— На прошлой неделе вы заявили, что Россия через местные русскоязычные организации пытается повлиять на исход предстоящих выборов в парламент. Чуть ранее обвинениям подвергся фонд Сороса. У вас есть доказательства?
— Сама Россия ограничивает влияние организаций, которые получают финансирование из-за рубежа. У нас несколько иная ситуация. Мы рады и Фонду Березовского, и Фонду Сороса, и другим фондам.
Я ничего плохого в этой ситуации не вижу, пока они не начинают перегибать палку — прямо вмешиваться в политику. Фонд Сороса, например, буквально давит своими мозговыми центрами (think tanks) — то есть использует не только денежный капитал, но и интеллектуальный. И это мне кажется опасным.
А в Латвии наблюдается информационный сквозняк. Мы открыты для любых ветров, в том числе и со стороны международных негосударственных фондов. Все это влияет на ежедневную ситуацию. Особенно это становится актуальным в предвыборный период, когда информационное поле приобретает особое значение — на нем происходит борьба за власть.
Эта тема стала для меня актуальной, поскольку мы в парламенте пытаемся еще больше ограничить рекламу в предвыборный период (речь идет о введении запрета на предвыборную агитацию в СМИ за 3 месяца до выборов). Мы находимся в странной ситуации — с одной стороны, сами себя ограничиваем в рекламе, а с другой — развязываем руки негосударственным организациям.
Они могут говорить все, что им заблагорассудится, свободно высказывать не только положительные, но и отрицательные мнения, которые могут затронуть определенные политические силы. Поэтому в этом контексте иностранное финансирование приобретает огромное значение. Это единственное, что я хотел сказать, ничего более. Меня очень удивило, что это получило такой большой резонанс.
"Плохие парни" для россиян
— То есть влияние российских денег — не доказанные факты, а всего лишь ваши подозрения…
— Я говорил о подозрениях. Одним из спровоцировавших это подозрение моментов стала статья в Шпигеле о том, что Кремль разработал новую пиар-доктрину. Россиянам не нравится теперешний имидж Москвы — слишком однообразный и не всегда положительный. В статье указаны и цифры, выделенные на эту пиар-кампанию. В косвенном виде это затрагивает и нас. Поскольку мы постоянно в российских СМИ играем роль "плохих парней". Это означает, что часть от этой кампании пойдет на их усмирение.
— Но возможно, деньги получают и эти самые "плохие парни". Согласитесь, что не политические взгляды здесь имеют значение. Россия может финансировать как левых, так и правых.
— Это правда. Я полностью согласен. Здесь все намного сложнее. Эти процессы связаны и с экономикой. Российские бизнес-круги хотят получить новые возможности в Латвии. И есть политические партии, которые предлагают нечто подобное. Я знаю, Шлесерс (Латвийская первая партия) говорит о том, что нужно развивать эти экономические связи, что они пойдут государству только на пользу. И тут трудно не согласиться.
— Недавно все также интересовались поездкой помощника премьера Юргиса Лиепниекса (Народная партия) в Москву. Там тоже может быть такой же интерес?
— Он пытался улучшить ситуацию… Я тоже в свое время получал упреки за свою толерантность к Москве. Хотя я не могу найти этому упреку какое-то объяснение. Я всегда хотел быть реальным политиком. Потому что нельзя было отрицать факт соседства с Россией. И нужно искать то, что нас объединяет, а не то, что разъединяет.
А может быть, это правда?
— Как можно ограничить действие зарубежных фондов? Внесением Березовского в черный список?
— Очень сложный вопрос. То, что произошло с Березовским, конечно, ограничение. Он достаточно скандальная личность… как бы это лучше сказать… Слишком большой слон для нашей маленькой посудины: поворачиваясь, он может просто разлить воду. У него очень большой капитал, и мы не можем ему противостоять, сохранить свои интересы. Но если мы говорим "А", то мы должны сказать и "Б".
И это как раз то, что я хотел сказать. Мы должны иметь в виду все фонды сразу. В том числе возможность российских предпринимателей влиять на масс-медиа.
— В результате вашего высказывания получился политический скандал. Даже министр иностранных дел России Сергей Лавров прокомментировал ваши подозрения…
— Я думаю, что если реакция такая острая, значит, то, что я сказал, — правда. Если бы я ошибался, то реакции бы не последовало. Я же думал только о внутренней политике Латвии. Мы ограничили рекламу политиков, но кто запрещает какой-то негосударственной организации негативно влиять на нашу политику? Мы же не можем исключить, что эту негосударственную организацию поддерживает какая-нибудь партия. Если это антиреклама, то партии нет нужды указывать, что в этот "источник" вложены деньги. Они — "независимые эксперты". И от этих независимых экспертов мы получим столько негативного пиара перед выборами…
Приведет это к тому, что избирателям будут говорить: все вокруг негодяи. У этого негативного информативного поля есть свои последствия — шокированные люди не пойдут на выборы. Пойдут опять только крайние радикалы, которые голосуют всегда. Нормальный избиратель останется дома. Это самый плохой сценарий.
— Наверное, именно поэтому перед выборами даже центристские партии начинают впадать в радикализм?..
— Когда толерантный избиратель становится неактивным, политики вынуждены охотиться за активным. Их обещания становятся радикальными. Они плюют в ту воду, где им гарантирован улов. Мы же хотим быть выравнивающим звеном, не провоцировать народ на дробление. Поддерживать введение прогрессивных налогов, проводить социальную политику, укреплять интеграцию. Мы призываем говорить о реальных вещах, о стабильности в экономике и политике. Кризисов хватает во всем мире. Зачем нам создавать новые?
С надеждой на Лембергса
— Какие сейчас отношения у Союза "зеленых" и крестьян с мэром Вентспилса Айваром Лембергсом? Его приход в политику очевиден, но пойдет ли он вместе с вами?
— Мы открыты для региональных партий. Я не исключаю возможности, что мы можем сотрудничать с Вентспилсской региональной партией.
В любом случае включение мэра Вентспилса в политику только приветствуем. Пока он еще не сделал шаг. Но мы, если такое предложение будет, дадим положительный ответ.
— Значит, вы еще ждете его решения…
— Да, это от него зависит. Но опыт Вентспилса очень показателен — этот город по уровню жизни превосходит другие. И есть надежда, что если такое могло произойти в Вентспилсе, то люди, ответственные за это, могут поднять благосостояние и всей Латвии.
— Кем вы видите себя на выборах-2006? Вы пойдете "локомотивом"?
— Трудно сказать. Да, мой рейтинг позволяет говорить о том, что я будут в лидирующих строчках списка. Но думаю, что у нас нет особого разрыва между "локомотивами". Поскольку аудитория поделена по регионам. Тот же Станислав Шкестерис получает 70% голосов своего родного региона. Это очень много. У нас есть и Арвид Улме, и Леопольд Озолиньш…
— Вы уже были премьером, знаете, почем премьерский хлеб. Если вдруг придется занять этот пост опять, согласитесь?
— В политике ничего нельзя предвидеть. Этот момент может никогда не наступить. Но нужно быть всегда к нему готовым. И если борьба с трудностями не привлекает, то нечего идти в политику.