Факультет — закрыт, студенты — свободны!

Перевод ценой 700 Ls

Несчастные студенты отправились к ректору Целминьшу (бывшему министру образования), но тот их успокоил, сказав, что дальнейшую учебу можно продолжить в БРИ или Международном институте психологии, с которыми заключены специальные договоры. Однако в БРИ после скандального ухода оттуда в высшую школу профессора Бреслова приход студентов восприняли весьма болезненно и взять отказались. В Международный институт психологии студентов приняли, но не на четвертый курс, а только на третий.

— Ко всему прочему, обнаружилось, что учебная программа высшей школы сильно отличается от программ факультетов психологии других институтов, — возмущаются девушки. — Нам придется досдавать аж десять предметов и за каждую досдачу платить по 20 латов. В результате этих перемен мы по вине высшей школы потеряли около 700 Ls. И хотим, чтобы вуз компенсировал нам эти затраты.

Почему девушки вообще выбрали это учебное заведение, если знали с самого начала, что факультет психологии не имеет аккредитации? Пострадавшие говорят, что руководство высшей школы постоянно уверяло студентов, что вопрос с аккредитацией практически решен и она вот–вот будет получена. Но такими обещаниями их кормили целых три года! Хотя поступили туда из–за перспективной программы по социальной психологии, которой не было больше ни в одном вузе. Конкурса здесь не было, а система оплаты (37 латов в месяц) не требовала выкладывать сразу крупную сумму за семестр, как в других учебных заведениях.

Новый профессор — новые перспективы

Но учиться в Высшей школе было непросто. Студенты, на чьи, собственно, деньги существует институт, были неприятно поражены откровенной, по их словам, "халявой". Сокращались учебные дни, постоянно менялось расписание, внезапно отменялись лекции. Потом оказалось, что выданный диплом не имеет научной степени бакалавра. Ситуация вроде бы улучшилась в прошлом году, когда в Высшую школу пришел работать известный психолог профессор Бреслов, который привел с собой 17 студентов. Недоукомплектованные группы заполнились, и появился специалист для разработки программы, которая позволит получить аккредитацию. Но ни программы, ни аккредитации так и не появилось.

Президент Высшей школы Ирина Лабеева к нашей встрече подготовила все документы, включая заседания сената Высшей школы. Первая лицензия на программу психологии была получена в 1992 году, а в 1995 году состоялся первый выпуск психологов–педагогов. Но, после того как специальным постановлением МОН право подготовки специалистов этого профиля закрепили за ЛУ, Высшая школа переориентировалась на социальную психологию. И получила новую лицензию в 1999 году. Но вот с написанием программы для получения аккредитации возникла проблема. Нужного специалиста в Латвии не нашлось. Лицензия заканчивалась в сентябре 2002 года, и поэтому в 2000 году было решено распустить первый и второй курсы, переведя их в другие вузы, а два последних курса довести до выпуска. И тут, по словам Ирины Лабеевой, начинается самая трагичная часть этой истории:

— В прошлом году ко мне приходит профессор Бреслов и уговаривает не закрывать факультет психологии. Профессор убедил меня в том, что именно он — тот самый специалист, который напишет программу. И я поверила. Мои коллеги были в шоке — г–н Бреслов уже работал у нас и ушел со скандалом 10 лет назад. Но я решила забыть старые обиды и попробовать все сначала. Мы снова набрали первые курсы по 5 и 7 человек в группах, что совершенно нерентабельно. За свою сердобольность я жестоко поплатилась. Профессор так и не разработал программу, хотя неоднократно этот вопрос выносился на заседание сената Высшей школы. И тогда 30 мая мы вновь приняли решение закрыть факультет, распрощаться с профессором Бресловым, а студентов перевести в другие вузы. Все они об этом были информированы.

Моя личная вина

Судьба студентов была решена. Четвертый курс получил дипломы, а третьему предложены разные варианты: часть студентов проучились по индивидуальным планам и сейчас получает дипломы, часть перевели на другие факультеты, а часть — в другие вузы. Кстати, договор о переводе в БРИ заключен еще в 1996 году, а с Международным институтом практической психологии — в мае нынешнего. Г–жа Лабеева пояснила, что научные степени бакалавра и магистра в нашей стране имеют право давать только госакадемии, ЛУ и РТУ. Все остальные выдают диплом, в который входит только интегрированный бакалаврский блок. Г–жа Лабеева утверждает, что никогда ничего не скрывала от своих студентов и всегда шла с ними на прямой контакт, но ни один студент пострадавшего третьего курса к ней за разъяснениями не пришел.

— Во всем случившемся нет вины нашего вуза, — считает Ирина Лабеева. — Есть только моя личная вина в том, что я решила вторично открыть уже закрытую программу. Если студенты хотят подавать в суд, пусть подают. Я отвечу. Но то, что их приняли только на третий курс и потребовали досдавать предметы, не имеет к нам никакого отношения. У каждого вуза своя программа, которая соответствует госстандартам. И, естественно, есть отличия, которые надо учитывать новым студентам. Когда к нам приходили студенты из Международного института практической психологии, то они тоже вынуждены были досдавать предметы.

Есть нарушения, нет доказательств

Начальник департамента высшего и специального образования МОН Янис Чаксте пояснил, что и государственные и частные вузы, открывая какие–то новые программы обучения, получают сначала лицензии. А уж потом, поработав пару лет, добиваются аккредитации.

— Критерии для получения аккредитации очень высокие, поэтому слабые программы отпадают сами собой, — пояснил г–н Чаксте. — Некоторые вузы сами приходят к такому выводу и сворачивают этот курс. Это нормальный процесс. Но это не значит, что студенты остаются на улице. Для получения лицензии вуз должен предъявить комиссии договор, заключенный с другим вузом, который в случае закрытия программы согласится принять этих студентов к себе. В данном случае закон соблюден, и студентов Высшей школы принял другой вуз.

На наш вопрос, считает ли г–н Чаксте, что Высшая школа все же нарушила свои обязательства перед студентами, начальник департамента после некоторого раздумья ответил утвердительно. Учебное заведение, по его мнению, несколько лет вводило студентов в заблуждение и кормило обещаниями об аккредитации программы. Правда, доказать это будет трудно — обещания давались в устной форме. Кстати, сам г–н Чаксте был удивлен, что Высшая школа уже давно выпускает дипломированных психологов. Начальник департамента был уверен, что "психологический" эксперимент проводится только два года и, значит, пострадавших будет немного.

Вместо эпилога

Начальник департамента посоветовал студентам внимательно читать договор с вузами. Некоторые из них гарантируют выдать диплом "установленного образца нашего вуза". Чтобы не было проблем, студенты должны потребовать, чтобы в этом пункте было четко зафиксировано, что по окончании учебы им выдается государственно признанный диплом. Иначе могут быть проблемы с трудоустройством. Хотя в Высшей школе меня заверили, что с этим у их выпускников все в порядке. Многие работают в школах, в частных фирмах, даже в Национальной опере. А двое поступили несколько лет назад в магистратуру ЛУ. В этом году продолжить свое образование в ЛУ выпускники Высшей уже не смогли. Их документы не приняли именно из–за того, что они учились по неаккредитованной программе.

Поэтому, поступая учиться на неаккредитованные программы и экономя на этом деньги, студенты должны быть готовы к тому, что им придется переводиться в другие вузы. А это, как мы видим, обходится куда дороже, чем полноценная учеба на аккредитованных программах. Скупой, как известно, платит дважды.