Рижский тупик

Новая книга Киселева называется "Дело дамы пик". Ее выпустило издательство "Гвардс" тиражом полторы тысячи и продает в магазинах "Полярис". Издание качественное, добротный переплет. Да и содержание автор обещает занимательное — тесное переплетение трех линий: исторической, детективной и психологической. В центре сюжет о загадочной смерти известного во всем коллекционном мире рижского филателиста, которая случилась в конце 70–х.

Филателист этот собирался ехать на международную выставку в Стокгольм с чемоданами своих ценнейших марок, разрешение получил. Но не уехал — был убит накануне, а марки (полная хронология Европы до 1900 года, таких в мире всего по нескольку штук) исчезли и по сей день остаются ненайденными. Народ тогда шептался: ясное дело, КГБ и убил, назад–то коллекционер явно бы не вернулся. Но автор такое объяснение находит примитивным и устремляется на поиски более убедительного.

Автором, точнее, выступает семья Киселевых, хотя официально обозначены только сын и дочь Николая — Ольга и Николай–младший. Это отец опробовал новомодный прием использования литературных рабов — родных детей. Говорит, не понравилось, лучше писать самому, чем руководить "рабами", поскольку для детей это была всего лишь работа, хоть и интересная, а сам Киселев–старший, что называется, "горит" детективами по–настоящему.

Отчего ж сам писать не стал? Зарекся. Уж слишком много это занятие отнимает жизненных сил: мало того что надо выносить в себе сюжет и перенести его на бумагу, так еще искать издательство и заниматься продажей книги. А муки творчества и те оплачивать некому, чтобы прокормить семью, приходится вертеться на двух работах.

— Я зарекся сразу после первой книги "Евангелие от Джексона", которую мы написали в соавторстве с Сергеем Беланом в начале 90–х, — рассказывает Киселев. — У нас издать детектив фактически нереально. Коммерческий тираж, на котором издатель может заработать, начинается с 5 тысяч, но в Латвии его не продать — рынок слишком маленький, а книги в два раза дороже, чем в России.

В России тиражи огромные, но к ним не пробиться. Там надо прожить несколько лет, чтоб обзавестись нужными связями. А приходишь "с улицы" — мы с Беланом три года бегали по московским и питерским издательствам. Сидят мэтры, книгу читать даже не собираются, только спрашивают, сколько страниц, какой сюжет.

Один роман, говорят, — это несерьезно при тех масштабах времени и денег, что надо потратить на его раскрутку. Вот если б мы подрядились сдать серию из пяти–шести книг со скоростью написания одна в три месяца — другое дело. Медленнее работать никак нельзя — слабеет разогрев аудитории. В итоге ту книгу нам помогла издать Татьяна Лавент. Тираж 10 тысяч разошелся быстро — границы были еще открыты, масштаб рынка совсем другой. Теперь можно рассчитывать разве что на помощь добрых людей. "Дама" — чистое меценатство издателя Юрия Мелконова.

— Может, российского читателя просто не интересуют сюжеты из рижской жизни?

— В Москве нам тоже часто говорили, что лучше бы действие происходило в Москве или каком–то европейском городе, а где–нибудь в Челябинске читать о Риге неинтересно. Я этого не понимаю — мы же читаем детективы авторов разных стран, почему бы не быть латвийскому детективу? Тем более что Рига всегда была изюминкой СССР, наверняка россияне о ней помнят и теперь.

— А войти в контакт с каким–то мэтром российского детектива не пробовали?

– Пробовали. Агентство одного такого мастодонта предлагало нам сотрудничество. Нас завели в уютный подвальчик, уставленный диванчиками и компьютерами, за которыми трудятся человек 20 молодых ребят (видимо, студенты). Там и живут, и кормятся, все удобства, только сиди и работай. Задание — 300 страниц текста на двоих по тысяче долларов на брата (это еще в те времена–то!) — и твой труд идет в копилку живого классика. Под его фамилией, которая есть бренд. Мы отказались: книга ведь — все равно что твой ребенок, как можно ее отдать в чужие руки?

— А поработать, пока обзаведешься деньгами и связями?

— Возможно, но я работаю иначе. Материал же накапливается много лет, долго все обдумываю, вкладываю и ум, и душу. Я ведь до сих пор работаю по старинке — пишу шариковой ручкой на бумаге. Хотя на компьютере было бы наверняка удобнее, но ощущения не те.

А писать литературным рабом — что гвозди заколачивать. И то "рабство" — дело рискованное. Мой товарищ хотел было им заняться, но договор никто не заключает, финансовых гарантий никаких не дают — мол, само собой, заплатим. Россия, конечно, золотое дно, но необязательность там колоссальная и надо держать ухо востро.

— Но, может быть, с провинциальными издательствами легче найти общий язык, чем со столичными?

— В 2002–м мы так и сделали, издали свою последнюю книгу "Именем беззакония" в Великих Луках, а прошлым летом я поехал туда — батюшки, цены как в Латвии! Российские книги обычно печатают за границей, потому они и дешевле наших, а российская глубинка в плане приспособления к новым рыночным условиям неповоротлива. Там как в прошлые времена сидели на оформлении заказа 20 человек, так и теперь сидят, хотя в Литве, например, тот же объем работы один человек выполняет! Плюс я должен доплачивать при ввозе книг из России в Латвию 18 процентов, если на продажу. А если докажу таможне, что на подарки, — 5 процентов.

— Выходит, эта ваша книга точно последняя?

— Вряд ли. Писателем–то я никогда не был, детективами занялся, еще работая инженером на заводе "Коммутатор". Видимо, это мой способ самореализации и надо научиться философски относиться к своему увлечению. Издадут не издадут — мое дело писать. Хотя, конечно, лучше бы издавали.