Отто Лацис. Россия тормозит или ускоряется?

Этот факт столь же хорошо говорит о последних трех годах, сколь плохо — о последних тридцати. Мир шагал вперед, а у нас стагнация сменялась спадом. И сегодня, чтобы достичь хотя бы нынешнего уровня благосостояния Португалии — самой бедной из стран Евросоюза, — нам нужно 15 лет подряд такого роста, как в 2000 году: по 8-10% в год. Это, между прочим, не я придумал — это как-то сказал Владимир Путин. От себя добавлю, что если будем прибавлять по 4% (таков прогноз правительства на 2002 г.), то до сегодняшней Португалии нам шагать 40 лет. Однако на 2003 год прогнозы не обещают и 4% — вполне можем получить 0%. Какова в таком случае жизненная перспектива у тех, кто не то что средних доходов — прожиточного минимума не получает? А ведь их ни много ни мало — около 40 миллионов человек. Какое же будущее ожидает нынешнее поколение: то, какое возможно при росте по 8%, по 4 или — при нулевом?

Ни один серьезный экономист на такой вопрос отвечать не станет. Если иметь в виду чисто экономические возможности, то длительный рост на уровне около 10% в год вполне реален — это еще два года назад было показано, к примеру, в глубоком исследовании российской экономики, которое предприняла известная американская консалтинговая корпорация Маккинзи. Все зависит от желания и умения использовать объективно существующие возможности. Иначе говоря, экономические результаты целиком зависят от того, какой будет экономическая политика.

А какой она будет? Политика зависит от власти. Предыдущая, ельцинская власть была импульсивной и непоследовательной, поскольку первой вступила на совершенно неизведанный путь демократии и рынка, продвигалась вперед методом проб и ошибок, да к тому же в непрерывной борьбе между собственными ветвями.

Нынешняя власть совсем другая. Она свободна от основных недостатков ельцинской власти. Но сохранились ли ее достоинства, прежде всего — ее решительность, ее способность прямо обратиться к народу и опираться на него? Мы продолжаем жить в ощущении, что эпоха Путина только-только началась. Между тем нынешняя Государственная Дума действует уже ровно два года из отведенных ей четырех, а Владимир Путин, с учетом периода, когда он числился врио, отработал ровно половину нормального президентского срока. Есть возможность судить уже не по обещаниям, а по реальным делам.

Первейшее дело, от которого зависит экономический рост, — снижение налогов на товаропроизводителей. Да, налоговую реформу нынешняя власть наконец-то начала. И начала успешно, подтвердив ожидания: ставка подоходного налога снижена, а сумма собранных налогов возросла. Двигать бы столь же решительно дальше, снижать смелее налогообложение товаропроизводителей. Вместо этого чиновники правительства твердят на всех перекрестках, что у нас чуть ли не самые низкие в Европе налоги, и весьма неторопливо продвигаются по пути их дальнейшего снижения.

Между тем низким стал только один (правда, важный в социальном отношении) налог. В целом налоговое бремя как было, так и осталось одним из самых высоких в Европе. Притом тяжелы именно те налоги, которые наиболее чувствительны для предпринимателей. Посему они, как и прежде, охотнее уводят деньги за рубеж, чем вкладывают в России. Потому, как и прежде, охотнее платят зарплату черным налом, чем легально.

Одной из самых обнадеживающих деклараций раннего Путина было обещание судебной реформы. Да он же юрист по образованию — ему и карты в руки! Нечего и говорить, сколь важна эта реформа с гуманистической точки зрения. Ведь что ни день — засуживают невиновных, а бесчисленные шпионские процессы в стиле Ежова— Вышинского успели стать настоящим позором России. Но дело не только в этом: без дееспособной судебной системы никакое снижение налогов не поможет: нельзя вкладывать капитал туда, где его могут просто отобрать — и в суде помощи не найдешь.

Однако судебная реформа — детище президента — в лучшем случае буксует, а в худшем — вырождается в усиление обвинительного уклона судов. Когда президент ликвидирует собственную комиссию по помилованию и самолично повторяет минюстовскую страшилку про две тысячи ошибочно помилованных тяжких преступников, на какую реальную реформу можно рассчитывать? Две тысячи за десять лет — это по двести в год в стране, где заключенных — страшно сказать — миллион.

Тяжким преступником по нашим законам можно объявить и мелкого воришку. А если комиссия миловала в редчайших случаях убийц, то чаще всего — в самом конце срока заключения. Да и разве не случается в жизни так, что убийца достоин сочувствия не меньше, чем жертва? 50 тысяч человек помиловала комиссия — выходит, 48 тысяч возвращены к нормальной жизни не ошибочно. Все это знает президент, но миловать впредь никого не захотел.

Наконец, еще про одну обещанную реформу: жилищно- коммунальную. Она давно назрела и перезрела — доказательством тому замерзающие каждую зиму города. В розничной торговле в условиях рынка невозможно представить, чтобы с покупателя взяли деньги и не отдали товар. В каком-нибудь автосервисе мудрено взять деньги, но не починить автомобиль. Однако в жилищном хозяйстве сплошь и рядом те, кто обязан обслуживать население, издеваются над этим населением, как хотят. Раньше в таких случаях население жаловалось в райком — нынче райкома нет. Были бы и здесь подлинно рыночные отношения — граждане могли бы данную обслуживающую контору послать подальше, засудить и обратиться к другому поставщику услуг. Но рыночных отношений нет, а главное — невелика и надежда дождаться их в обозримом будущем. Вместо реформы нам предлагают повышение квартплаты — и только.

Сам президент ограничился тем, что однажды утешил народ популистской фразой: дескать, богатые заплатят за бедных. К сожалению, богатых у нас не так много, а от повышения квартплаты страдают не только бедные, но и масса людей среднего достатка, которым никакие компенсации не положены. А главное — смысл реформы вовсе не в том, чтобы переложить деньги из одного кармана в другой. Смысл в том, чтобы снизить сами затраты путем демонополизации этой сферы народного хозяйства. Власть не только не приступила к этому, но, похоже, еще и для себя самой не уяснила задачу.

Примеры можно множить, но основной вывод ясен. Нынешняя власть не совершила крупных ошибок, но не совершила и существенных добрых дел. Экономическое благополу чие последних лет держалось на необычайно счастливой конъюнктуре. Какой покажет себя эта власть в трудных обстоятельствах, никому не известно. В завершившемся году российская экономика сделала полшага вперед. В этом году (если не случится серьезных сдвигов ни к лучшему, ни к худшему) сделает четверть шага. В 2003 году, может статься, совсем остановится. Но сохраняется возможность продвигаться каждый год полным шагом — была бы охота.