Латвия заработала левое правительство!

Яков Плинер: — Во–первых, самая большая беда и ошибка, что после Атмоды, возрождения национального самосознания латышей и других народов Латвии нас разделили на граждан и неграждан. Это было началом двухобщинного государства и, соответственно, уменьшения патриотизма. Чаяния народа были направлены совсем не туда, куда мыслили во время "песенной революции". Помните эти лозунги — "За нашу и вашу свободу", "Латвия — наш общий дом", "Едины для Латвии"? Шли стройными рядами за свободу и независимость, а что из этого выросло — нам известно.

Зачем властям была нужна эта идиотская, изначально политизированная школьная реформа? Это было ни к чему. Десятки тысяч людей выходили на улицы, а власти стояли на своем. Но в результате мы показали, что мы, наши дети и внуки — не быдло. Некоторые говорят: вот бузили, а ничего не добились. Неправда! С 1998 года в законе было написано "только на госязыке". В результате все же получилось 60:40. Это тоже вред, но меньший. Второе — реформа идет вяло, власти боятся проверять, как она происходит в школах. И третье — если раньше все политики и чиновники утверждали, что с 2007 года экзамены будут только на латышском языке, то сейчас они же констатируют, что задания будут на латышском языке, а ученик сам выберет язык ответа. Все же мы доказали, что если бороться, то чего–то можно добиться. Плюс, я надеюсь, те тысячи и тысячи ребят, которые выходили на улицу, не вырастут иванами, не помнящими родства. Они научились отстаивать свои права. И все у нас еще впереди — мы выступаем за равноправие, благосостояние и безопасность людей.

Почему все вспомнили о русских?

Андрей Козлов: — Мне кажется актуальным, что на выборах в 9–й сейм многие партии вспоминают о русских. Говорят о проблеме образования. Но если говорить откровенно — когда ЗаПЧЕЛ единственный активно выступал за русские школы, тогда кто–то помогал?

Яков Плинер: — Уважаемый мною Янис Адамсонс сегодня за русский язык и школы. Но я с ним был в 7–м сейме. И знаю, что он по всем национальным вопросам (школы, язык, гражданство), к сожалению, голосовал как "тевземцы". Сегодня — только перекрасился. "Центру согласия", в принципе, идеи наши близки — они признают парламентский метод борьбы, юридический. Тут мы с ними едины. Но они не признают акции прямого действия, ненасильственного сопротивления в рамках закона. Это, конечно, их право. Но мы за отстаивание своих прав ВСЕМИ легально допустимыми методами. Мы предлагали "Центру согласия", публично кстати, участвовать в наших акциях организационно и финансово. К сожалению, они не откликнулись. Они "со всем согласные", иногда и вашим, и нашим. Это все же нас не устраивает.

И мы говорим: школы, язык, гражданство — это для нас святое. Здесь мы в основном защищаем русскоговорящую общину. В остальном, в социально–экономических вопросах, мы не делим людей по национальностям. И очень надеемся, что латыши перестанут голосовать по принципу "хоть плохие, зато свои" и выберут тех, для кого приоритет — повышение пенсий, детских пособий и улучшение наших взаимоотношений с Россией, от чего Латвия выиграет экономически.

С нами идут и молодежь, и бизнесмены. Вы, Андрей, для меня молодое поколение. Вы показали, что смогли поставить свое дело, создать для Латвии медиаконцерн. Если человек не занимается политикой, то она им займется все равно. Самая лучшая команда — это люди разного возраста и национальностей. Я думаю, мы выражаем спектр всей Латвии. Конечно, идет чистое вранье со стороны национальных СМИ — "Они против Латвии, против латышского языка, продадут Латвию Москве". Мы — самостоятельная партия, у нас есть СВОИ цели и задачи. Если мы победим на выборах, то за 4 года многое исправим, что было наворочено в нашей стране при "правой погоде". Они доказали свою несостоятельность, а при Левой Альтернативе всему народу Латвии будет жить легче. Конечно, и в оппозиции что–то нам удается сдвинуть или приостановить, о чем–то удается дать знать миру. Но более эффективно мы могли бы работать в "позиции".

В прокрустовом ложе национализма

Николай Кабанов: — Андрей Викторович, у вас есть опыт работы русского предпринимателя в национальном государстве при "правой погоде". Компания Fenster развивалась в эпоху жесткого рынка и этнического прессинга. Как все это отразилось на вашем политическом шаге?

Андрей Козлов: — На самом деле это достаточно сложный процесс. В бизнесе я нахожусь уже пятнадцать лет. И, конечно, коллеги из России очень часто спрашивают: оказывается ли на вас какое–то давление? Я отвечаю так: прямого давления, конечно, нет, и в определенной степени мы себя чувствуем свободно. Но есть какие–то моменты, которые нас ставят в не совсем равное положение с латышскими коллегами. Скажем, огромное количество финансовых проверок, происходящее в нашей компании. Не совсем правильное освещение в латышских СМИ процессов, происходящих в русской бизнес–среде. На латышских сайтах или в базе данных Lursoft русские бизнесмены представлены в негативном свете. Памятна история с компьютерами, когда фактически остановили деятельность наших газет. Это был цирк, когда сюда ворвался местный "ОМОН". При этом буквально за месяц до этого тогдашний министр внутренних дел Гулбис заявил, что у них в МВД нет лицензионного "софта" на компьютерах. Само государство не могло его обеспечить, не было культуры потребления. Мы считали, что у нас все в порядке, но были найдены какие–то нарушения. Мы на сегодняшний день выиграли суд, можно сказать, в последней инстанции — нас оправдали. И через два года вышло постановление, что все машины нам можно вернуть. Но они ведь превратились в металлолом, они никому не нужны. Это, конечно, очень затруднило работу нашего издательского дома. Следует признать, что это очень "специфическое" отношение к русскому бизнесу.

Яков Плинер: — Нужно помогать малому бизнесу, среднему бизнесу, а олигархи пробьются сами. Упростить отчетность, оставить минимум необходимого, а не так, чтобы бизнесмен десятки раз сдавал отчеты. Мы должны сделать так, чтобы открыть дело в Латгалии было выгоднее, чем работать на "комсомольских стройках" Ирландии.

Малый бизнес — большая головная боль

Андрей Козлов: — Малый бизнес — это очень больная тема. У нас его практически не осталось. Он был поэтапно разрушен — начиная от маленьких киосков и магазинчиков. Где они, руководители этих маленьких компаний, которые работали фактически на себя, получая небольшой доход? Сейчас они сидят в сетевых магазинах, получая по 70 латов, находятся на грани нищеты. Надо учесть еще и то, что наше поколение получало образование в Советском Союзе. Скажем откровенно — оно практически непригодно на сегодняшний день.

Яков Плинер: — Это было хорошее АКАДЕМИЧЕСКОЕ образование. Мало было прагматизма, молодежь не умела знания применять на практике, мало учили языкам. Плюс излишняя идеологизация.

Андрей Козлов: — Я, к примеру, учился на инженера гражданской авиации. Был у нас крупнейший на весь Союз институт РКИИГА, тысячи человек готовили на весь соцлагерь. А латышский язык мы не учили. И с этим его уровнем знания наше поколение оказалось неконкурентоспособным с латышами.

Николай Кабанов: — Но это искусственная неконкурентоспособность. Делопроизводство в частном бизнесе на латышском языке сковывает фирмы, люди вынуждены содержать второй штат. В то же время происходит монополизация потребительского рынка крупными компаниями. И мы как потребители постоянно переплачиваем супермаркетам. По вступлении в ЕС я ожидал снижения цен из–за роста товарного предложения из стран Европы. Но цены растут, причем и на продукты латвийского происхождения. Потому что производители мясо-молочной продукции, получившие возможности экспорта в Германию и Англию, не будут продавать на местном рынке товары дешевле, чем на Запад. И у нас складывается ситуация, когда цены в Латвии отличаются в 2 раза, а зарплата — в 10 раз.

Латвия запуталась в сетях. Торговых

Андрей Козлов: — Есть еще и другая проблема — качество товара. Самое плохое, что НИКТО — даже имеющий деньги — не застрахован от покупки бракованной продукции. Сетевые магазины, обладая огромным финансовым ресурсом, фактически лоббируют свои интересы в организациях защиты потребителей. Мы несколько раз проводили эксперимент в наших газетах — посылали людей с жалобами на конкретные супермаркеты, где продавался некачественный товар. Но к нам никто не прислушивался. Если такое происходит с газетой, что же говорить об обычном потребителе?

Яков Плинер: — Нас сознательно готовили к Евросоюзу "наоборот". Помогали разрушить промышленность, сельское хозяйство. Европа нам сейчас сбрасывает свои ржавые автомобили и сомнительного качества продукты. Сейчас человек не знает, что он ест. Говорим — ах, запретим кока–колу в школах! Но в магазинах–то она останется, и ребятишки будут бегать за ней через дорогу, рискуя попасть под машину. Запретить совсем–то нельзя.

Николай Кабанов: — Мадлен Олбрайт Вике–Фрейберге письмо опять напишет. Яков Плинер: — Это вообще смешно — она лоббирует интересы этой фирмы.

Как распорядились с наследством СА

Николай Кабанов: — Между прочим, население Латвии с 1991 года сократилось более чем на 500 000 человек. Вывели российскую армию, остались огромные военные городки. Так почему же в Латвии столь бешеным образом растут цены на жилье? Фантастический рост, при котором работающая семья может купить квартиру только в кредит на 25 лет.

Яков Плинер: — То, что армия оставила, было разворовано и разрушено. Строительство жилья началось только в последние 3–4 года. Увы, государство почти ничего туда не вкладывает, самоуправления — лишь немножко. А бизнесмены, если строят, хотят взять большие деньги. Мы же с вами еще в этом году предлагали выделить из бюджета 25 000 000 латов, чтобы решать проблему денационализированных домов. Почему государство не помогает своим людям? У нас действует принцип "человек для государства", а должно быть наоборот. Огромнейшие деньги — почти 180 000 000 латов — тратят на оборону. У Латвии нет своего позвоночника. Раньше свистни Москва, бежали на полусогнутых. Сейчас — Брюссель и Вашингтон.

Я говорил об обороне. Да, по опросам, большинство граждан согласно быть под натовским "зонтиком". И мы с вами, если придем к власти, не будем оттуда убегать. Но почему нельзя поторговаться? Почему Дания может тратить 1% ВВП? А Латвии сказали 2% — и власти взяли под козырек! Вот НАТО понадобился радар. Если бы мы и дали землю, желательно подальше от населенных мест, то сказали бы: почему бедная Латвия должна платить 6 000 000 латов, когда у нас старики и дети в ужасном состоянии, люди мрут как мухи? И дали бы землю, но 6 миллионов потратили бы американцы. Нужно уметь не только зарабатывать, но и экономить. А то бросили на "замок света" 160 миллионов, а пока построят, будут все 200 миллионов. Это нужно заморозить! Я сегодня вам найду бизнесменов, которые прекрасную функциональную библиотеку построят за 50 миллионов.

Я когда–то как заведующий роно строил школы и детские сады. На такой объект, как библиотека, хватило бы трех грамотных инженеров технадзора с зарплатой 800–1000 латов. Но мы еще не одного камня не заложили, а у нас уже ушло несколько миллионов на агентство "Трис брали".

Андрей Козлов: — Почему вообще это происходит? Может быть, у этого правого правительства имеются обязательства перед кем–то…

Профицит бюджета. С чего бы это?

Яков Плинер: — Мы никогда не узнаем, сколько воруется на поддержание функционеров партий, которые у власти. В ряде развитых стран немножко правые партии побудут, немножко левые. Одни накапливают, другие улучшают жизнь народа. Но у нас–то 15 лет "правая погода". Кстати, у Латвии сейчас–то деньги есть — 80 000 000 латов профицит социального бюджета!

Николай Кабанов: — Потому что люди умирают, не успев выбрать в виде пенсии выплаченный ими соцналог.

Яков Плинер: — Это верно. А мы поддерживали идею — если из двух стариков, не дай бог, один умирает, то 30–50% пенсии покойного должны поддерживать его супруга. Ведь наша "минимальная корзина" — 116 латов, а люди получают пенсию по 80. Но нет, правое большинство это отвергло! Я говорил с трибуны и по поводу выплат ветеранам войны. Дайте и нашим старикам деньги — ведь им 80 лет и более, пусть всем положат 50 латов, и сделаем шаг к примирению общества. Такие наши предложения с ходу отвергались. Говорят одно, думают другое, а делают третье. И все — против народа.

Андрей Козлов: — Левые в Латвии ни разу не приходили к власти.

У левых есть план

Николай Кабанов: — Мы изменим эту печальную традицию. Надо отметить, что и определенную часть латышей достали эти "слуги народа". В национальной прессе появляется раздражение против войны в Ираке, очень критично высказываются против навязываемых обществу псевдоценностей. В обществе возникает тревога по поводу эмиграции из Латвии и возможной иммиграции сюда представителей далеких культур.

Андрей Козлов: — Это уже сейчас происходит — многие фирмы находятся в поиске. Набирают работников, скажем, на Украине и в Беларуси, так как там зарплаты ниже, чем в Латвии. И будет это происходить до тех пор, пока наши зарплаты не уравняются хотя бы с Ирландией. На сегодня, найдя там нормальную работу, можно получать от 1000 латов и выше. А в Латвии, работая с утра до вечера, — 150–200, и надо кормить семью и детей. Конечно, люди вынуждены искать какое–то другое место работы.

Яков Плинер: — Можно обеспечить поднятие зарплат до европейского уровня за один срок 9–го сейма. Как это можно сделать? Путем развития инвестиций — и в промышленность, и в энергетику, и в образование. Нужны налоговые льготы для транзита, туризма. Плюс сокращение военных расходов — на один Ирак у Латвии уходит 15 000 000 латов в год. Мы, кстати, против этого голосовали. Может пожить еще и высотное здание, где сейчас находится Министерство земледелия. Если мы будем рулить нашим маленьким, несчастным и удивительным государством, то мы его поднимем!

Записал Тимур ЖАЛОВ.