасно понимаю, что вариантов разрешения данной проблемы у премьера немного. Сегодня в сейме для изменения закона об образовании нет 51 голоса. Камень преткновения — "народники", которые являются заложниками части своего электората и боятся поддерживать отмену этих языковых пропорций. Но обнадеживает хотя бы то, что правительство признает наличие проблемы и выражает готовность вести диалог со всеми заинтересованными сторонами. Остается только дождаться, когда от слов власти перейдут к делу. Пользуясь случаем, хотел бы напомнить премьеру, что мы не входим в правящую коалицию и у нас нет никаких обязательств по отношению к этому правительству. У нас развязаны руки, и если проблема реформы не будет решаться, мы будем вести себя в сейме при важных голосованиях соответственно.

Пока события развиваются таким образом, что обострение конфликта практически неизбежно. Как мы знаем, штабисты запланировали манифестации на середину апреля и грандиозную манифестацию 1 мая. При этом страсти накалились до такого уровня, что уже совершенно неважно — даст самоуправление разрешение на манифестацию или нет. Мы можем ожидать и стихийных акций. Но и сегодня, несмотря на всю внешнюю тупиковость ситуации, у властей есть возможность снять обострение. Я бы на месте властей извинился перед нацменьшинствами за всю эту реформу и особенно за ход обсуждения этого скандального закона, когда во 2–м чтении вообще была одобрена языковая пропорция 90:10. Власти должны понять, что желание учиться на родном языке НЕ ЯВЛЯЕТСЯ АНТИГОСУДАРСТВЕННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ. Это совершенно законное и естественное право человека в демократическом обществе. И чем быстрее власти это осознают, тем будет легче разрешить этот конфликт. Больше всего меня поражает убежденность властей в том, что они лучше знают, в чем нуждаются МОИ дети. Представляете, Табунс с Добелисом будут решать, как удобнее учиться моим детям!

Вы знаете, как в западных городах прокладывают дорожку к новым жилым домам или учреждениям? Засевают весь газон, и потом местная администрация смотрит, где люди протаптывают дорожку. И именно там они затем делают дорогу. У нас же сначала прокладывают дорожку, а потом власти дубинкой туда загоняют людей. Да еще удивляются, что люди не испытывают восторга от такой "демократии".

— Ваш коллега по сейму "народник" Артис Пабрикс в качестве ключа к уменьшению напряженности назвал необходимость признания русскими факта оккупации Латвии. Мол, признайте оккупацию — и мы, может быть, пересмотрим реформу.

— Не надо смешивать разные вещи — проблему образования и историю. Попытка перевести конкретный диалог по реформе на дискуссии по истории ни к чему продуктивному не приведет. Кроме того, едва ли сегодня можно ожидать от русскоязычного населения признания оккупации. Новейшая история Латвии дает массу примеров переноса властями исторических "признаний" на сегодняшний день. Как только власти в начале 90–х заявили о том, что в 1940 году была оккупация, немедленно последовало лишение гражданства трети населения, которых фактически объявили потомками оккупантов. Исходя из концепции оккупации, власти дают понять, что у потомков оккупантов вообще изначально не было никаких прав. И власти просто подарили негражданам некоторые права своей милостью. Смысл понятен: русскоязычные должны радоваться тому, что им разрешают говорить на своем родном языке и даже пока позволяют учиться на русском.

Для меня очевидно: пока мы продолжим копаться в истории, никакого общественного согласия в Латвии не будет. Именно поэтому я и мои товарищи, стоявшие у истоков ПНС, долгие годы выступали за принятие Декларации об общественном согласии. Такая декларация позволила бы подвести черту под прошлым и начать новую жизнь, тем более что судьба дает нам подобную возможность — мы вступаем в европейское сообщество.

— И как это европейское сообщество может нам помочь? Чем, например, нам сможет помочь Европарламент, куда и вы тоже баллотируетесь? Почему вашим потенциальным избирателям вообще нужно идти на выборы 12 июня?

События в сейме показывают, что даже один депутат решает очень многое. Например, один депутатский голос может решить судьбу правительства. Так же и в Европарламенте — даже один профессиональный депутат может "поставить на уши" весь Евросоюз. Он может с трибуны обозначить проблему, привлечь к ней внимание масс–медиа Европы и Еврокомиссии. Читателям "Вести Сегодня" важно знать, что депутаты Европарламента объединяются не по принадлежности к одной стране, а по партийному принципу. И если меня изберут в ЕП, то я буду работать в одной из самых крупных фракций — социал–демократической. Блокировавшись с "зеленой" фракцией и с либеральной фракцией, у нас уже будет в ЕП большинство. И значит, мы можем ставить на голосование такой вопрос, например, как введение безвизового режима для неграждан. Если русскоязычные граждане ЛР хотят, чтобы их мнение, их голос звучал в Брюсселе, где будут приниматься все ключевые решения, им нужно идти на выборы 12 июня. Если вас нет в Брюсселе, вас нет нигде.

— Борис, вы так долго находитесь в оппозиции и все пытаетесь убедить оппонентов в том, что они совершают глупости и гадости. Не надоело?

— Быстрых побед не бывает. Необходима длительная борьба. Такова участь всех правозащитников во всем мире. Самое же главное качество, необходимое в этой работе, — терпение! Сколько раз я себя сдерживал, чтобы не сорваться на крик. Иногда кажется, что вот сейчас ты выпустишь пар — скажешь все, что ты думаешь о своих противниках, — и полегчает. Но это обманчивое ощущение. Этим ты демонстрируешь свою слабость, в международных же организациях очень важно умение психологически правильно построить свое выступление. Хотя я тоже человек, а не робот, и порой приходится срываться. Свежий пример: на встрече депутатов сейма с евроэмиссарами ПАСЕ финский парламентарий г–н Саси поинтересовался у меня, действительно ли я считаю, что моим детям не нужно знать латышский. Я не выдержал и спросил в ответ: "Вы что, считаете меня идиотом? Неужели я хочу навредить своему ребенку? Никто никогда не выступал против изучения латышского. Напротив, мы требуем улучшения качества преподавания госязыка. Но это не имеет ничего общего с намерением властей заставить моих детей учить физику на неродном языке".

Сегодня русскоязычные политики достаточно сильны и профессиональны, чтобы на всех уровнях грамотно отстаивать свои позиции. Наши оппоненты это прекрасно понимают, поэтому так боятся, что мы попадем в Брюссель.