Олита Тараканова: своя версия скандала

Первое предположение

— Мы были одними из тех, кто должен был платить Панцерсу, — сказала "Телеграфу" Олита Тараканова.

— Его имя не было названо, но упоминались некие очень влиятельные люди с явным намеком на парламентскую комиссию.

Она начала работать осенью, а предложение нам поступило в конце прошлого года. И в январе нам пригрозили, что, если мы не будем платить, у нас будут большие неприятности.

— Разговор о деньгах шел с самим Виктором Панцерсом?

— Нет. С нами говорил посредник, наш знакомый, который живет в Германии, Анатолий Привалов. Платить мы отказались, после чего в прессе стали появляться статьи и информация, что нашей "крышей" был начальник Экономической полиции Виестур Бриедис. Это чистый бред, вымысел. Да, мы знакомы с его женой — наши дети учатся в одной школе. Но это все.

Нас подставили

— Когда в фирме началась проверка, позвонил Привалов и намекнул: вот видишь, ты же не хотела платить! Сказал, что у нас будут большие неприятности, и предложил исправить ситуацию с помощью неких "влиятельных людей". Правда, выяснилось, что их услуги будут стоить намного дороже, шла речь о миллионе. Мы снова отказались платить.

А 14 мая в морозильную камеру, которую арендовала наша фирма, пришла проверка.

— И сразу обнаружила контрабанду?

— Скажу честно: поскольку фирм у меня пять, охватить весь объем работ я просто не могла.

Погрузку, выгрузку контролировали другие люди. За четыре месяца мы растаможили более пятидесяти машин с мясом. И заплатили 300 тыс. латов в виде налогов. Видимо, такая сумма кому-то не понравилась.

Камеру проверили, опечатали. Но в газетах прошла однобокая информация — об "официальном" мясе не упоминалось вообще. Одна контрабанда! И все это приписали мне. Но это неправда! Нас просто кто-то красиво подставил. Каким образом, сказать сейчас не могу, хотя догадываюсь.

Информированный "немец"

— Какова роль Привалова в этой истории?

— Он звонил нам, что бы ни случалось. И говорил: не думайте, что выпутаетесь, на вас "сели" очень серьезные люди. Через час после заседания парламентской комиссии мы узнали от него, о чем там говорилось, что появится в новостях. Он давал нам понять, что все контролируется.

Мы понимали, что у него есть какая-то связь с комиссией. Он знал все. Называл фамилии людей, которых будут вызывать, говорил, когда будет обыск.

Ну откуда человек, живя в Германии, может это знать? В общем, они запросили миллион. В конце концов муж согласился заплатить 150 тыс. долларов.

— Кому вы их заплатили?

— Привалов дал номер оффшорного счета, деньги попали в Hansabanka. Но ничего не изменилось. Мы поняли, что нас одурачили.

Не знаю, откуда в Германию уходила информация — из комиссии или из полиции. Но у Виктора Панцерса были свои люди и там, и там. Мы были окружены со всех сторон, нам давали понять, что другого выхода нет.

Здравствуйте, я ваш защитник

— Когда мне предъявили постановление о задержании на трое суток, муж мне дал листочек с номером телефона адвоката. Инспектор по дознанию позвонила ему. Пришел адвокат Виктор Устинов.

Я его раньше не знала. Муж не сказал мне, что получил тот телефон от немецкого знакомого. Я об этом узнала позже. Думаю, кроме Панцерса связь с Приваловым имели еще несколько человек.

Я думала, что Устинов — друг нашей семьи и действительно будет мне помогать. А на самом деле это был человек, который продолжал нас "раздевать".

— Когда впервые зашла речь о вознаграждении?

— На третьи сутки моего задержания, когда мы с адвокатом остались наедине. Он сказал: "Человек, который меня вам посоветовал, обещал, что я получу очень большое вознаграждение. Из-за вашего дела я отказался от двух других. Ваше дело можно решить, но объем его большой, и мой гонорар должен быть соответствующим".

И я написала родственникам, чтобы выдали ему 10 тыс. латов в счет гонорара. Их он сразу получил, но сказал, что это слишком маленькая сумма.

Я написала на бумажке: 100 тысяч. Это его устроило. Через трое суток суд меня не освободил. Потом я узнала, что господин адвокат сделал для этого все.

Меня продержали в подвале еще пять суток. И только потом перевезли в тюрьму.

— Однако потом все-таки освободили?…

— Прокурор сказал, что я не могу повлиять на ход дела, что в нем фигурируют другие лица, и ко мне была применена слишком суровая мера на эти два месяца.

В день моего освобождения адвокат созванивался с Приваловым. И передал мне трубку. "Вот видишь, мы тебя вытащили, — услышала я. — Мы и твоего мужа через две недели вытащим. У тебя хороший адвокат".

Устинов говорил, что у него есть информация о людях, которые хотят уничтожить нашу семью. Якобы один человек мог бы предъявить видео-, аудиозаписи, и предложил встречу с ним. Я отказалась. И тут он снова заявил, что хотел бы получить гонорар. Я оторопела.

"Планировалось держать вас до Нового года, — сказал он. — А сто тысяч — очень мало по сравнению с тем, что вы должны были заплатить. Платите или, боюсь, можете снова туда попасть".

Под контролем полиции

— Я побоялась сказать, что платить не буду, и на три недели легла в больницу.

Поменяла телефон, но адвокат звонил моим родственникам и говорил, чтобы я перестала изображать из себя маленькую девочку.

Он грозил, что суд не выпустит моего мужа и это будет на моей совести. Я знаю, что у него был разговор с Панцерсом и тот сказал: ничего, когда он не выйдет, она сама позвонит.

Денег у меня нет, имущество свое я не распродала. Все так и осталось зарегистрировано на меня: дача, квартира, земля. И тогда я написала заявление в Полицию безопасности.

— По своей инициативе?

— Сначала посоветовалась в друзьями. Все дальнейшие разговоры с адвокатом записывались на видео и аудио. Я сказала, что буду платить. А он: мы всего добьемся, поменяем прокурора, повлияем на следствие, снимем арест с имущества. Упоминал влиятельного человека Виктора, у которого кафе на Эйзенштейна и связи в комиссии, называл фамилии бывших полицейских, которые все организовали, в том числе Маргевича.

Я дала 5 тысяч. Потом сказала, что могу дать 30 тысяч. Их приготовила полиция. Тот Виктор на встречу не явился. Пришел адвокат, получил деньги, оставил мне копию письма с сеймовскими печатями. С Виктором я говорила по телефону.

Он сказал: "Наконец-то вы поняли, что попали в нужные руки. Теперь у вас все будет хорошо". Потом их задержали.