К своему удивлению, мы нашли массу примеров того, что процесс консолидации отрасли на глобальном уровне идет полным ходом — и это при том, что мы изучили вопрос только за первые шесть месяцев этого года.
Слияния и поглощения
Начать стоит с того, что почти год назад завершился процесс объединения эстонских EMT и Elion — ведущих операторов мобильной и фиксированной связи в стране. Сами по себе бренды — для мобильной и фиксированной связи, соответственно, сохранились, но компания вот уже почти год как едина.
Если перенестись в этот год, то в конце января британский оператор телевидения и фиксированной связи Sky заявил о желании предложить своим клиентам и мобильные услуги — через оператора O2. Финансовые условия сделки не разглашаются.
В феврале TeliaSonera получила одобрение регулирующих органов Норвегии на поглощение в этой стране дочерних компаний Tele2, что позволит ей быстро довести покрытие сети 4G до 98%.
Практически одновременно с этим стало известно о том, что британская телекоммуникационная группа BT купила мобильного оператора EE за 12,5 млрд. фунтов стерлингов, что было положительно воспринято инвесторами (курс акций компании вырос на 4,5%, достигнув максимума с 2001 года). Продавцами выступили Deutsche Telekom и Orange, которые получили свои деньги частично наличными, частично акциями BT.
Позже в том же месяце оператор Telecom Italia сообщил о консолидации всех своих подразделений и дочерних компаний, оказывающих самые разные услуги (в т.ч. мобильной связи) под единым "зонтичным" брендом. Это позволило компании предложить единые комплекты из целого массива телекоммуникационных услуг по упрощенным, а в ряде случаев — сниженным, тарифам.
В апреле 2015 года случилась консолидация на телекоммуникационном рынке Бельгии, где Telenet купил мобильное подразделение KPN за 1,33 млрд. евро. Интересно, что сумма сделки оказалась выше, чем предполагали аналитики. Поглощение позволило Telenet отказаться от аренды мобильных мощностей оператора Mobistar, акции которого немедленно упали на 13,9%.
В мае произошла одна из "сделок года" для американского рынка — компания Verizon приобрела AOL за 4,4 млрд. долларов США. Для Verizon это не объединение бизнеса фиксированной и мобильной связи, но приобретение огромной "фабрики контента" и рекламных площадок AOL — для наполнения 4G-сетей Verizon.
Вторая, еще большая сделка — Charter Communications приобрел Time Warner Cable за 78,7 млрд. долларов США, что привело к объединению второго и третьего крупнейших кабельных операторов США. Их совокупная клиентская база расширилась до 23,9 млн. клиентов в 41 штате США.
В том же месяце российский "Вымпелком" и гонконгский Hutchison Whampoa начали переговоры об объединении своих итальянских мобильных активов — WIND Telecommunicazioni и 3 Italia, соответственно.
В это время испанские регулирующие органы одобрили поглощение Jazztel со стороны Orange за 3,4 млрд. евро — за неделю до этого сделку одобрила и Еврокомиссия. Таким образом, мобильный оператор получил выход на рынок фиксированной связи в Испании.
Наконец, последняя крупная майская сделка — Deutsche Telekom купил у правительства Словакии недостающие ему для полного контроля 49% Slovak Telekom, став единоличным владельцем оператора фиксированной связи. Сумма сделки составила 1 млрд. евро, при этом немецкая компания заплатила "премию" к стоимости доли государства в размере порядка 250 млн. евро.
Июнь начался с того, что оператор Orange нацелился на Telecom Italia, KPN и Belga как на возможные следующие цели для поглощения. Аналитики отмечают, что для компании, которая испытывает трудности на родном рынке из-за болезненных ценовых войн, международная экспансия в рамках границ ЕС — один из немногих способов оставаться релевантной в условиях ускоряющейся глобализации европейского телекоммуникационного рынка.
Одновременно мобильный оператор Vodafone запустил в Великобритании услугу проводного подключения на скоростях до 76 Mb/s, построенную на базе оптической сети компании Cable & Wireless, купленной ею четыре года назад. Таким образом, мобильный оператор начал напрямую конкурировать в сегменте фиксированной связи с таким гигантом, как BT.
Тем временем во Франции телекоммуникационная компания Numericable, которая только в прошлом году купила крупнейшего на тот момент мобильного оператора SFR, начала переговоры о приобретении Bouygues Telecom за 10 млрд. евро. Это история про поглощение лидером рынка явного аутсайдера и скорее всего она завершится к вящему удовольствию акционеров Numericable-SFR. Кстати, пока на мобильном рынке Франции четыре мобильных оператора и четвертому, в данном случае Bouygues Telecom, очень несладко — клиентов на всех не хватает и у компании, которая является локальным независимым игроком, просто нет средств для того, чтобы инвестировать в развитие сети с той же скоростью, как это делают Orange или Numericable-SFR.
В чем смысл?
В общем и целом, очевидно, что во всем мире вообще и в Европе, в частности, происходит интенсивный процесс консолидации телекоммуникационных компаний, особенно же слияние бизнеса мобильных и фиксированных операторов.
Основная причина этого заключается в том, что стирается грань между фиксированной и мобильной связью (если уже не стерлась). Клиенты часто хотят получать весь спектр услуг от одного поставщика, они платят просто за "связь", а конкретные технологии их волнуют все меньше и меньше. Именно поэтому мы все чаще видим, что сделки слияний и объединений происходят с одновременным отказом от партнерств с конкурентами (компания фиксированной связи "А" арендовала мобильные мощности оператора "Б", но отказалась от аренды после покупки мобильного оператора "В").
Другая серьезная причина, разумеется, проблема "массы". Чем крупнее компания, тем она устойчивее и тем больше денег она может вкладывать как в маркетинг, так и в собственное развитие. Технологии связи — очень затратный в плане инвестиций бизнес и чтобы даже просто держаться на одном уровне с конкурентами (не говоря уже об опережающем их развитии) необходимо вкладывать, вкладывать и вкладывать.
Ярким доказательством этого является французский рынок мобильной связи, где (пока) присутствуют аж четыре игрока. И где Bouygues Telecom в последние годы начинает все больше и больше отставать от конкурентов — ей не хватает клиентов, выручки и прибыли, чтобы поддерживать технологический уровень и идти в ногу с конкурентами. Соответственно, она еще больше теряет клиентов, еще меньше зарабатывает и еще меньше вкладывает в развитие сети, что приводит к еще большей потере клиентов… и компания входит в классический "штопор".
При этом практически никто в Европе не боится возникновения т.н. "супермонополий" — компаний, в одну из которых, якобы, могут превратиться Lattelecom-LMT в результате возможного объединения. Поэтому правильные вопросы, которые необходимо задавать себе при анализе возможного объединения Lattelecom и LMT:
- отличается ли Латвия от всего остального мира (и если да, то чем)?
- чем наша возможная "супермонополия" отличается от мировых аналогов и почему мы должны ее бояться, если на Западе не боятся?
- что латвийские крошечные, даже по европейским меркам, компании будут делать, если к нам придут западные (или даже восточные) конкуренты?
Если посмотреть на мировой и европейский опыт даже последних шести месяцев, то вопросы эти — почти риторические. Но тем, кто против объединения Lattelecom и LMT, все же придется на них ответить.
