На улице Мукусалас хорошо думать по–японски. Взглянешь в окно — гейши парами идут; второй раз взглянешь — самураи шествуют (а может, и полицейские). Бабочка нежная крылышками поскрипывает по моему лбу. А я все жду, когда сакура на Луцавсале зацветет. Выхожу туда — одни голые вербы. Надежда есть. Сукоси нэдан–га харимас нэ.
На этой неделе прошел я по местам былых сражений. На улице Упырей остался один "Папагайлис", где провели мы смутные 90–е годы. Там другие морды сидят со своими мечтами, а от нас даже тени не осталось. Где вы, где вы, незабытые други?! Где ты, дядя Паша Р., старший Петрович, домовой Афанасий, кот Василий? Коно хон–о емимасита ка?

Грустно возвращаться туда, где никто не ждет. Ручеек вздыхает… Смеюсь от души и плачу. Первого апреля взял ящик водки и — поехали в "Колотиловку"!

Seko "Delfi" arī Instagram vai YouTube profilā – pievienojies, lai uzzinātu svarīgāko un interesantāko pirmais!

Publikācijas saturs vai tās jebkāda apjoma daļa ir aizsargāts autortiesību objekts Autortiesību likuma izpratnē, un tā izmantošana bez izdevēja atļaujas ir aizliegta. Vairāk lasi šeit