Настоящий мужчина состоит из мужа и чина
Досужие журналисты разведали, что ныне безработный бывший министр образования г–н Радзевичс получает пособие по безработице размером 900 латов. При этом он, юрист по образованию, имеет — это уже по слухам — собственное юридическое бюро. По крайней мере до того, как он сел в кресло министра, г–н Радзевичс был при своей адвокатской практике.
В обиде за социальную справедливость "Вести Сегодня" обратилась за разъяснениями на биржу труда (строго говоря, в Государственное агентство занятости). "Если он, будучи министром, получал зарплату 2000 латов и имел солидный стаж работы, за него все время платили налоги, то его пособие вполне объяснимо и законно, — сказала Солвейга Розите, директор одного из девяти департаментов (а именно — координации занятости) Госагентства занятости. — Что касается его собственного юридического бюро, то этого просто не может быть, либо оно зарегистрировано не на него, а на кого–то другого. Обман со стороны безработного (на самом деле имеющего работу) тут же обнаруживается Агентством соцстрахования, куда мы посылаем данные, и нашими собственными юристами, имеющими доступ в Регистр фирм. Нам г–н Радзевичс предоставил все бумаги, необходимые для статуса безработного: паспорт, налоговую книжку, трудовой договор и справку о прерывании трудовых отношений с последнего места работы (человек должен проработать 12 месяцев беспрерывно, из которых 9 месяцев за него платили социальный налог)".
Большому пособию г–на Радзевичса г–жа Розите не завидует. Во–первых, он, по общим правилам, будет получать пособие только 9 месяцев, причем каждые 3 месяца пособие будет таять где–то на 20%, а во–вторых… "Такую категорию безработных, как г–н Радзевичс, которые МОГУТ работать (есть образование и опыт работы), но НЕ ХОТЯТ, я называю ИНТЕЛЛИГЕНТНЫМИ БЕЗДЕЛЬНИКАМИ. Им получить работу — раз плюнуть, но… Знаете ли вы, что у нас стоят на учете даже выпускники элитарной Шведской высшей экономической школы? Они из тех 15% безработных наших клиентов, что имеют высшее образование. Выступая по телевидению, г–н Радзевичс сказал, что биржа труда не предлагает ему интересную работу, поэтому он и не работает. Вероятно, под "интересной работой" он понимает только деньги. Но ведь он юрист! Мест юриста — пруд пруди, а с образованием и опытом г–на Радзевичса и в Европе можно работу найти, но он предпочитает получать государственное пособие. Не понимаю я только одного: неужели г–н Радзевичс психологически комфортно себя чувствует как мужчина? Ведь он обязан каждый месяц приходить на биржу, и наш агент обязан с ним работать — предлагать работу. Потом он должен идти на переговоры с работодателем, и каждый раз, если не хочет работать, он каким–то образом должен исхитриться сделать так, чтобы работодатель сказал ему: "Нет, я вас не принимаю". Дальше — по новой: агент "пытает" его, какие у него проблемы. И так 9 месяцев. Потом он становится долгосрочным безработным, уже без пособия".
"Вообще же потребность в специалистах средней и высшей квалификации высока и все растет. Вот пожалуйста, последний запрос: нужны 12 конструкторов–металлообработчиков. Постоянно требуются экономисты. Каждый день в Риге 3000 всевозможных вакансий. О чем это говорит? Безработный в наше время, чтобы найти свое место в жизни, должен учиться, учиться и учиться".
Неинтеллигентные бездельники
Всего г–жа Розите насчитывает 4 категории безработных. Кроме "интеллигентных бездельников" есть еще такие, которые ХОТЯТ, НО НЕ МОГУТ; ХОТЯТ И МОГУТ; НЕ ХОТЯТ И НЕ МОГУТ. Эти последние — на противоположном полюсе от "интеллигентных бездельников". Люди без образования и без желания трудиться, своего рода социальный балласт. Наркомана–алкоголика с 5 классами образования не берет ни один работодатель. "Все, чего хочет такой безработный — зарегистрироваться и получить справку на соцобеспечение. У государства никогда не хватит никаких сил и денег, чтобы их трудоустроить. Им мы можем предложить только ПРОСТЫЕ РАБОТЫ, т. н. общественные, не требующие никакой квалификации: убирать дворы, кладбища. Служба занятости платит им минимальную зарплату, а работодатель платит за них социальный налог. Но, между прочим, таких работ много, особенно в Латгалии, поэтому работодателей мы отбираем по конкурсу. На общественных работах человек может отработать львиную долю своих долгов по квартире. Однако на этих работников жалуются: как только получил человек первую зарплату — идет сплошная выпивка и человек пропадает…"
Но все–таки ребята из группы НЕ ХОТЯТ И НЕ МОГУТ — еще не самые бедные безработные в стране. Самые бедные — безработные без статуса безработного, такие, которые вообще ничего от государства не получают, как моя соседка Елена. Сколько их, "скрытых", не показанных ни в каких статистических бумагах, "лишних", но от этого не менее живых людей? Никто не знает, но каждый их видит — бомжей, роющихся в мусорных контейнерах. По данным Госагентства занятости, в Латвии 90 тысяч безработных (по Риге держится цифра в 15 000), из них вожделенного статуса добились порядка 40%. Остальные — "долгосрочники" (безработные со статусом, но уже без пособия) и т. н. "ищущие работу" (это тоже статус без пособия, который при желании могут получить некоторые группы населения — от студентов и молодых мам до пенсионеров).
Женщина — она тоже человек
Самый бедный в стране безработный, если такого найти, наверняка окажется женщиной. "Сколько раз, пытаясь устроиться на работу, я слышала эту фразу: "Нам баба не нужна!" — горестно говорит Елена Мельник. Да и С. Розите отмечает проблему не (или мало) квалифицированных женщин как самую острую из спектра проблем безработицы. Натурально, необходимо издать закон, сурово наказывающий работодателей, избирающих себе работников по половому признаку. В США такой закон есть.
Моя соседка Елена по раскладу — типичный клиент категории ХОТЯТ, НО НЕ МОГУТ. Ей бы учиться, учиться и учиться, но… Но в том–то и дело, что Елена в принципе не может получить статус безработного. Она в замкнутом круге. Где бы от безысходности ни устраивалась — на базаре продавщицей или в кафе кухаркой, — работодатель не платит за нее налоги. По всем приметам трудовая инспекция в Риге работает очень и очень плохо. Выход у Елены один: продержаться год на любой работе — какой бы тяжелой она ни была, — где работодатель платил бы за нее налоги, а потом встать на биржу труда. Потом засесть за учебу: пройти курсы, получить какую–либо требующуюся в обществе квалификацию. Потом приложить все силы, но во что бы то ни стало трудоустроиться на каком–нибудь более–менее достойном человека месте. Муж и сын должны помочь ей пройти этот путь.
P. S. Продолжение темы о бирже труда читайте в ближайших номерах.