Насилие, а именно насилие над женщинами в последнее время обсуждается особенно широко. Организации бьют тревогу, призывая людей быть более внимательными и помогать пострадавшим. Но некоторые не видят смысла в этих действиях, считая, что женщина, которая позволяет себя бить, виновата сама, или и вовсе отрицают существование насилия, пишет DELFI Viņa.
То, что насилие — вполне реальная проблема в нашем обществе, доказывает статистика. По данным Агентства основных прав Европейского Союза, в Европе от сексуального и/или физического насилия страдает каждая третья женщина, причем большинство из них не заявляет о насилии ни в полицию, ни в другие организации.
Почему людям сложно поверить в существование насилия вокруг нас? Что мешает человеку прервать насилие вокруг себя? Как среда, в которой мы выросли, формирует наше восприятие насилия? Ответы на эти вопросы в рамках недавней дискуссии искали латвийские эксперты — медиатор Илзе Дзеновска, юрист Катрина Катиня, психотерапевт и представительница сообщества "Skalbes" Мария Абелтиня и священник Рижской лютеранской общины Каспарс Симановичс. Вот, к каким выводам они пришли.
То, что люди редко говорят о насилии, не означает, что оно не существует
Симановичс обратил внимание на значение насилия: "Само слово "насилие" — применение силы, демонстрация власти. В контексте проблемы мы говорим о том, что к женщине применяется сила. Физическая, экономическая, психологическая — человек диктует свои условия, проявляет свою власть".
Священник подчеркивает, что социальные конструкты и отношение общества к полу человека сильно влияют на его жизнь. Деньги также являются сильным социальным конструктом: "У самой бумажки нет никакой ценности, но это настолько мощный социальный конструкт, что никто из нас не готов отдать ее кому-то. Более того, от этого конструкта зависят жизни людей".
Юрист Картина Кактиня указывает, что важно уделять внимание не только социальным конструктам и продвижению равенства полов, но и тому, как мы говорим об этом: "Люди часто говорят о жертвах насилия, игнорируя совершивших это насилие. Чаще всего говорят о женщинах, пострадавших от насилия. Но не слово "насилие" причиняет боль женщине, а человек. И что это за человек?".
Юрист считает, что ни один человек не может быть виноват в том, что его кто-то избил или убил: "Бьет насильник, мы же не бьем себя сами".
Наш опыт не позволяет мозгу воспринимать происходящее
"То, что у нас не укладывается в голове, мы сразу отметаем — наш мозг постоянно фильтрует и отбрасывает информацию. Если бы этого не делали, мы бы сошли с ума за три секунды от всего этого объема информации. То, как происходит это сортирование информации, влияет на то, как мы относимся к себе и как к окружающим нас людям".
Также психотерапевт указывает на то, что людям с детства рассказывают сказки со счастливым концом: "Они поженились и жили долго да счастливо. И тут приходят какие-то активисты и говорят, что в семьях происходит насилие, что бывает плохо. Человеку это кажется абсурдом и невозможным — ведь в семьях всегда все хорошо, там живут счастливо, и он думает, что это глупости, которые придумали сумасшедшие люди". Абелтиня объясняет, что человек старается забыть и не воспринимать информацию, которая идет вразрез с его взглядами и прошлым опытом.
Абелтиня утверждает, что именно поэтому она часто призывает людей помогать тем, кто оказался в кризисной ситуации, и участвовать в работе различных организаций. Это позволяет расширить кругозор и понять, что насилие происходит вокруг нас, и это не проблема, которая была актуальна только в средневековье.
Если били, то плевок в лицо не так страшен
Важно говорить о насилии, потому что это помогает осознать, что мир далеко не черно-белый: "Не бывает так, что в семье всегда все идеально, но не бывает и так, что все очень плохо. Бывает по-разному и важно разбираться с каждым конкретным случаем".
Следует понимать, что человек, сам не осознавая того, очень многое перенимает из среды, в которой он живет. Поэтому психологи и психотерапевты "копаются в прошлом" пациента — пережитый опыт помогает понять, с чем человек столкнулся, понять его мировосприятие и модели поведения. "Наше восприятие — не чистый лист", — поясняет психотерапевт.
"Мы как огурцы в маринаде. Любой, кто ел маринованные огурцы, знает, что, находясь в маринаде, огурец не может не промариноваться. Даже если он будет очень внимательным и осознанным, будет применять различные техники психологической защиты, он все равно промаринуется", — приводит пример Абелтиня. "Маринады бывают разные, а огурцы еще можно и засолить, поэтому результаты будут очень разные. И если встретятся маринованный и соленый огурцы, они оба будут считать, что их взгляды — самые верные. Да, так все выглядит из их банки. К счастью, с возрастом многие из нас понимают, что банки бывают разные и на мир можно смотреть тоже по-разному".
"Мужчина, который называет женщину сукой или плюет ей в лицо, кажется замечательным в сравнении с ужасом, который она пережила, скажем, от отца. Люди, жившие в "маринаде" без насилия, плевок в лицо считают недопустимым поступком".
Женщины зачастую не уходят из-за страха. Кроме того, порой насильник бывает довольно хитрым и изолирует жертву, понемногу добиваясь того, что она зависит от него, и ее самооценка падает до критичной отметки. Абелтиня рассказала историю одной женщины, которая очнулась с половиной лица, лиловой от синяков, и была полностью уверена, что заслужила это, поскольку сложила тапочки не под углом в 45 градусов, хотя знала, что партнер проверит это с помощью линейки.
По мнению Абелтини, Стамбульская конвенция вмешается в "традиционную" модель семьи и воспитания, поскольку ясно определяет, что насилие недопустимо ни в какой форме: "Унижения, побои, плевки, оскорбления — все это больше не будет иметь шанса на то, чтобы считаться нормой".
