Агентства имени Стариса не будет
— Господин Старис, вы уходите с должности второго человека в МВД, которую занимали 11 лет, в советники министра. По каким вопросам вы собираетесь давать советы министру?
— Если наши предварительные договоренности останутся в силе, то я буду консультировать его по вопросам Полиции безопасности, по проблемам дознания и оперативной работы. У меня были предложения создать свое агентство информации и технологий. Но мне это не нужно — я не хочу использовать свой опыт, знания и информацию в личных интересах. Я этого никогда не делал.
— Можно ли связать ваш уход с политическим давлением? Наверное, вам за последние годы приходилось его испытывать неоднократно?
— Я бы не сказал, что было какое-то политическое давление… Это можно назвать конкретным желанием определенных политических сил видеть систему МВД той или иной. Например, я и Чеверс несколько раз отчитывались с высокой трибуны в отношении русскоязычных, в отношении граждан и неграждан, работающих в МВД. Но я считаю, что постепенно эти вопросы уладились, удалось избежать острых углов. Конечно, жаль, что многие опытные люди, профессионалы, не выдержали прессинга, ушли из системы. Потом некоторые из них вернулись… Жизнь есть жизнь.
Лишь бы работала голова
— Приходилось ли вам идти на политические компромиссы с министрами?
— На политические компромиссы и на компромиссы со своей совестью я никогда не шел. Деловые, на пользу общему делу, — да. В отдельных ситуациях при некоторых министрах я был не согласен с расстановкой кадров. Не соглашался со многими предложениями по некоторым конкурсам, которые объявлялись под определенным влиянием крупных бизнесменов и политиков. И делал так, чтобы они прошли по закону, а не так, как хотели отдельные лица. Примеры не хочу называть — зачем? Думаю, многое понятно.
— Вы наверняка запомнили количество реорганизаций, которые в вашу бытность происходили в МВД? Какая из них была самой существенной, а какая — самой бездарной?
— Министров было, кажется, семь. Я считаю, что самая серьезная реорганизация была в 97-м году, когда МВД стало полностью гражданским министерством, без погон. Конечно, многое было сделано правильно, но и ошибок допущено достаточно. В свое время я говорил, что для нашей маленькой республики такое количество спецслужб неоправданно, что у них слишком широкие функции. Когда создавалось Бюро по защите Сатверсме (БЗС) — система тогда боролась за маленькое, чисто аналитическое бюро. А получилось совсем не так. Или идея господина Чеверса — Центр по борьбе с контрабандой. Тогда задумывалось, что он должен только собирать и обрабатывать информацию.
А сегодня что получается? От центра все время требуют: результат, результат и результат. Поэтому нужно все-таки навести порядок: кто у нас отвечает за контрабанду, а кто — за коррупцию. Или за все это будет отвечать контора господина Руткиса — Бюро по предотвращению и борьбе с коррупцией. Или какую-то часть возьмет на себя Полиция безопасности, а какая-то останется у Богданова — в Бюро по борьбе с оргпреступностью и коррупцией? Должны же наконец решиться на это. Вот тогда будет с кого спросить.
— От кого или от чего зависит это распределение?
— От политической воли!
— Но само МВД тоже может что-то предложить…
— Министерство в свое время было категорически против конторы Руткиса. Но все равно ее создали!
— А возглавили ее люди из министерства…
— А вы посмотрите, какие были кандидаты! Однако я думаю, что все будет о'кей. Хоть маленькими шагами, но мы идем вперед. Конечно, хочется, чтобы все было быстрее. При этом я сравниваю, какие возможности были у нас в то время и какие — у наших детей. Лишь бы голова работала!
В ожидании чистки
— Господин Репше неоднократно заявлял, что во многих министерствах нужны чистки. В том числе намекал на многих руководящих работников МВД. Вы с этим согласны?
— (Тяжелый вздох.) После каждых выборов в Сейм некоторым моим коллегам приходилось уходить с работы. Они не могли принять министра или же просто не срабатывались с ним. Считаю, что это правильно: раз ты не можешь с министром работать, ты должен уйти. Министру народ фактически доверил эту работу, ведь его назначили "100 самых умных". Однако иногда чувствую себя в двойной роли, ведь получается, что я как избиратель выбрал этого министра и так же, как все граждане, могу с него спросить.
Вообще всегда те силы, которые приходили к власти и формировали правительство, желали иметь определенную информацию о конкретных людях, о конкретных событиях. Но, как я убедился, в таких случаях в качестве источников информации часто выступали не слишком добросовестные работники, в том числе из бывших. Я нередко наблюдал: как только появляется новый министр, сразу же образуется поток жалобщиков, размахивающих знаменами борцов за справедливое дело.
— То есть надо понимать, что кадровые чистки все-таки будут?
— Определенные структуры полиции всегда критиковались. И я всегда считал, что наши службы могут работать лучше. Но по нынешним высказываниям некоторых представителей Нового времени да и Латвийской первой партии чувствую повышенное внимание к Экономической полиции, например, и это меня настораживает. Я считаю себя достаточно опытным, чтобы сделать определенные выводы. Почему вдруг пограничников начинают критиковать? Непонятно, почему пожарные попали под горячую руку? Так что не исключаю определенных перестановок.
Лично меня господин Гулбис попросил дать оценку руководителям служб, т.е. господам Рекшне, Даболиньшу, Страуме и Бичевскому. Это первые лица. Они вполне заслуженно занимают свои места: это профессиональные и мудрые руководители. Конечно, у каждого свои плюсы и минусы. Я о них знаю, и они об этом сами знают. Об этом я тоже сказал министру. Кстати, в следующем году истекает срок полномочий господина Камалдиньша, руководителя Бюро по защите Сатверсме. И у него будет положение "или — или". Глава военной контрразведки господин Трубач уже ушел — сам или его попросили, не знаю. В отношении господина Рейникса я говорил, что дал оценку всем руководителям служб — считаю, они все на своем месте. Возможно, я так давно работаю с ними, что уже не могу смотреть на них объективно. Поэтому и говорил о необходимости развития системы.
Сколько стоит полицейский?
— Что вы скажете о коррупции в МВД? Сегодня трудно не заметить, что бизнес-отношения насквозь пропитали систему правоохранительных органов. Некоторые работники полиции, можно сказать, без отрыва от производства совмещают коммерцию и службу…
— Я никогда не скрывал, что в нашей системе среди полицейских есть негодяи. В свое время на многих были заведены оперативные дела. Увы, эти люди продолжают работать. А мы все ловим и ловим… Вот сейчас генерал Рекшня опять придумал новый метод — он будет бороться с нечестными дорожными полицейскими. Но все же считаю, что система МВД — единственная, которая честно показывает и свою негативную сторону. Мы же ловим своих. А вот в БЗС почему-то все мирно и тихо… Я не уверен, что там все на 100% такие чистые.
— Как вы расцениваете заявление нового министра, что зарплата у полицейских поднимется до 400 латов? Насколько это реально?
— В первую очередь при встрече с министром я понял, что работа Министерства внутренних дел, особенно полиции, — это одно из приоритетных направлений нашего нового правительства. Посмотрите, что в своих предвыборных выступлениях говорил тогдашний кандидат, а ныне премьер. Из разговора с министром я понял, что определенный процент на повышение зарплат в МВД будет выделен. Кроме того, сейчас возможна коррекция бюджета. Я сказал министру, что к этому вопросу нужно подойти очень внимательно. Костяк МВД — это полиция.
Но у нас есть и пограничники, и Пожарно-спасательная служба. Есть еще Полиция безопасности, которая носит погоны… Не должно быть в рамках одного министерства слишком большой вилки в зарплатах. У нас же, к сожалению, получилось так (но это уже вопрос к Министерству финансов), что на одинаковых должностях в разных структурах люди получают абсолютно разную заработную плату.
Преступность никуда не уходила
— Накануне выборов российские средства массовой информации не раз обращали внимание на то, что представители российских преступных группировок активно внедряются в Латвию. Что вы можете сказать по этому поводу?
— Преступность никогда отсюда не уходила. Кроме того, преступность — интернациональна. Я знаю, что среди наших политиков и бизнесменов есть такие, которые хотели бы видеть здесь того же господина Михайлова и других лиц, занесенных в "черные списки". Кстати, у нас была договоренность насчет "черных списков" с МИДом и со спецслужбами, что мы их пересмотрим. Потому что в них числятся люди, занесенные туда еще в 1991—1993 годах. Довольно интересные ситуации иногда полу- чаются. По непонятным, безосновательным мотивам вносят туда советника какого-нибудь премьер- министра, потом вычеркивают…
Лучше сто друзей, чем один враг
— Видите ли вы себя в какой-то политической партии? Бывший глава Криминальной полиции Алоиз Блонскис, например, сделал свой выбор. А вы?
— С меня хватит. Я уже был в одной партии. Хотя предложений было много. В том числе и от министров — они предлагали мне вступить в их партии. Но я всегда отказывался. Были всякие обещания — от повышения зарплаты до места в Кабинете министров. Да, они были. И есть сейчас. Но я сказал, что у меня нет времени. Согласен работать со всеми. Мое кредо — лучше сто друзей, чем один враг. Многие меня почему-то считают "оранжистом", хотя кое-кто записывает и в социал-демократы, и даже в Latvijas cels.
У меня много хороших знакомых среди представителей всех партий. Но в то же время во многих партиях есть люди, которые меня терпеть не могут. Вот когда в нашем государстве будет все, как в цивилизованных странах, когда в парламенте будет заседать две-три партии… Вот тогда, возможно, я и вступлю в какую-либо из них. А пока, исходя из деятельности некоторых партий, вижу, что это не забота о государстве или людях, а забота об интересах самой партии и своих личных интересах. И пока это не изменится, меня не заманит ни один политик.
— Вас считают очень влиятельной фигурой в системе внутренних дел. Тем не менее публично вы своим влиянием не пользуетесь. Это от скромности?
— Иногда, особенно перед выборами, я читаю интервью своих бывших министров. Как они оценивают то или это… И думаю: а почему же ты раньше этого не говорил? И действительно ли это так было? А нередко было-то совсем по-другому, и видно, что в новой ситуации человек играет на избирателя…. Но я понимаю: это политика… Поэтому, чтобы не врать, стараюсь говорить меньше. Чтобы потом не оправдываться. Я иногда отшучиваюсь, говоря, что у меня всегда в кармане две справки от врача: одна — для женщин, а другая — для политиков и министров, где написано: "невменяемый". А, кстати, было бы неплохо, если бы у депутатов и чиновников регулярно проверяли состояние здоровья. Все было бы спокойнее, если бы некоторым госслужащим установили диагноз.
— И все-таки, когда с высокой должности уходит профессионал, значит, ему на ней некомфортно. Как бы вы ни уклонялись от ответа, такое ощущение остается.
— У меня самого было такое ощущение, хотя я к этому шагу шел целый год… Что-то есть…
Seko "Delfi" arī Instagram vai YouTube profilā – pievienojies, lai uzzinātu svarīgāko un interesantāko pirmais!
