Вообще на ул. Ленчу, 1, Михаил Николаевич гость нечастый. Но не приехать в этом году он попросту не мог — у школы юбилей, ей исполняется 60. О чем он думал, идя по знакомым, но безвозвратно изменившимся улицам, всматриваясь в обновленные глаза старых окон?
Задорнов сидел в кабинете директора Надежды Николаевны Икауниеце и пил кофе. Казалось, внешне он был абсолютно спокоен — уверенные жесты, размеренная речь. Волнение выдавал только взгляд. Разговаривал он чуть отстраненно, с задумчивой грустью на лице. Так, будто параллельно вел еще один, более важный для себя диалог с невидимым собеседником. Ни привычной хитрой улыбки, ни едких подколок. Но ведь это же не сцена… Именно в такие душевные моменты лишний раз убеждаешься: несмотря на то, к кому какая маска успела прирасти, все мы люди с одинаковыми чувствами и переживаниями. Узнав от Надежды Николаевны о насущных школьных проблемах и пообещав свою помощь (Задорнов собирается обсудить с вице–мэром столицы Сергеем Долгополовым возможность ремонта здания), бывший выпускник направился в актовый зал, к ученикам. Посмотреть на живую знаменитость сбежалась вся школа. Пока Задорнов поднимался по лестнице, за ним неотступно следовала толпа мальчишек и девчонок. Они шумели, галдели, смеялись, умоляли с ними сфотографироваться, выпрашивали автограф и совали артисту свои дневники и обрывки случайных бумажек. Надо отдать Задорнову должное — он никому не отказывал. Только он ступил на порог зала — раздался такой безумный свист и аплодисменты, каких, наверное, в школе еще никогда не слыхивали.
— Вы должны меня понять, — обратился к восторженной публике гость. — я буду говорить грустно… Ведь это же мои родные стены… Прошло столько лет… Школа мне очень, очень дорога.
Не без лирических отступлений и ностальгии в голосе встреча все–таки превратилась в мини–концерт — веселый и нравоучительный.
С детьми — о серьезном
— Ну, спрашивайте. Что–то скажу честно, что–то — нечестно, а кое–чего и вовсе не скажу, — предупредил Задорнов.
Тут же начался "артобстрел".
— В школе одним из моих любимых предметов была физкультура. Три года я даже на доске почета висел — поставил рекорд по прыжкам в высоту — 1 метр 68 см! Сам шучу: я всю жизнь мечтал прыгать выше головы. На днях мы с учителем физкультуры Николаем Васильевичем — он еще у меня первоклассника преподавал! — собираемся тряхнуть сединами и в школьном спортзале в волейбол сыграть. Кстати, со своим лучшим другом, ныне известным российским актером Владимиром Качаном, я познакомился именно в этом спортзале. Он тогда учился в 7–м классе, а я в 6–м. Мы в настольный теннис играли. Вовка меня просто ошарашил — неожиданно подошел и спросил: сколько девочек я целовал? Одну, соврал я. "А я — 63!" — гордо заявил он и ткнул меня носом в специальный блокнот, куда записывал свои победы. Так мы с ним вплоть до окончания школы и соревновались — кто кого перецелует! Поскольку мне самому фантазии не хватало, фамилии своих пассий я был вынужден переписывать из отцовской библиотеки — вот почему в моем "донжуанском списке" фигурировали и некая Шолохова, и Достоевская. Володька оказался посообразительней и перекатывал имена из телефонной книги. В итоге он и выиграл. А еще Вова мне помог преодолеть неуверенность в себе. Сейчас это трудно представить, но в детстве я был очень стеснительным мальчиком. Качан же был наглым и во что бы то ни стало решил меня наглости обучить. Для этого меня переодели в платье моей старшей сестры и отправили на улицу. Вот такой чокнутой парочкой мы по Риге и слонялись. Как сейчас помню, наша учительница физики Валерия Николаевна, которую мы повстречали по пути, просто обомлела. В женском наряде я на окружающих производил такое ошеломляющее впечатление, что за мной даже морячки приударить пытались! Как же мы нахохотались тогда!
Да, между прочим, меня из школы два раза выгоняли. Но уж точно не из–за наркотиков! Мы тогда вообще не знали, что это такое. Представляете, нам было неизвестно, например, о голливудских фильмах, о том, что существует реклама… А вы не знаете другого — что такое поехать со стройотрядом на картошку. Однажды мы с ребятами в колхозе целый коровник построили, правда, думаю, он развалился с приходом первой же коровы… Вот вы на дискотеки сейчас ходите, а мы тайком твист танцевали — это запрещено было. Наши добрейшие учителя в этот момент специально уходили, чтобы не видеть антисоветчину… Я очень хочу, чтобы ваше поколение сумело впитать и сохранить то хорошее, что было у нас, но и не потеряло то новое хорошее, что есть теперь у вас.
Недавно с врачами общался. Они утверждают, что у современной молодежи — в отличие от подростков моей юности — развиты оба полушария головного мозга. В этом определенно что–то есть — лет до 30 я действительно ощущал себя каким–то недоразвитым. Что смеетесь? Мне удалось успешно окончить Московский авиационный институт, факультет двигателей и летательных аппаратов! В мое время авиация была романтикой. Мы грезили о космосе, сейчас все иначе… Знаете, в чем основная проблема вашего поколения? Вы очень мало читаете! Из зала мгновенно посыпались опровержения, которые Задорнова приятно порадовали. Особенно его удивил старшеклассник Женя Золотов — с виду этакий добродушный шалопай, который во всеуслышание заявил, что недавно прочел всего "Фауста" Гете и что–то из Хемингуэя.
— Вот это да! Это же просто здорово! Вообще, говорят, по сравнению с оригиналом переводы Гете скучноваты. Сам я на немецком не читаю, но мне об этом рассказал мой хороший приятель Максим Галкин, который, кстати, был необыкновенно одаренным человеком. Талантливым, конечно, он и остался, но с тех пор как подружился с попсой, к сожалению, всякий интерес к "Фаусту" потерял… Попса — это нижняя чакра, под нее плясать нужно, а не путать ее с литературой!
Намек понятен? Не идите на поводу у попсы! Не деградируйте — интеллект развивайте. И не занимайтесь копированием Запада! Меня все время спрашивают, чего я к Америке привязался. Да из–за вас я к ней и привязался! Не хочу, чтобы в русских детей влился американский стиль жизни. Вы на Западе не найдете ни одного школьника, который бы в вашем возрасте прочел "Фауста" или "Мастера и Маргариту"! Вам дают замечательное образование. Надо это ценить. Я добьюсь того, чтобы умные русские люди прекратили в своей речи употреблять "о’кей" и "вау!" Английский язык — сухой, компьютерный, он для мозга. Наш русский — яркий и живой — для сердца. Русская культура богата и самодостаточна! А в погоне за Западом, легко попасть в духовную ЗАПАДню… Не глотайте без разбора все, что предлагает телевидение, фильтруйте его! Что это за примитивизм такой: дурацким голосом гайморитный больной, которого по башке шпалой треснули, гнусавит с экрана: "Золотая серия ОРТ! На Землю напали гигантские вши–убийцы. Туалеты Иллинойса захвачены внеземными цивилизациями!" От нечего делать я как–то подсчитал, сколько раз эти скудоумцы сквернословия в одном блокбастере умудрились произнести слово "задница". Уму непостижимо! 133 раза!
Русские в фильмах что спасают? Души и жизни. А они… правильно, самое дорогое, что у них осталось! Все, я вас закодировал — всерьез эту дрянь вы больше смотреть не будете! Я хочу, чтобы вы, молодые люди, чувствовали и любили русский язык. Гордились им. Никогда его не забывали и боролись за него. Чтобы потом вы не доводили несчастную библиотекаршу до сердечного приступа, требуя дать почитать "Беспредельщицу" Островского и "Маленького шприца" Экзюпери.
…Поверьте, когда–нибудь латышские власти будут другими. Я стараюсь следить за своим здоровьем, чтобы тоже дожить до этого светлого момента. Все будет совершенно иначе. Вы победите, это даже не обсуждается. Ваши политики просто не могут уразуметь: РУССКИМ НИЧЕГО ЗАПРЕЩАТЬ НЕЛЬЗЯ! Как только что–то запрещают — в нас просыпается бешеный интерес. Если принять в расчет категории высшего — имею в виду тонкого — плана, то фактически тем, что латыши запрещают в школах русский язык, они оказывают нам феноменальную услугу! Когда мне не разрешали читать Мопассана — я его всего проштудировал! И картины Рубенса втихаря рассматривал. Для вас они сейчас, разумеется, никаким откровением не являются, а нам это казалось чистейшей эротикой. Аналогия здесь какова: совсем скоро у вас обязательно появится огромный интерес к русской литературе и культуре, к своим корням. И это за–ме–ча–тель–но! Жаль только, что он несколько будет обусловлен столь неприятными обстоятельствами.
Позднее, уже в учительской, рассказывая о спасительной силе йоги, о магии чисел и многом другом, Задорнов заметил: "Вы обратили внимание на то, что сами дети ни разу не задали вопроса о политике? Они выше этого, им чужды эти бредни! Для любого понимающего интеллигентного человека дебильная латвийская реформа образования возмутительна и неприемлема. Говорить о ней я считаю ниже своего достоинства…"
Seko "Delfi" arī Instagram vai YouTube profilā – pievienojies, lai uzzinātu svarīgāko un interesantāko pirmais!
