Настоящую историю Латвии не переписать

Легионеры устроили бойню

— Я родилась в деревне Большой Донец Новгородской области. Отец работал в рыболовецкой артели, а когда началась война, он, как и все мужчины в нашей семье, с первым эшелоном ушел на фронт, — вспоминает Валентина Петровна. — Из всех после войны выжили только двое — папин брат Ваня и еще дальний родственник по маминой линии. К примеру, брат свекрови погиб в Стрейчи в лесу. Он, раненый, лежал в больнице, а немцы, когда отступали, оттуда всех согнали в лес — и расстреляли. Где находится это захоронение, до сих пор никто толком не знает…

Вскоре деревню заняли немцы. Слава Богу, у нас не пролилось столько крови, сколько в деревне Малый Донец, где фашисты, в том числе и латышские легионеры, устроили бойню — расстреляли и сожгли абсолютно всех местных жителей… Так вот, меня, маму и 70–летнего дедушку нацисты погнали в Курляндию — в Салдусский район, волость Гайки. Там нас разместили в здании волостного совета, а вскоре отдали батрачить на хутор "Айзупи" семейства Баронсов.

"Она не русская, а еврейка!"

— Хозяйка хутора скупилась нам на еду, а сам Баронс тайком от нее (чтобы в семье скандала не было) давал нам то хлеб, то сырые яйца… Позже нас перевели уже на другой хутор — "Пургайли", к некому Бетрансу, крупному мужику в вечно грязном пиджаке. Маму, как и многих русских, немцы периодически вывозили в лес рыть окопы.

А в апреле 45–го фашисты нас согнали и повезли в Лиепаю, чтобы оттуда отправить в Германию. Жутко все было… Но во время бомбежки мы с мамой из Лиепаи сбежали обратно в Салдусский район. Когда вернулись, оказалось, что хозяйка хутора забрала себе все наши вещи, которые мы привезли из России. Мама начала спрашивать о пожитках, и тогда хозяйка хутора наговорила на нее одному фашисту: мол, она вовсе не русская, а еврейка. Помню, немец нас поставил у забора и направил автомат. В последний момент мама начала что–то быстро говорить, и фашист нас отпустил. Почему — не знаю…

"Тебе твой отец Сталин подаст!"

— В Курляндии мы узнали о конце войны лишь в июне 45–го. И, когда всю округу заняла Советская армия, мама решила перебираться обратно в родную новгородскую деревню… Только там, в Большом Донце, ничего не осталось — ни домов, ни родственников, ни друзей. Мама решила возвращаться обратно в Курляндию, где были хоть какие–то шансы выжить и не умереть с голоду. Обратно добирались через Эстонию. По дороге мы голодали, иногда собирали в лесах растения и ели их, а если получалось, то заходили на хутора и просили хлеба. Однажды мы с мамой постучали в дверь какого–то эстонского дома, только я попросила покушать, а хозяйка вдруг как рявкнет: "Тебе твой отец Сталин подаст!" А я еще подумала: "Какой Сталин? Ведь моего папу зовут Петр…" Бандитов "чесали" по лесам

— Наконец мы поселились на хуторе в хозяйстве Берзиней. Весь Салдусский район постоянно терроризировали бандиты — те самые "лесные братья", которых сейчас считают героями. В Салдусе я вам могу показать дом на улице Калну (тогда она называлась 5-го Августа), где по ночам собирались на сходки "лесные братья".

Эти "патриоты" не были никакими защитниками, а простыми бандитами, которые скрывались в лесу и надеялись, что советская власть долго не продержится и удастся вернуться назад в город. "Лесные братья" устраивали налеты на магазины, грабили хутора — выносили оттуда все до последнего и не оставляли местным ничего.

Летом 49–го "лесные братья" убили председателя колхоза Колса лишь за то, что он был крепким хозяйственником, ничего добровольно не отдавал бандитам и уважал советскую власть. Колса зарезали, его труп бросили в яму, а лошадь председателя привязали к дереву. На громкое ржание лошади сбежались люди и нашли убитого.

В 1952–м мама работала в Салдусе сторожем в магазине. Однажды вечером услышала во дворе короткую перестрелку и заметила, как бандиты с автоматами пробежали по улице и скрылись за углом. Оказалось, "лесные братья" ограбили и убили директора магазина с женой, которые несли в пакете сдавать дневную выручку. Дети этой семьи остались сиротами… Но через год солдаты с милицией устроили большую облаву в лесах вокруг озера Цецеры и покончили с бандой. Во время боя погибло очень много и красноармейцев, — говорит Валентина Петровна.

"Я молчать не буду!"

Прошли годы. Валентина Петровна окончила Рижское педучилище. Училась в Ленинграде, получила диплом Педагогического института имени Герцена. После свадьбы Валентина Трофимова (теперь ее фамилия Кнезиня) перебралась в Гаркалне и работала в районной школе.

Так до сих пор Валентина Петровна и живет в Рижском районе. У женщины пятеро детей, пять внуков. Иногда дети, когда слышат о том, как латвийские власти трактуют историю, удивленно смотрят на Валентину Петровну.

— Но я молчать не намерена! Да, кстати, у меня есть и еще одно подтверждение "объективности" властей — справка из госархива, где сказано, что мы с мамой и дедушкой были… военные беженцы.

Ведь нас фашисты вывезли с родины! Но на фоне всего, что теперь происходит в стране, политики которой называют лагерь в Саласпилсе "исправительно–трудового воспитания", разрешают маршировать легионерам и откровенно симпатизируют нацистам, я уже ничему не удивляюсь…