Лолита Чигане: Здесь нет места вашей политической рекламе!

— Чем нынешние выборы будут отличаться от предыдущих?

— Главное отличие в том, что будет меньше политической рекламы.

— Благодаря и твоей деятельности?

— Благодаря нашим общим усилиям. И политические партии будут искать другие способы, как проникнуть в повседневную жизнь и информационное пространство избирателей.

— Поясни, пожалуйста, подробнее, почему политической рекламы будет меньше?

— Сейчас в Законе о финансировании политических партий установлено конкретное ограничение: сколько партии могут тратить на одного избирателя, имеющего право голоса, и это — 20 сантимов. На фоне общей экономической ситуации, если учесть, что мы —бедная страна, мне эта сумма кажется адекватной.

— Такое ограничение будет распространяться на кампанию во всех СМИ?..

— На всю кампанию в целом, в том числе на спонсирование мероприятий, подготовку своих изданий, журналы, газеты. По всей Латвии получается около 270 000 латов для одной партии.

Например, на предыдущих выборах Сейма политические партии потратили четыре лата на одного избирателя, так что снижение огромное — в 20 раз. Недавно я смотрела данные по Финляндии, где выборы прошли в 2003 году. Так вот в Финляндии с ее развитой экономикой и примерно таким же числом жителей партии тратили 40 сантимов на одного избирателя. Так что наши 20 сантимов вполне отвечают нашему экономическому контексту, но не соответствуют тому, что партии привыкли тратить на политическую рекламу.

— Какие же они будут искать пути?

— Скажу так: будут честные и нечестные методы. Честные, когда партии попытаются обратиться к избирателям непосредственно, устраивая мероприятия, рассылая почтовые открытки, как, например, Аргалис на Рождество. Хотя это, скорее, в "серой зоне", ведь он вроде бы не говорит, что открытки рассылает Народная партия, по сути, он мог оплатить их и из собственного кармана. Это один из методов. Одним из откровенно нечестных методов наверняка будет размещение скрытой рекламы, доля которой, как я предполагаю, будет возрастать по мере приближения выборов. И это, в принципе, законом не запрещено. Другой метод: партии будут давать деньги третьему лицу, скажем, какому-то богатому предпринимателю, или договариваться с ним о размещении рекламы от его имени. И это тоже законом не запрещено: каждый человек может таким образом поддерживать партию. Такое понятие, как поддержка партии со стороны третьего лица, в законах не сформулировано.

— Так стоило ли бороться за норму в 20 сантимов и прочие ограничения?

— Да, стоило, но могу сказать, что это рыболовная сеть для большой рыбы, где остались огромные дыры. И реклама от имени третьего лица — одна из таких дыр. Вместе с законом о финансировании партий писался и закон о предвыборной агитации, где было сказано, что третье лицо может рекламировать политические партии, но лишь на сумму до 100 латов. И это была бы разумная норма. Если мы с тобой как граждане хотим рекламировать какую-то партию, мы можем пожертвовать из своих денег 100 латов и, скажем, поместить объявление в газету. Однако закон этот не был принят.

— В одной из твоих статей я нашла расчеты, сделанные перед последними выборами Сейма. Ты писала, что партии были готовы потратить порядка 4 млн. латов, а общий рынок коммерческой рекламы — 35 млн. Этим ты доказывала, что такие расходы непомерно велики. На мой взгляд, твоя идея о том, что СМИ в большой мере наживаются на политической рекламе, верна. В каком положении после принятия новых законов оказались СМИ?

— Я считаю, что политическая реклама не должна быть важным источником доходов СМИ, и ни в одной стране, будь то Великобритания, Швеция или Финляндия, политическая реклама не играет никакой роли на рынке масс-медиа. Но наша экономика настолько бедна, что для СМИ, особенно региональных, политическая реклама — очень важный источник выживания. Мы же должны смотреть на ситуацию в перспективе. Если наша экономика будет успешно развиваться, тогда и у масс-мадиа дела пойдут лучше — у людей станет больше денег. Они смогут покупать больше товаров, и рекламодатели будут заинтересованы давать больше коммерческой рекламы, а это совсем другое дело. Политическая реклама в любом случае не должна быть средством выживания СМИ.

— Потому что это подрывает независимость СМИ?

— Разумеется, это делает их зависимыми и легко поддающимися влиянию. Мы попадаем в замкнутый круг, где СМИ не готовы критиковать политические партии, а политические партии проводят такую политику, какую они проводили до сих пор, избиратели продолжают за них голосовать, ибо перед выборами им основательно прополоскали мозги массированной рекламой. В итоге ничего не меняется.

— Это уже третья или четвертая кампания, за которой вы наблюдаете?

— Третья.

— Изменилось ли за это время отношение общества к вашей работе? Чувствуешь ли ты, что удалось что-то изменить?

— Да, я чувствую, что отношение общества здорово изменилось. Если когда-то, например, на региональных семинарах, люди говорили: "Что вы тут говорите об этих партийных финансах, какое это имеет значение!", то сейчас так никто не говорит. Люди поняли, что это имеет огромное значение, что деньги — один из главных элементов предвыборной кампании. К сожалению, в нашей ситуации у того, кто имеет больше денег, совершенно ассиметричный доступ ко всем ресурсам и, следовательно, к избирателям.

— Удавалось ли как-то наладить сотрудничество с теми же СМИ?

— Да, со многими СМИ у нас сложилось успешное сотрудничество. Если же говорить о скрытой рекламе, могу сказать, что есть целая группа СМИ, которые считают ее отличным видом заработка…

— Кто в этом лагере: журналисты или издатели с редакторами? Ясно, что их позиция может различаться.

— Есть и те, и другие.

— А есть ли различия между русскими и латышскими СМИ в этом плане?

— Да, есть. К сожалению, со стороны русских СМИ до сих пор наблюдается эдакое самодовольство. Они говорят, мы — в русле традиций русской печати, для нас западные стандарты не важны, и мы будем продолжать в том же духе. Например, как я слышала, очень многие латышские газеты хотят вникнуть в эти западные стандарты, в эту правильную практику, но они их не знают, и они очень рады, что могут об этих вопросах говорить, чтобы сформулировать эти стандарты. Со стороны русских газет я такого отношения не встречала.

— Ни региональных, ни центральных?

— Да.

— Но за это русские СМИ, возможно, дорого расплачиваются. Когда я беседовала с твоими помощниками, которые будут осуществлять мониторинг прессы, и там были русские студенты, мы у каждого спрашивали: что вы читаете сами? И, в основном, они отвечали, что русскую прессу не читают. Конечно, это тема для отдельного разговора.

— Да, это очень интересная тема, которую, на мой взгляд, стоит рассмотреть. Когда мы в прошлый раз проводили мониторинг скрытой рекламы перед выборами Сейма 2002 года, мы организовали круглый стол для русских СМИ. По сути, вывод был такой: те читающие по-русски люди, которые ищут качественные СМИ, не читают русскую периодику. Они не читают латвийские русские газеты. И я думаю, это катастрофично. Если учесть, что русская Diena обанкротилась, а "Телеграфу" пришлось пожелтеть, чтобы привлечь внимание читателей…

— При этом в "Часе" появилось сообщение о том, что и Центральная избирательная комиссия не хочет информировать людей по-русски. Теперь подумай, какая сложилась драматическая ситуация: газеты будут давать не совсем честну, скажем так, информацию, при этом есть аудитория, которая даже не читает газет. А государственное учреждение, ответственное за информирование жителей, принимает решение о том, что на этот раз не будет информации по-русски.

— Я думаю, это может вылиться в большую проблему. Помимо того, что в СМИ есть политическая реклама и информация о партиях, такая информация играет большую мобилизирующую роль: люди вообще узнают о том, что будут выборы. Но поскольку сейчас будет меньше информации и меньше рекламы в целом, а люди, которые смотрят телевизор, гораздо меньше узнают о приближении выборов (по крайней мере, теоретически), думаю, ЦИК следовало осознать, что она приобрела еще больший вес в этом плане мобилизации обществв. Я думаю, что и в более широком политическом контексте, если уж говорить об избирательном праве неграждан на выборах самоуправлений, это неверное решение. Следует мобилизовать для участия в выборах хотя бы тех, кто натурализовался.

— Готова ли ты каким-то образом помочь в этой борьбе? Меня всегда очень беспокоит, что латышские демократы как бы борются за какие-то свои дела, в своем кругу, русские — в своем, и почти нет случаев, когда одна группа поддерживает другую. Я говорю о демократически настроенных людях. Солидарность, межэтническая солидарность очень слаба…

— Она минимальна, если вообще существует. Может быть, наш офис — единственное место, где она хоть в какой-то мере видна. Я думаю, проблема в том, что наши политики вообще живут в каком-то иллюзорном мире, что мы — наследники Первой республики, чем и живут. Они просто не готовы посмотреть правде в глаза. С другой стороны, я пыталась говорить с русскими СМИ, устраивала семинары, собирала на различные совещания и дискуссии, была специальная дискуссия именно для русских СМИ… Мы слышали такие ответы — не помню, редактор какой из газет это сказал: "Да о чем моим журналистам говорить с остальными!"

— Значит, солидарности нет даже в пределах "цеха"…

— Да, мне кажется, среди русских СМИ нет никакой солидарности. Эти люди — еще более одиноки и незащищены, чем латышские журналисты. И какого-либо сотрудничества русских и латышей, уважающих демократические ценности, не ощущается. Как-то не удается их расшевелить. Может быть, это не было моей главной задачей, но помимо всего прочего я пыталась обращаться и к русским журналистам. Может быть, мы могли бы перепечатывать свои материалы на русском языке, чтобы достучаться до русских СМИ?..

Публикуется в сокращении