"Это не было подтасовкой, — убеждена Ольга Михайловна. — Ведь опросы проводились анонимно. Советские ребята действительно не боялись будущего, были разносторонне развитыми, стремились к самореализации, ценили дружбу и любовь. В том обществе нравственные ориентиры были четко обозначены и их принимали за основу".
Испытание свободой
В середине 70-х моя собеседница пришла работать в Рижскую мореходную школу, да так и задержалась в ней на добрых 30 лет. Преподавала обществоведение, социально-психологические основы на флоте, ходила в рейсы с курсантами и, будучи натурой неутомимой, исследовала своих многочисленных учеников. За эти годы она собрала несколько тысяч анкет. Подбор вопросов, конечно, постепенно изменился. Причем часто сами ребята вносили серьезные коррективы. Поначалу Ольга Михайловна волновалась, предлагая поучаствовать в опросе, — "ведь курсанты — народ особенный. В мореходку шли серьезные ребята, за плечами у многих уже была армия, у некоторых — Чехословакия. Ходили в море, видели другие страны. То есть, они знали жизнь и относились к опросам ответственно".
Те же ответственные советские учащиеся сподвигли своего преподавателя обществоведения критически переработать вопросы — "иначе мы получаемся сплошь положительными героями, за обликом которых не видно глубин человеческих". В итоге список вопросов дополнился примерно такими: пьете ли вы водку? Приходилось ли обижать слабых? Девушек? На что потратили бы свои последние деньги? Какие достоинства-недостатки цените-осуждаете в людях? Какие события последних лет повлияли на ваши взгляды?
Маятник качнулся
Результаты опросов по правилам Ольги Михайловны всегда анализировали все вместе, ох и было же о чем поговорить! В откровенности своих респондентов она абсолютно уверена, поскольку анонимность являлась главным условием.
– Настораживающие ответы стали появляться в конце 80-х", — рассказывает она. — Постепенно ценности стали меняться вплоть до противоположных. Например, такая черта, как скромность, называвшаяся прежде несомненным достоинством, потихоньку стала перемещаться в разряд недостатков. Дискутировали о том, что скромный ничего в жизни не способен добиться, для достижения цели нужны напористость, самоуверенность. Интересно, что достижение цели и их предшественники обозначали для себя одним из главных моментов жизни, но в то же время на рубеже 70-80-х такие черты, как порядочность, честность, имели ценность. То есть не все средства ребята считали хорошими для достижения успеха. Больше всего и тогда предпочитали полагаться на себя, но счастья не представляли себе без интересной и полезной работы, дружбы, любимых. Можно же было ответить: хочу иметь много денег. Но таких ответов не было в принципе. Хотели быть нужными, любимыми, хотели интересной жизни. За все годы моей работы, только один наш курсант остался на Западе, хотя возможность, как вы понимаете, была у многих.
– Понятно, что поворот общества от коллективных ценностей к индивидуализму, в первую очередь произвел впечатление на молодежь, — рассуждает Ольга Михайловна. — Но на гребне перестройки, в начале 90-х, ребята ценили не столько себя, сколько желаемое изображение. Вседозволенность очень и очень многим заслонила глаза. И молодежь растерялась. Проводить свободное время практически все уже хотели не в дружеской компании, за интересной книгой, и даже не в дальних странах, а "с бабой в сауне с бутылкой и под кайфом". Не стесняясь признавались в том, что обижали слабых — "заслужили, значит". Некоторые на вопрос: "Какая работа приносит удовлетворение" — не могли себе представить ничего более интересного, чем "онанизм". Все это мы тоже анализировали и становилось ясно, что ответы эти даже не от глупости или скуки, а от бравады и желания доказать себе: мол, все могу написать. И тогда простенький вопрос "зачем" заставлял их серьезно задуматься. Жить свободно — этому ох как нужно учиться!
Маятник качнулся
Через несколько лет сауна и кайф постепенно теряют свою ценность. Молодые люди начинают догадываться о других, не менее интересных, но более дорогих вещах. Всеобщее ликование, временами переходящее в анархию, постепенно сменяется отрезвлением. Окончательно взяться за ум помогает желание жить завтра не хуже, чем сегодня. Но снова исследования обнаруживают крен, теперь уже в сторону прагматизма. В последние годы портрет морского волчонка предстает целеустремленным и серьезным до крайности. Что делать для достижения успеха, ясно практически всем — компьютер, языки, мускулы. Счастье — это деньги. Большое счастье — большие деньги.
Ольга Михайловна поддерживает отношения со своими бывшими учениками, регулярно встречаются группами. Рассказывает, что внешняя жизнь у многих очень изменилась под влиянием общественных перемен. Но если разобраться, то по сути люди остались собою. Кто был неисправимым романтиком тогда — до сих пор не смог найти себя и остался невостребованным. Тот, кто шел в море, чтобы испытать свое мужество, продолжает этим заниматься, но уже в бизнесе. И что интересно, неудовлетворенные собою тогда остаются такими и по достижении больших успехов. Всегда страшно занятые, они не умеют пользоваться плодами своих усилий. Все подчинено схеме: работа — деньги — успех — работа…
Природа требует свое
Какую, спрашивается, мораль можно извлечь из этого "зеркала перестройки"? Ольга Михайловна, как опытный педагог, утверждает, что в каждом человеке поровну плохого и хорошего. Но на поверхность легче пробиваются те качества человеческой натуры, которые востребованы обществом. И значит, именно оно должно наконец задаться вопросом — каких людей воспитывать. Сегодня стало уже очевидным, что прагматизм перехлестывает через край. Не выдерживает человеческая натура перенапряжения высоких технологий, искусственно отодвигая определенные ему природой ценности — заботу, доверие, любовь. Свобода вовсе не тождественна хаосу. Пришло время определиться на уровне государства — каким оно хочет видеть свое будущее, какая роль в воспитании отводится семье, какая — школе. А эта задача будет посложнее сомнительной реформы-2004. фото автора в изглитибе — 100…
Seko "Delfi" arī Instagram vai YouTube profilā – pievienojies, lai uzzinātu svarīgāko un interesantāko pirmais!
