Репрезентационные расходы

"Ну ты попал", — протянул мой не причастный напрямую к законодательному процессу товарищ, когда я показал ему письмо от Вайры Вике–Фрейберги, найденное в ящичке–ячейке, куда каждый депутат заглядывает в поисках новых законопроектов, обращений избирателей и разного прочего полезного бумажного продукта.

— Что за дела? — подвоха в приглашении главы государства на банкет по случаю 84–й годовщины независимости Латвийской Республики я не ожидал.

— А вот тут написано: мужикам — смокинг, бабам — вечернее платье. Знаешь, сколько смокинг стоит? Всю твою депутатскую зарплату. Но ты не боись! Есть ведь еще репрезентационные расходы.

Озабоченный таким неожиданным препятствием на пути к третьему этажу Дома Латышского общества, где госпожа президент с супругом должны встретить гостей и поднять с ними тост за нашу бриву и неаткаригу, я обошел в перерыве покуривавших и кофейничающих коллег и узнал, как и что. Оказывается, смокинг — это вовсе не страшно. В общем, это типа пиджак, но покороче полы и поменьше лацканы. Так что если надеть бабочку при обычном dark suite, то дресс–код вроде будет соблюден и с лестницы не спустят. Между прочим, один латвийский VIP регулярно надевает бабочки именно с пиджаками, и это даже ближе к теме, чем любой смокинг.

Обрадованный открывшимися обстоятельствами, я тут же купил в магазине готовой одежды вышеназванное буржуазное насекомое, упакованное в коробочку. Последний раз, кажется, я надевал ЭТО в детском саду…

А реальность, как ей положено, не давала расслабиться и кусала в пятку. "Меня выселяют из квартиры, потому что домоуправление насчитало мне 700 кубометров холодной воды!" — жаловалась избирательница. Сказано — сделано. На красивом депутатском бланке я исполнил запрос к генеральному прокурору Янису Майзитису — доколе будете обижать по суду простых граждан Латвии?

"Нет, рановато нам все–таки надевать смокинги. Ведь народ бедствует", — думал я, едучи в переполненной 270–й маршрутке. За окном фигачил дождь. Порхали карминного цвета бабочки. Приближался Государственный Праздник.

Может быть, сами споем?

Первым Человеком с большой буквы "Ч" 18 ноября передо мной предстал высокий седобородый старец, спевший одесную нашего законодательного учреждения. Я сразу же вспомнил его — это был национал–патриотический электорат, по обыкновению исполняющий "Диевс, свети Латвияй" у памятника Свободы. Вот и сейчас набрал он в легкие воздуха, но подошел к нему скромный мужчина в хаки и черной шапочке: "Нельзя сегодня".

"Как так нельзя? — возмутился патриарх. — Вай ту неэси латвиетис? Эй ту дырст!" И, проклиная всех и всяческих властей, отправился петь в сторону парка Кронвалда.

Тем временем депутаты, послы и прочие VIPы подтягивались в зал заседаний. Полдень. Выступление Ингриды Удре. Многие на левом фланге, видимо, напрягаются, часто слыша словечко okupќcija. Но порядок есть порядок… Наконец наступает момент истины. Время петь гимн. И — пауза. Радист заболел? Музыку, включите музыку! Висящую паузу разряжает Янис Юрканс:

— Может быть, сами споем?

Спели. Потому как Карлис Бауманис написал действительно красивую ПЕСНЮ. Кто бы ее ни транслировал — Рижский радиофон в 1941–м или Радио Коминтерна в 1942–м, — она останется настоящей, старинной и поэтому, наверное, прекрасной. Главное — что слова не менялись, и пусть большинство старолатышских оборотов ныне не употребляется, так это даже ж лучше. Бокал шампанского ударяет в Красном зале. Выпить — в Сейме? Сегодня — можно! Удре говорит еще раз — про то, как мы доказали единство Латвии своим пением. На Вайре Вике–Фрейберге элегантный зеленый костюм, рядом адъютант с аксельбантом. Забыты политические раздоры, позиция чокается с оппозицией. Вселенское единение — хоть на один день…

Вот парадный подъезд

Когда ночное небо над Ригой взорвалось 10 000 латами, я подошел к дому, который в высшем свете называют Mamula, но никак не привыкну — все кажется, что здесь Дом офицеров. В фойе Латобщества дамы поправляли прически, отряхивали мужчинам плечи, а те поправляли правительственные награды. В смокингах были немногие, я приободрился и поспешил наверх. Там был накопитель и ощущение легкой булгаковщины. Оживленно беседующие гости быстро выдышали весь кислород, и когда через час было велено подниматься наверх, дабы поздравлять с праздником Вайру Вике–Фрейбергу, очень хотелось быть в первых рядах. Однако какая–то суровая дама пресекла мою попытку ломануться наверх — сперва по протоколу должен был пройти дипломатический корпус.

Наконец я поднялся на третий этаж и поприветствовал главу государства и ее супруга. Чувства, которые я испытал при этом, оказались столь глубоки и неоднозначны, что я приберегу их для грядущих поколений. Затем появились добрые феи с бокалами не то вдовы Клико, не то Мюэта, но явно не рижского полусладкого. Чтобы закончить с темой выпивки и закуски, подведу итог сразу: вашим автором в общей сложности было съедено три канапе размером с двухлатовик. Тем самым ущерб для средств налогоплательщиков был сведен к минимуму. И в самом деле — не жрать же мы сюда пришли! Были живые музыки со скрипочкой и аккордеоном и живая Мария Наумова, которая, впрочем, не пела, а говорила с живым Солом Букинголтсом.

То, что хоть некоторых персонажей нашей богемы я идентифицировал, помогло снять стресс никогонезнания. Представьте: стоите вы в роскошном, покрытом золотом и лепниной зале, а вокруг масса заслуженных людей. Ясно, что именно заслуженных, потому что отчизна за заслуги одарила их орденами. Правда, дизайн наших Трех Звезд несколько перебирает в сторону традиционности, что вкупе с рабоче–крестьянской внешностью многих господ создает легкое впечатление рисунков Херлуфа Бидструпа. Помните, как он знать изображал? Ну вот. Стоишь, значит, и думаешь: а кто ты такой?!

Еще о наградах. На балу было много людей военных, и один наш силовик поражал воображение собравшихся. Он был увешан просто нереальным количеством медалей, которых хватило бы на проведение десяти "Бурь в пустыне" и еще осталось бы на Куликовскую битву. Но при ближайшем рассмотрении (я специально подобрался к нему с левого фланга) оказалось, что это дружеские подарки иностранных служб соответствующего профиля. Советские награды господин не надел, хотя сто пудов, что они у него есть, и орден "За службу родине в Вооруженных силах" он наверняка обмывал в граненом стакане.

В целом мероприятие прошло на высоком идейном уровне. Позитивно и то, что, когда я вышел, еще ходил транспорт и был открыт Narvesen. Я взял хот–дог, пиво и поехал на район.