Совсем не так повела себя правящая латышская элита. За долгие годы она привыкла, не считаясь ни с какими потерями, волочить свой народ железной рукой к счастливому будущему. Сразу после провала конституции во Франции латвийские власти суетливо отрапортовали о принятии этой же конституции сеймом, где за нее проголосовали аж 73 человека! Это голосование совсем не отражало реальных настроений в обществе, разочарованном ростом цен в первый же год жизни в ЕС. Но чудес не бывает — в развитом обществе власть принадлежит народу, в недоразвитом — народ принадлежит власти, которая от его лица решает, что ему лучше.
Принятие важнейшего документа — Европейской конституции без референдума, на котором настаивала партия ЗаПЧЕЛ, — очередной тест на демократию, который латвийское государство с помпой провалило.
Вообще история с Европейской конституцией полна и других настораживающих парадоксов. Да, французский народ настоял на своей воле, и это заслуживает уважения. Но как раз французам отвергнутая ими конституция была выгодна. Она содержала в себе заметный сдвиг в сторону справедливости. Сейчас на уровне Европейского союза любая страна способна заблокировать любое решение. Но равноправие, столь естественное, когда мы говорим о правах граждан, не может быть перенесено на отношения между странами, находящимися в тесном экономическом союзе.
Страны Европы абсолютно неравноценны по количеству населения и экономическому потенциалу. Сегодня наблюдается несправедливость: правительство страны, избранное голосами всего нескольких тысяч человек, может диктовать свою волю другим правительствам, у которых за спиной десятки миллионов голосов. Новая конституция предполагала отказ от консенсуса в пользу квалифицированного большинства при голосовании в высшем органе ЕС — Европейском совете. Конституция предполагала также передачу большей власти Европейскому парламенту, в котором количество депутатов от каждой страны пропорционально количеству ее населения. То есть французы должны были получить больше власти в Европе. Но они отказались. Этот парадокс говорит о разрыве между интеллектуальной элитой страны и большинством ее населения. Элита оказалась неспособной убедить народ в очевидных преимуществах Евроконституции.
Второй парадокс французского референдума заключается в том, что голосование вообще было слабо связано с содержанием конституции. Французы сегодня были очень похожи на русских Латвии в сентябре 2003 года, когда у нас состоялся референдум о вступлении в Европейский союз. Французы сегодня и русские тогда особо не вникали в тему — своим голосованием против они заявили протест против плохих перемен в своей жизни.
Что будет дальше? Перефразируя Кэрролла, надо признать, что "улыбка ушла, но кошка осталась". Евросоюз без конституции, но пока будет жить. Пресса полна всяческими кликушескими предсказаниями и мрачными прогнозами. Однако экономическая логика, лежащая в основе ЕС, сильнее символического урона от антиевропейского референдума.
Мирослав МИТРОФАНОВ, Париж — Брюссель.
Seko "Delfi" arī Instagram vai YouTube profilā – pievienojies, lai uzzinātu svarīgāko un interesantāko pirmais!
