Гастарбайтеры или роботы? Кто будет спасать латвийскую экономику в XXI веке  (47)

Намерение Lido роботизировать один из ресторанов пока скорее аттракцион, чем действительно прибыльный проект, хотя американские сети быстрого питания не раз пугали борцов за минимальную зарплату в $15 в час, что на сегодня в США в индустрии фастфуда это именно та сумма, выше которой робот становится эффективнее человека. Недавнее исследование McKinsey Global Institute утверждает, что общественное питание – сфера, где, благодаря обилию простых повторяющихся операций, шансы на быструю роботизацию особенно велики. Может в рижские кофейни роботы придут нескоро, но к их появлению во французских бистро и английских пабах уже стоит морально приготовиться, ровно как и к сокращению соответствующих рабочих мест в ведущих странах ЕС и возможному возвращению части работающих там соотечественников.

Серьёзнее звучит новость Orkla Confectionery & Snacks Latvija, которая в этом году вложила €1,2 млн. в роботизацию производства на фабрике Laima в Адажи. Ещё смелее была идея одного из латвийских политиков – вместо привлечения гастарбайтеров из сомнительных стран построить 65-тысячную армию роботов. В недавнем прошлом только восстановление независимости помешало Риге стать одним из крупнейших мировых центров роботостроения, но не всё ещё потеряно: настоящий технологический прорыв в области роботостроения только начинается.

Учитывая описанные в первой части статьи сложности обеспечения экономического роста, опираясь на имеющиеся трудовые ресурсы, и требуемые для этого инвестиции в человеческий капитал, стоит трезво оценить затраты на опережающую роботизацию. Рано или поздно она всё равно произойдёт, а на фоне страхов перед ордами инокультурных мигрантов необходимые инвестиции в ускоренное технологическое развитие страны могут показаться посильными. В начале лета Министерство по защите среды и регионального развития было готово инвестировать миллион евро в другую прорывную технологию – искусственный интеллект (ИИ). Если роботы готовы заменить человека физически, то ИИ частично заменит его интеллектуально. Интернет-поисковики, онлайн-перевод, навигаторы, – мы, сами того не замечая, уже активно взаимодействуем с ИИ. Да и простенькие роботы уже продают нам билеты в трамваях и пробивают товары в супермаркетах, а сложные давно бороздят латвийское небо.

Инвестиции и государственная поддержка ИИ и роботизации позволят создать новые высокотехнологичные и высокооплачиваемые рабочие места, привлекут образованных молодых специалистов из других стран, дадут толчок развитию латвийского образования, высвободят часть трудовых ресурсов для переобучения и заполнения открытых вакансий. Это не фантастика и не завиральная идея. В Риге масса свободных производственных площадок, низкий уровень затрат на ведение бизнеса, если государство будет готово обеспечить спрос на роботизацию и внедрение технологий ИИ, то в страну получится привлечь и проектные команды, и частные инвестиции. Буквально на днях Тереза Мэй объявила о финансировании в Южной Шотландии пяти научных центров, одним из которых станет первый в Соединённом королевстве «Robotarium» для предпринимателей и инженеров, желающих создавать новые компании для разработки и производства роботов. Чем Рига хуже Эдинбурга?

Страшная правда о сегодняшнем недостатке рабочей силы в том, что завтра к уже сравнительно медленным процессам автоматизации и компьютеризации добавится волна роботизации и внедрения ИИ, что приведёт к массовому высвобождению как низко, так и высококвалифицированных работников. Исследования показывают, что в Балтии больше половины рабочих мест могут быть затронуты этим процессом: т.е. исчезнут или кардинально изменятся. Модель изменения рынка труда при роботизации можно наблюдать на примере внедрения кассовых автоматов для продажи билетов на вокзале: ликвидируется 2/3 рабочих мест кассиров и создаётся половина рабочего места для инженера по обслуживанию автоматов и два временных для помощников пассажирам в освоении новой техники.

Открытие рынка труда для иностранной рабочей силы поможет решить сегодняшние проблемы экономики, но неудачная политика по привлечению гастарбайтеров может резко обострить завтрашние проблемы и экономики, и политики. Если брать в расчёт этот фактор, то ускорение роботизации и внедрения технологий искусственного интеллекта может статься не так уж и дорого, не так уж и безумно.

По данным Агентства трудозанятости, в Латвию приезжают всё больше иностранных рабочих: в январе 2016 года было выдано 3596 разрешений на работу, в январе 2017-го — уже 4400, а в этом январе — 5446. В основном приезжают с Украины, из Белоруссии и России, что вполне ожидаемо: эти страны расположены недалеко, миграция рабочей силы с этих территорий имеет давнюю традицию, русский язык остаётся вторым по частоте использования в латвийской экономике. Правда, для заполнения всех официально зарегистрированных в Латвии 19 500 вакансий этого катастрофически недостаточно. Плюс прогнозируемый быстрый рост экономики страны и неторопливые автоматизация и компьютеризация несомненно приведут к дальнейшему росту числа незанятых вакансий.

Полувековой опыт «замещающей миграции», т.е. замены недостающих своих работников иностранцами, продемонстрировал её серьёзные недостатки. Например, в «транзитных» странах, где сильны потоки как на въезд, так и на выезд, замещающая миграция ускоряет потерю собственных трудовых ресурсов, особенно квалифицированных. Это происходит за счёт снижения средних зарплат, что возможно благодаря приезжим с меньшими зарплатными ожиданиями. Иными словами, широко открыв двери для украинских трудовых мигрантов, Латвия может столкнуть с ситуацией, при которой они быстро начнут замещать местных, выталкивая их на заработки в богатые страны ЕС, и снижая среднюю зарплату по стране. В Евросоюзе в целом сохраняется достаточно высокая безработица (6,9%), поэтому любой импорт рабочей силы из третьих стран общую ситуацию только усугубляет.

Низкоквалифицированная миграция становится для экономики своеобразным наркотиком: предпринимателям становится выгоднее использовать интенсивный «ручной» труд вместо механизации, автоматизации, компьютеризации, информатизации и роботизации. Что, в свою очередь, снижает в экономике число высококвалифицированных рабочих мест, которые необходимы для обращения с техникой, и спрос на подготовку соответствующих кадров в учебных заведениях. В упомянутом случае фабрики Laima в Адажи, условно говоря, рассматривалась альтернатива между 20 низкоквалифицированными рабочими и двумя инженерами-робототехниками с высшим образованием и хорошей зарплатой.

Также опыт показал, что страны ЕС плохо умеют привлекать мигрантов, которые нужны экономике в конкретный момент, и в регион, который действительно нуждается в рабочих руках. В долгосрочной перспективе в сочетании с другими факторами это может приводить, например, к значительной диспропорции между уровнем безработицы среди «своих» и мигрантов, особенно в странах с развитой системой социальной защиты: во Франции в 2,5 раза, в Германии в 3,5 раза, в Бельгии почти в пять раз (роботизация и внедрение ИИ подобную ситуацию должно резко усугубить).

Пока Workindenmark сами ездят с предложениями датских компаний по ярмаркам вакансий, а британские компании размещают тысячи объявлений на румынских сайтах для поиска работы, очень влиятельный в последние годы политический и лоббистский центр Bertelsmann Stiftung разработал для Германии программу «тройной выгоды», суть которой в заключении прямых межгосударственных договоров для привлечения конкретных групп специалистов. Bertelsmann рекомендует сотрудничество с Индией, Колумбией, Мексикой, Тунисом и Филиппинами. Этим летом Германия нанимает 400 дипломированных филиппинских медсестёр с опытом работы на зарплату в €1900-2300 и оплачивает их переезд в Германию. Схожие идеи могли бы помочь Латвии привлекать трудовые ресурсы из стран, вызывающих меньшие опасения у консервативной части общества, задавая чёткие критерии в отношении квалификации и региона или даже места трудоустройства.

Интересная ситуация сложилась в Польше: несмотря на зарплаты даже ниже латвийских страна смогла привлечь на работу десятки тысяч молодых западноевропейцев. На сегодня после украинцев в статистике идут испанцы и итальянцы. Динамичная экономика, открытая культура, низкие цены и сравнительно комфортная среда в основных городах страны позволили Польше стать местом, куда выпускники или молодые специалисты едут на несколько лет за опытом и быстрым преодолением первых ступеней в карьере, чтобы потом вернуться домой со значительно лучшими шансами побороться за хорошие рабочие места. Сегодня у Латвии нет объективных препятствий не воспользоваться польским опытом в форме целенаправленной государственной политики. Логично предположить, что западноевропейцы с высшим образованием будут в меньшей степени провоцировать антимигрантские настроения.

Польская ситуация – пример временной миграции, при которой заранее известно, что это не окончательное переселение, а лишь работа на определённый срок. Это позволяет принимающей стране увеличивать трудовые ресурсы вообще или число специалистов определённых квалификаций в периоды их заметного дефицита. Для Латвии временная миграция могла бы стать неплохой альтернативой «обычной», поскольку – гипотетически – и власти, и обществу было бы проще смириться со временным присутствием иностранной рабочей силы, а к наступлению эры роботов миграционный проект можно было бы безболезненно свернуть. К счастью в России и на Украине сейчас имеется масса желающих на время уехать в более спокойные страны, с тем чтобы вернуться на Родину, когда в России изменится политическая, а на Украине экономическая ситуация. Основной недостаток временной миграции в том, что, поскольку центр интересов мигранта остаётся на родине, он постарается сравнительно бóльшую часть заработанного вывезти домой, а не вложить в своё обустройство в Латвии. С другой стороны, «временщики», как правило, приезжают без семей и готовы на более спартанские условия, что оказывает меньшее воздействие на социальную инфраструктуру принимающей страны.

Та же Польша уже несколько лет назад ввела упрощённую схему найма временных сотрудников из Армении, Беларуси, Грузии, Молдовы, России и Украины. Сайт с подробной информацией на английском, русском и украинском ещё больше упрощает переезд в Польшу. Немецкая программа MobiPro направлена на привлечение молодёжи на обучение рабочим специальностям и производственную практику. Это не только форма помощи Германии странам с большой молодёжной безработицей, но и возможность для немецких предприятий получить старательных рабочих на невысокий оклад и отобрать лучшие кадры для себя.

Сезонная миграция – один из вариантов временной. Она позволяет резко наращивать трудовые ресурсы в периоды их сезонного дефицита. Строительному сектору и сельскому хозяйству, например, летом требуется значительно больше работников, чем зимой. Тут все положительные и отрицательные стороны временной миграции проявляются в обострённом виде. Также формируется зависимость целых отраслей экономики от негарантированного потока трудовых мигрантов.

Полувековой европейский опыт трудовой миграции даёт латвийским властям не только возможность учиться на чужих ошибках, но и большой набор инструментов для тонкой настройки миграционной политики, позволяющий привлекать конкретные категории мигрантов из предпочитаемых стран на выбранный властями срок. Альтернативой гастарбайтерам являются гораздо более сложные и дорогие опора на имеющиеся ресурсы или политика технологического прорыва. Любая из этих стратегий имеет свои плюсы и минусы, вряд ли Латвия сможет обойтись вообще без трудовой миграции, хотя бы высококвалифицированные специалисты необходимы и без набора мер, направленных на развитие человеческого капитала страны. Вопрос скорее в стимулировании перехода экономики на новые технологии: можно начать сейчас или позже, или надеяться, что всё случиться «естественным образом».

В идеале, конечно, хотелось бы видеть комплекс мер, включающих и максимально гармоничное развитие человеческого капитала, и стимулирование возвращения уехавших на заработки, и грамотную миграционную политику, и продуманные проекты ускорения технологического развития страны.