Дуэль на сковородках
– Чем театральное фехтование отличается от спортивного?
– Начнем с того, что в спорте человек с оружием в руках напротив вас — противник, а в театре — партнер. Основное отличие — в самой цели поединка. Принцип спортивного фехтования — наиболее незаметным способом для противника нанести ему удар или укол. В театральном фехтовании все с точностью до наоборот. Цель — наиболее явным, видимым образом создать для окружающих впечатление удара или укола, ни в коем случае не прикоснувшись к партнеру. Кроме того, есть некоторое различие в терминологии. В спортивном фехтовании, например, различают три вида оружия: шпага, рапира и эспадрон, который чаще называют саблей. Театральное фехтование объединяет все три вида в один — это шпага.
– Как долго обучаются театральному фехтованию?
– Два года — третий и четвертый актерские курсы. Первый год изучается основа: техника движения, шаги, движение ног, рук, их сочетания, владение ударами, выпадами, элементами атаки и защиты. В основном на шпагах, но несколько уроков отводится и на ножи, кинжалы и мечи. На втором году обучения начинается чисто творческая, этюдная работа. Надо отметить, что театральное фехтование преподается не как спортивный предмет. Фехтовальный поединок, по сути, тот же диалог — вопрос-ответ. Общение в пластике — то есть одна из важнейших составляющих актерского мастерства, в рамках занятий по которому и идут уроки. Студенты сами придумывают темы: кто они, из-за чего подрались, как проходит бой, чем он завершается. Оружием являются необязательно шпаги: фехтовать можно на чем угодно — хоть на сковородках. И сам поединок может быть очень разным: эксцентрическим, трагическим, комедийным — вариантов много. Готовят студенты и классические отрывки. Весь Дюма, Гамлет, Ромео и Тибальд, Дон Кихот, Сирано де Бержерак. Тут к фехтованию уже добавляется и диалог.
– Театральное оружие чем-то отличается от спортивного?
– Абсолютно ничем. Естественно, оно не заостренное, на острие надеваются наконечники. Меры безопасности и техника владения здесь даже важнее, чем в спорте: в отличие от спортсменов, мы работаем без масок, в обычных, без специальной защиты, спортивных костюмах. Даже без перчаток. Поэтому в театральном поединке укол всегда направлен в сторону, а удар всегда останавливается в 5-10 сантиметрах от партнера. Конечно, бой ставится так, чтобы зритель всех этих ухищрений не заметил.
– Фехтовальные позы похожи на танцы того времени, когда мужчины ходили в шляпах с перьями и со шпагой на боку. Это дань изяществу, для красоты картинки или так и надо?
– Красивость — не самоцель. Все эти позы — вынужденные и стопроцентно функциональные. Все защиты, удары, отскоки, прыжки существуют только потому, что они нужны для боя. Есть очень красивый круговой отбив — защита от укола в грудь. В спортивном фехтовании его используют редко, но в театре, где зрительная эстетика обязана присутствовать, — там он часто применяется.
С оружием не шутят
– Артист балета Александр Иванович Румянцев когда-то рассказывал такую байку о балете "Ромео и Джульетта": как-то актеры пошутили — перед сценой поединка Ромео и Тибальда спрятали их шпаги. Так как музыка не ждет, спектакль идет дальше, им пришлось выбежать на сцену без оружия. И вся балетная дуэль вместо шпаг была проведена на кулаках. Актеры вообще любят пошутить с оружием?
– Актеры часто шутят друг над другом, но этой истории я не слышал. Вообще, в нашем деле импровизация запрещена строжайше. В театральном бою все должно быть выверено абсолютно точно. Был случай на чемпионате Союза по фехтованию, который проводился в Ереване: у одного из шпажистов обломался и отлетел в сторону клинок. И насмерть поразил девочку, сидевшую на скамейке запасных. Хоть и спортивное, но это оружие: поэтому во время работы любая импровизация — табу.
– Откуда появилась страсть к фехтованию?
– От Аркадия Борисовича Немировского — моего учителя. Шпагой увлекся на третьем курсе Щепкинского училища на его занятиях. Посещал все его уроки: не только свои — абсолютно все. Блестящий педагог, один из двух лучших в Союзе. Второй — Кох, основатель ленинградской школы, которую позже стал представлять его последователь — Черноземов.
– Школы сильно различались?
– В принципе, кроме кое-каких тонкостей в терминологии, ничем. Что, впрочем, не мешало им долгое время серьезно враждовать — всегда находили, о чем спорить. Как там между ними сейчас, уже и не знаю. Все поменялось — много нового, появилось разнообразие. В Москве, например, есть такой Дрознин — блестяще ставит поединки, я так и не умею.
Д,Артаньян и Харатьян
– Расскажите: где зритель мог видеть ваши фехтовальные работы?
– Самой первой работой был "Сирано де Бержерак" в 1962 году в Русской драме. Вообще, удалось поработать практически в каждом латвийском театре: и в Дайлес, и в Оперетте, и в ТЮЗе. Ставил бои и в балете. Последняя работа — это полнометражный кукольный фильм Яниса Циммермана "Три мушкетера". Вот это особенно интересная работа — куклы могут намного больше, чем актеры.
– А в "большом" кино работали?
– Немного. Ставил поединки в "Слугах дьявола на Чертовой мельнице" Рижской киностудии. Правда, там не удалось до конца работу довести, времени на это не было, пришлось передать в другие руки. А вообще в кино фехтование имеет другой смысл. Там очень многое делается монтажом — на сцене все по-другому выглядит.
– Можете назвать самый лучший кинематографический бой?
– Гениальная, лучшая, на мой взгляд, сцена фехтования в кино — огромными кусками, без монтажа — это "Фанфан-тюльпан". Жерар Филип вообще классный мастер. А все эти Картуши, мушкетеры — красиво, но это не столько фехтование, сколько технология съемки.
– И Боярский, он же Д,Артаньян, и "Гардемарины" Дружининой — все монтаж? Эх!..
– Миша Боярский очень хорошо владеет шпагой. Гардемарины, в принципе, тоже, хотя ручаться не буду. Кино это кино. Не всегда успеваешь засечь, понять, как и что там происходит: смена кадра — и все, следующая сцена. "Три мушкетера и Д,Артаньян" частично снимался в Одессе. Наш театр, кстати, там как раз в это время был на гастролях, и артисты на съемках немножко подхалтуривали. Во второй серии есть сцена, в которой и я участвовал. Сам придумал бой, сам сделал. У картины был свой специалист, я не то чтобы помогал ему или советовал, а просто предлагал какие-то вещи. Мало, но было.
– Говоря о наших актерах: допустим, Рафальсон против Лицитиса — кто кого?
– Ни тот, и ни другой. Они, к сожалению, не подготовлены в этом смысле. Артисты из латышских театров, те — да. Были и в Русской драме хорошие мастера: Андрей Ильин, который сейчас в сериале играет мужа Каменской, мой ученик и очень хороший фехтовальщик. Прекрасно владеют шпагой Петерис Лиепиньш из Дайлес, Валдис Луриньш, Янис Паукштелло, Мирдза Мартинсоне…
– Мирдза Мартинсоне?!.
– Да-да, не удивляйтесь. Лилита Озолиня, например, тоже прекрасно фехтует. Им давно не приходилось этого делать, но они так хорошо подготовлены, что немного позаниматься — и, я уверен, они смогут показать настоящий класс. Школа — это школа.