60 лет назад в Израиле казнили нацистского преступника Адольфа Эйхмана

Процесс привлек огромное внимание международного сообщества и завершился вынесением Эйхману смертного приговора, который был приведен в исполнение ровно 60 лет назад — в ночь на 1 июня 1962 года.

В январе 1942 года Эйхман участвовал в организации и составлении протокола Ванзейской конференции — совещания представителей правительства и руководителей нацистской партии Германии, на котором обсуждались действия и меры по "окончательному решению еврейского вопроса". В марте и октябре этого же года он организовал еще две подобные конференции в Берлине. Протоколы "эксперта по еврейскому вопросу" впоследствии послужили доказательным материалом для обвинения в Иерусалиме.

Эйхман был на редкость педантичен и лично совершал инспекционные поездки в образованное нацистами генерал-губернаторство на территории оккупированной Польши, где располагалось немало концлагерей и лагерей смерти "третьего рейха", в еврейское гетто в Варшаве, в Освенцим.

Он тщательно проверял оборудование концлагерей и проводил осмотр газовых камер, руководил координацией всего транспорта, на котором евреев отправляли в концлагеря и гетто, контролировал соблюдение расписания движения поездов, следил за наполняемостью вагонов — и делал все это в высшей степени скрупулезно, проверяя каждую деталь. Обладая жесткой расчетливостью, Эйхман хладнокровно воплощал задуманное нацистским руководством на практике. Эмоции были ему чужды.

После окончания Второй мировой войны в Европе встал вопрос наказания нацистских преступников. Во время Нюрнбергских процессов в 1945-1949 годах Международный военный трибунал вынес приговоры главарям нацистов и другим обвиняемым, однако многие из тех, кто непосредственно отвечал за уничтожение миллионов людей в лагерях "третьего рейха", смогли тогда избежать наказания. Адольф Эйхман был среди них.

После капитуляции Германии в мае 1945 года и непродолжительного пребывания в американском плену он "залег на дно" и жил под чужим именем, а в 1950 году при поддержке католической церкви бежал по "крысиной тропе" в Аргентину, где много лет вел жизнь скромного слу­жа­щего од­ной из не­боль­ших фирм.

Государство Израиль, образованное в 1948 году, объявило одной из своих главных задач преследование и наказание виновников Холокоста и вело активную работу по выявлению нацистских преступников. Для "Моссада", созданной тогда разведслужбы Израиля, Адольф Эйхман стал "целью номер один". Разыскать скрывавшегося было непросто, но, в конце концов, агентам все же удалось выследить его, похитить и тайно переправить в Израиль, где "архитектор Холокоста", как стали называть Эйхмана, позже предстал перед судом.

По тогдашней официальной версии Эйхмана похитили не агенты спецслужбы, а "еврейские добровольцы". Между Аргентиной и Израилем не существовало договора об экстрадиции, который бы позволил передать Эйхмана как военного преступника Израилю на основании международного права. Аргентина даже требовала его возврата. Тем не менее, расследование по делу "архитектора Холокоста" началось.

Спустя девять месяцев, 21 февраля 1961 года, Эйхману были предъявлены обвинения — в совершении преступлений против еврейского народа, преступлений против человечности, военных преступлений, а также в членстве в преступной организации, под которой подразумевалась СС.

В ходе судебного процесса, который проходил в Иерусалиме и транслировался по радио и телевидению, было рассмотрено 1600 документов, доказывавших вину Эйхмана, и заслушано 100 свидетелей, которые описывали ужасающие преступления нацистов и происходившее в концлагерях. Как следовало из биографических заметок коменданта Освенцима Рудольфа Хесса (Rudolf Höß), Эйхман выступал за то, чтобы в первую очередь уничтожать еврейских детей: дескать, совершенно нелогично — убивать представителей старшего поколения, а "эмбриональные клетки этой расы" оставлять в живых. В результате большинство детей-евреев погибало в газовых камерах Освенцима сразу после прибытия в лагерь.

Немало евреев отправлялись в Освенцим, пребывая в уверенности, что это хорошее место для отдыха. По приказу Эйхмана, уже депортированные в концлагерь перед отправкой в газовые камеры писали своим родственникам и знакомым почтовые открытки, где рассказывали о якобы прекрасной жизни в этом месте. Такую открытку получил в свое время и один из выступавших на процессе свидетелей — бывший узник Освенцима. Он был доставлен в концлагерь вместе с женой, двенадцатилетним сыном и двухлетней дочкой. Как только семья прибыла к месту назначения, ее разделили: отца отправили в одну группу, жену и детей — в другую. Больше он своих родных никогда не видел.

Сам Эйхман просил о помиловании и виновным себя не признавал — оправдывая свои действия тем, что он являлся лишь "винтиком в системе" и должен был исполнять то, что приказывали: мол, непосредственно он никогда евреям зла не причинял и тем более никого не убивал. "Архитектор Холокоста" также отрицал, что был убежденным национал-социалистом, и называл себя "кабинетным преступником", который не может быть привлечен к юридической ответственности.

15 декабря 1961 года Адольфа Эйхмана приговорили к смертной казни через повешение. Казнь состоялась в ночь на 1 июня следующего года. Затем тело было кремировано, а пепел развеян в Средиземном море за пределами израильских территориальных вод. "Архитектор Холокоста" стал первым и последним человеком в истории Израиля, казненным по приговору суда. В этой стране смертную казнь отменили еще в 1954 году, но с одним исключением: в отношении лиц, виновных в геноциде, ее применение допускалось. Приговор Эйхману был воспринят как торжество исторической справедливости.

В качестве корреспондента журнала The New Yorker на суде присутствовала Ханна Арендт — философ и журналист, написавшая по итогам процесса книгу "Банальность зла: Эйхман в Иерусалиме", в которой характеризует этого нацистского преступника как свободного от идеологий технократа, пытавшегося изобразить себя всего лишь послушным инструментом в руках своих начальников.

Тезисы Ханны Арендт, сформулированные в репортажах из Иерусалима, а потом в отдельно изданной книге, повлияли на ход всей послевоенной дискуссии о Холокосте и роли индивидуума в самом страшном преступлении, совершенном против человечности, в результате которого погибли более шести миллионов европейских евреев.