Семь эмоций, которых больше нет

Более того, как сами эмоции, так и то, как мы их испытываем, воспринимаем и обсуждаем, с течением времени могут меняться.

Би-би-си побеседовала с доктором Сарой Чейни из Центра истории эмоций и выбрала несколько наиболее ярких примеров.

Ацедия — это весьма специфическое переживание, свойственное отдельному классу людей Средневековья: монахам, живущим в монастырях.

"В наши дни это посчитали бы чем-то похожим на депрессию, — говорит Сара Чейни. — Но ацедия была прочно связана именно с духовным кризисом и монастырской жизнью".

Похоже, эти проблемы всерьез заботили настоятелей средневековых монастырей, которых приводила в отчаяние сопровождающая ацедию лень.

С течением времени ацедия все больше воспринималась как синоним лености — одного из смертных грехов.

"Это еще один хороший пример эмоций, свойственных средневековью, — объясняет Сара Чейни. — Сродни гневу, но более узкий термин по сравнению с тем, как мы описываем гнев сегодня. Некто, пребывающий в неистовстве, также сильно возбужден, временами впадает в приступы ярости, мечется взад-вперед и в целом производит много шума".

Скажем так: тихо сидеть на стуле в приступе неистовства не выйдет. Эта конкретная эмоция диссонирует с нашими современными представлениями об эмоциях как о чем-то сугубо внутреннем, что можно спрятать, если хорошо постараться. К средневековому неистовству это никак не применимо.

"Словарь, применявшийся людьми того времени для описания своих ощущений, означает, что испытать похожие эмоции нам сегодня недоступно", — говорит Чейни. Многие эмоции настолько привязаны к географии и историческому периоду, что испытать их сегодня невозможно.

Сегодня мы называем меланхолией чувство тихой, печальной задумчивости. "В прошлом все было по-другому, — говорит Сара Чейни. — На заре современного периода истории меланхолия воспринималась как физический недуг, зачастую сопровождающийся страхом".

До XVI века считалось, что человеческое здоровье определяет баланс четырех жизненных соков: крови, слизи, черной и желтой желчи. Меланхолии соответствовал переизбыток черной желчи.

"В то время одним из симптомов меланхолии был страх. В отдельных случаях люди даже боялись двигаться, поскольку им казалось, что они сделаны из стекла и могут разбиться", — говорит Сара Чейни.

Например, французский король Карл VI страдал именно этим расстройством настолько, что приказал вшить в свою одежду железные стержни — чтобы случайно не разбиться вдребезги.

Ностальгия — еще одна эмоция, значение которой изменилось со временем.

В отличие от современной, ностальгия трехсотлетней давности имела и физические симптомы. Ностальгирующие моряки ощущали усталость, апатию, страдали от загадочных болей и не могли выполнять свою работу.

В особо острых случаях ностальгия могла закончиться смертельным исходом. Согласитесь, совсем не то же самое, что наша сегодняшняя тоска по "старым добрым временам".

Это расстройство, которое, в частности, испытывали солдаты в траншеях Первой мировой под постоянным артиллерийским обстрелом.

Как и некоторые другие эмоциональные переживания, военный невроз находится на стыке эмоций и физической болезни в том, что касается его восприятия и лечения.

"Страдавшие от невроза испытывали странные спазмы и зачастую теряли слух и зрение, на вид без всяких внешних повреждений или травм, — объясняет Сара Чейни. — В начале войны считалось, что это следствие нахождения на передовой, слишком близко от разрывов снарядов, которые физически сотрясали мозг. Но позже было принято думать, что это следствие эмоциональных переживаний".

К XIX веку ипохондрия тоже стала напрямую ассоциироваться с эмоциональным состоянием.

"В общих чертах ипохондрия была мужской версией того, что доктора Викторианской эпохи называли "истерией", — объясняет Чейни. — Считалось, что она вызывает усталость, боли и проблемы с пищеварением. В XVII и XVIII веке полагали, что ипохондрию вызывает больная селезенка, но потом стали считать, что в ней виноваты нервы".

Викторианские врачи считали, что эти симптомы вызывал ипохондрический синдром, то есть навязчивое беспокойство о состоянии собственного тела. Так что, хотя речь шла о физических симптомах, дух и эмоции тоже считались пострадавшими.

Сам термин был изобретен доктором Джеймсом Коулсом Причардом в 1835 году.

"Практически он означает "эмоциональное сумасшествие", — говорит Сара Чейни. — Дело в том, что долгое время термины "нравственный", "моральный" означали "психологический", "эмоциональный", и в то же время применялись в том же смысле, что и сейчас, что создавало определенную путаницу".

Пациенты, которых доктор Причард считал "нравственно помешанными", вели себя странно и хаотично в отсутствие ярких признаков психических отклонений.

"Причард считал, что значительное количество пациентов в принципе могли функционировать как обычные люди, но при этом не могли контролировать свои эмоции или неожиданно совершали преступления", — объясняет Чейни.

Например, клептомания среди образованных высокородных женщин считалась "нравственным помешательством", поскольку предполагалась, что этим женщинам незачем красть. "Это был собирательный термин для всех чрезмерно ярких эмоций, и зачастую применялся к неуправляемым детям", — добавляет Сара Чейни.