Вайра Вике-Фрейберга: "У нас много дармоедов"

— Как вы оцениваете методы нынешней предвыборной кампании?

— Я бы сказала, что они достаточно творческие. Политики находят разные способы, как привлечь к себе внимание, помимо плакатов и рекламных роликов. Идея ограничить предвыборную агитацию каким-то искусственным способом не сработала. Политику нужно получить доступ к избирателю. Если он не может по-другому себя представить, то к каждому будет стучать в дверь и приставать, как назойливая муха. Представьте: 40 партий, и вряд ли люди готовы к тому, что партии будут лично говорить с каждым из них. Лучше уж пусть размещают плакаты, показывая своих кандидатов. Мне как избирателю это все-таки кажется более удобным. Я особо хочу подчеркнуть: очень важно, чтобы избиратель пришел на выборы и высказал свое мнение. Иначе демократия не имеет никакого смысла. Главная ее идея заключается в том, что у каждого есть право высказать свое мнение и отдать свой голос за того, кого он выбрал. Но для этого человеку нужно знать что-то о кандидатах, и эту информацию ему надо доставить. Да, если мы позволяем тратить на агитацию слишком много денег, то говорят, что, мол, только богатые могут себя рекламировать. Но в свободной рыночной системе с точки зрения экономических интересов избежать этого невозможно.

Прослушка не должна быть рыночным объектом

— Однако нынешняя предвыборная кампания стала соревнованием не только плакатов, но и компроматов, в частности распечаток различных телефонных переговоров. Как вы на это смотрите? И не намерены ли как глава Совета по национальной безопасности начать проверку на предмет сохранности в Латвии гостайны?

— Здесь вопрос не о сохранности гостайны как таковой, а очень конкретно — о, возможно, незаконном использовании тех инструментов, которые предназначены для борьбы с преступностью и устранения угрозы национальной безопасности. В этом нюанс. Прослушивание разговоров и техника предусмотрены, чтобы их использовали правоохранительные органы для этих целей.

Если с помощью этого оборудования можно получить информацию для какой-либо другой цели, если полученные сведения становятся рыночным объектом — для политических баталий, конкуренции между хозяйственными субъектами, — это уголовное преступление. Если появляются подобные подозрения, разумеется, надо проводить проверки. Вся система должна использоваться в рамках закона, и должны быть механизмы контроля. Техника для прослушивания — относительно новая, и, соответственно, законодательство довольно молодое. Теперь мы видим, как это происходит на практике, сейчас уместно в эти процедуры внести поправки, чтобы нелегальное использование этой информации было невозможным.

Любая информация о частных разговорах человека не должна появляться нигде, кроме как у оперативных служб, а затем, в итоге, в зале суда. Я лично считаю, что публиковать разговоры между людьми можно только после того, как они будут рассмотрены судом. Иначе создается ажиотаж в прессе, который может повредить вынесению справедливого решения суда. В других странах строго запрещено публиковать какие бы то ни было оперативные материалы, и если это происходит, то считается, что судебный процесс уже не может пройти справедливо. В этом отношении законодательство у нас довольно вольготное. Если обвиняемому или свидетелю дают материалы дела и если он, чтобы себя защитить, предает их огласке, то как же права второго человека, его собеседника? Нарушения закона должны констатировать правоохранительные органы. У нас же правовое государство, есть оперативные службы, суд. А если мы открыто обсуждаем оперативную информацию, то, может, и судьи нам не нужны? Запустим все в Интернет и сами проведем расследование. Устроим телефонное голосование — кто прав, а кто виноват. Что же касается незаконно прослушиваемой информации и ее использования в политической борьбе, то тут надо принимать самые суровые меры в отношении тех людей, кто ее продал. Хотя, конечно, в равной степени виновен и тот, кто информацию покупает и использует.

Судебные процессы стали фарсом

— Вы высказали предложение о введении обязательного голосования на выборах. Каким вы видите практический механизм осуществления этой инициативы в рамках демократического государства?

— Есть различные технические способы, как это происходит. И если бы мы зашли так далеко, то следовало бы оценить опыт других стран. Я, по сути, передала эту проблему для общественного обсуждения, задавшись вопросом: можем ли мы сами использовать демократию или нам нужны какие-то инструменты, которые заставили бы нас исполнять свой долг? Но посмотрим, какова будет явка. Глядя на активность избирателей на предыдущих выборах, нам пока не на что жаловаться. Сейчас все это слухи, но катастрофа еще не произошла. Хочу напомнить, что на выборах в Европарламент в некоторых странах явка была действительно потрясающе низкой. Слава богу, так далеко мы еще не зашли. Но… Да, не хотелось бы.

— Следует ли, по-вашему, ввести некие инструменты для того, чтобы призывать к ответственности депутатов, к примеру, возможность отзывать их с должности?

— Это очень серьезный вопрос. В демократических системах депутату предоставлен обширный иммунитет. Зачастую, когда человек попадает в парламент, становится жаль… Но — какого хотели, такого и получили. Отзыв слуг народа происходит только в случае нарушения закона, уголовного преступления. Но тут возникает вопрос о том, как происходят у нас судебные процессы. Все косяками ложатся на больничные койки и из-за насморка не приходят на заседания. Это вообще фарс, как у нас происходит перенос заседаний суда. И если, предположим, депутат, избранный на 4 года, обвиняется в убийстве, как произойдет его отзыв, учитывая, как долго длятся у нас эти тяжбы? С другой стороны, действует и презумпция невиновности.

Трудовые ресурсы не использованы

— Латвийские работодатели сталкиваются с острой нехваткой рабочей силы. Целесообразно ли открытие нашего рынка труда для жителей третьих стран?

— Надо очень серьезно обдумать, действительно ли это необходимо. Печально, что во многих сельских волостях уровень безработицы очень высокий, однако подходящих работников найти невозможно. Надо думать о более активных программах, которые остановят этот прирост безработных. Мы уже 15 лет живем в независимом государстве, и если 30-летний мужчина мне говорит, что живет за счет жены и детских пособий, и даже не думает искать работу, то это ненормально. Нам нужны программы социальной интеграции, особенно для молодых людей, которые становятся у нас хронически безработными. Надо способствовать их привлечению на активный трудовой рынок. Иначе у нас формируется огромный контингент людей трудоспособного возраста, которые стали дармоедами. И учитывая также, что наше общество стареет, рождаемость низка, мы в итоге можем прийти к тому, что в стране будет некому работать и содержать стариков, детей и инвалидов.

Подписание договоров — воля случая

— Как вы оцениваете результаты визита в Латвию патриарха Алексия II и первого президента России Бориса Ельцина?

— Очень позитивно! Мы были очень приятно удивлены, насколько хорошо наши гости здесь себя чувствовали. Они уехали с очень хорошими впечатлениями, и я чрезвычайно рада этому, ведь я их и пригласила посетить нашу страну.

— Последуют ли за этим и какие-то практические результаты?

— Посмотрим.

— В чем, на ваш взгляд, заключается сейчас основное препятствие для развития двусторонних отношений, и в частности подписания договоров?

— Должны продолжаться переговоры, особенно между министерствами иностранных дел. Но здесь очень важную роль играет российский МИД, они должны способствовать продвижению многих договоров, так как Латвия готова подписать эти соглашения уже на протяжении нескольких лет. Стоит очередь готовых документов. Но, согласно последним сведениям, в течение ближайших месяцев могут быть подписаны некоторые экономические договора, и мы бы были этому очень рады.

— Какой вы видите выход из ситуации с договором о границе?

— Наше правительство заявило, что у нас имеются юридические трудности, так что следующему Кабинету нужно будет брать быка за рога и выходить из этого юридического тупика. Это один из вопросов. Второе — отношение со стороны России. Мы видели, что в случае Эстонии договор был уже подписан, а затем отозван. Здесь нужна добрая воля обеих сторон. И счастливая случайность, чтобы эта добрая воля проявилась у нас в один и тот же момент.

— Вы сделали немало шагов навстречу России, но, к сожалению, все еще часто вспоминается ваше высказывание о "водке, вобле и частушках" 9 мая, которое задело многих и в Латвии, и в России…

— Почему это их задело? Они же это делают! Почему их это обижает? Они же так и делают на своих празднествах. Чем же это оскорбительно? Они обижены тем, что сами делают? В чем проблема?

— Люди восприняли вашу фразу как уничижение праздника, который имеет для них особое значение…

— Но это их собственная интерпретация. Человек обижается, если сам хочет обижаться. Как я уже говорила, каждый вправе отмечать важные для него праздники, как он хочет. Латыши на Лиго тоже пьют пиво, поют песни, и что с того?

— То есть вы не жалеете о сказанном?

— Я не считаю, что я кого-то оскорбила. Нет.

ООН нужна весенняя чистка

— Все более активно идут дискуссии о преемнике Генсека ООН Кофи Аннана. Каким вы его видите?

— Это должен быть человек с крепким здоровьем. В мире очень много кризисов, на которые объединенным нациям нужно быстро реагировать. Один из способов — продолжать начатые реформы, которые вызывают очень глубокие разногласия среди разных стран. Следующий Генсек должен продолжить эти начинания. Это, в частности, расширение Совета Безопасности и его реформа. Предстоит и реформа самого секретариата, кадровой политики. У тысяч сотрудников ООН должна быть возможность карьеры внутри организации. Годами копятся различные программы, и систематически их надо переоценивать, а этого не происходит. Организации приходится сталкиваться со все новыми кризисами, болезнями, все это копится, копится… И я думаю, настал момент, когда нужно провести такую весеннюю уборку.

— Вы бы были готовы ее провести?

— Женщины всегда готовы к весенней уборке (смеется). Нужно только закатать рукава. Но это тяжелая работа, а не какое-то развлечение.

— А что касается вашего собственного преемника?

— Хотелось бы, чтобы он продолжал развивать институт президентства. Поверьте мне, президент — это не просто декоративный элемент. У главы государства много возможностей влияния.

— Есть ли в Латвии такие лидеры?

— Знаете, лидеров не всегда можно разглядеть. Иногда у человека есть все способности, чтобы быть президентом, но просто до сих пор в жизни не было возможности их проявить. В Латвии достаточно много людей, которые могли бы занять эту должность и научиться ей. Никто из нас ни на какие президентские курсы не ходил, дипломов никаких не получал, и президентом никто не рождался.