"Мир должен знать правду. Но пока даже мои знакомые в Италии не верят, что нас убивают, — говорит Кристина. — Я потеряла часть друзей из России — нам не по пути с теми, кто оправдывает путинский режим. А мой сын-подросток сказал, что за один день разрушились все его мечты".
…Какое-то время назад Кристина вышла замуж за итальянца. Дети остались с мамой в Украине. Тот брак, к сожалению, распался. Но Кристина каждых три месяца летала на заработки на Сардинию, выучила язык. Ждала пока дети закончат основную школу, чтобы окончательно их забрать. Все уже подготовила.
Пять лет назад удалось заработать и накопить на собственную трехкомнатную квартиру в Харькове. Радовались недолго — теперь дом в любую секунду могут разбомбить "освободители". Отец детей сейчас на войне. Кристина все время волнуется, как он там. Говорит, никогда с бывшим мужем не было таких теплых отношений.
"Харьков — самый красивый город в Украине. Я его очень люблю, — признается Кристина. — Развитая инфраструктура, новые парки. К нам приезжали туристы. До войны Харьков был русским городом на 90%. Мы находимся в 40 км от Белгорода. В семьях говорили на русском, дети учились на украинском, но были дополнительные уроки на русском", — поясняет она. По ее словам, никто их по языковому принципу не притеснял. Поэтому совершенно непонятно, кого и от кого защищают российские войска.
29 декабря Кристина в очередной раз вернулась из Сардинии к детям. Собирались улететь 5 марта. Билеты уже были на руках. Но планы нарушила война. За прошедшую неделю ее дети повзрослели на глазах. Особенная девочка приболела, а 15-летний сын взял на себя обязанности мужчины в семье, он постоянно поддерживал маму, успокаивал ее.
Какие настроения царили в Харькове до войны? Многие поддерживали Путина?
Мы говорили на русском, но мы — часть Украины. Постоянно говорили, что это наша страна. Никакой агрессии не было и в отношении соседей. Россия — это Россия, Украина — это Украина. Не было конфликтов, хотя мы говорили на русском языке. Вся моя семья.
Как жители Харькова относили к ДНР и ЛНР?
Я особо не вникала. Да, я знала, что конфликт есть. Я не понимаю, почему нас сейчас обвиняют о том, что мы выступали за независимую Украину. Обвиняют, что мы воевали. Послали туда свои войска. Я понимаю так, что там население хорошо подготовили, Россия нагнетала ситуацию. Я занималась своей жизнью, своими детьми. Была вне политики. У меня особенный ребенок — это очень непросто и без всякой войны.
Как для вас началась война?
В ночь на 24 февраля мы проснулись от звуков взрывов. Где-то в 4.20 последовало два взрыва. Мы сразу подскочили. Стали перезваниваться со знакомыми в Одессе, Николаеве и т. д. Все города подверглись атаке. Так все началось и нарастало. В последние дни обстрелы почти не прекращались. Они постоянно нас атаковали. Иногда в районе 5-6 утра чуть становилось спокойнее, затихало. Ночью бомбили интенсивнее. Но даже днем мы не могли поспать.
Как детей успокоить в такой ситуации?
Сын, как мужчина, он очень сильно поддержал. Я была в постоянной панике. Мы идем в укрытие, сын успокаивает, а я плачу. Но он очень сильно переживал. Это было видно. От детской внешности ничего не осталось. Теперь это мужчина. Сын мне говорил: наш же дом стоит, его не разбомбили, а дома оставалась моя мама. У меня же была истерика.
Убежище? Спускались в подвал?
Мы жили на 7-м этаже. Спускались в подвал нашего дома — спали на грязном полу, прихватив матрасы. Пугало, что по подвалу проходила газовая разводка. Понимала, попадет в наш дом ракета, ничего не останется. Поскольку лифт в доме отключен, мама не всегда с нами спускалась в подвал, а сидела в коридоре. В какой-то момент она просто там стала сидеть постоянно. Не все уходят в укрытие. У моей подруги лежачая мама, они живут на 9-м этаже, поэтому постоянно сидят в квартире.
Когда вы решили уезжать?
Кажется, в среду — все в тумане. Я сказала маме, что надо вывозить детей, так как шли сильные обстрелы. С мамой мы попрощались навсегда. Взяли рюкзаки, пару чемоданов, выбежали на улицу. Были слышны обстрелы. Военные только проверили территорию, нет ли минирования. Единственный более безопасный момент. Я с детьми побежала в другую сторону микрорайона, к большому магазину. На парковке были машины, я попросила совершенно незнакомого человека нас довезти к железнодорожному вокзала. Там я себя чувствовала более безопасно.
Вы уезжали из Харькова на поезде?
Да, простояли на вокзале с 11 утра до 5 вечера. Поезда долго не было. Невозможно было прорваться на перрон. Там было очень много иностранцев, в основном студенты. Их в Харькове всегда хватало. Иностранцы нас отталкивали от поезда. Один вытащил нож, угрожал, впускал в вагон только представителей своей расы. Мы кричали. На помощь пришли наши украинские мужчины, которые привезли свои семьи на вокзал. Мужчины создали коридор, меня с детьми просто впихнули в поезд. В вагоне было несколько сотен человек, мы сперва все стояли плечом к плечу. Дочка плакала, меня трясло. Сын был внешне спокоен. Он наш мужчина. Нам повезло, многим сесть в вагон удавалось с третьего-четвертого раза.
Сколько времени занял путь из Харькова до Львова?
25 часов. Мы сперва не понимали, что происходит. Поезд то шел в одну сторону, то — в другую. Лишь потом стало понятно, что мы объезжаем горячие точки, где бомбят. Подолгу стояли. Выключали свет в вагоне, выжидали. Боялись дышать, чтобы не стать живой мишенью. В купе, которое специально освободили для детей, нас было 25 человек. Остальные пассажиры сидели, лежали на полу. Выйти из купе даже в туалет было невозможно. Духота. Но самое страшное — сидеть в полной темноте, не шевелиться.
С вами были дети. Где вы брали воду, еду?
Воду можно было купить у проводника, за символическую цену. Потом она закончилась. Нас было очень много. Пили из-под крана, кипятили. Аппетита не было, детей пытались угостить сладостями. Друг с другом делились. Но на фоне стресса, духоты никто не думал о еде.
Как помогали проводники?
Любезные люди, улыбались, чтобы не было паники.
Во Львове вы куда отправились?
Как только подъехали, заметила, что поезд в обратный путь загружают продуктами — помочь тем, кто остался под бомбежками. Нас же встретили волонтеры, отвезли в квартиру. Мы впервые помылись, покушали. Нам очень помогли. Спасибо им большое. Потом нас отвезли на границу, на микроавтобусе, бесплатно.
Там были огромные очереди, но мы шли по специальному коридору, так как у меня ребенок-инвалид — около двух километров. С особенным ребенком очень сложно. Я попросила помочь, так как дочка уже не могла идти. За нами вернулись, я с дочкой проехала часть пути на машине, а сын весь путь шел пешком, он остался с моей подругой. Уже на паспортном контроле сын нас догнал. Сама процедура заняла около трех часов, но люди стоят по 10 и более часов. Очень много маленьких детей, кто-то плачет. Но у многих уже нет слез.
До Варшавы ехали 5 часов на бесплатном автобусе. Можно было до Кракова, но я выбрала большой город. Кому-то предоставили место для ночлега. Мы же вместе с подругой и нашими детьми отправились на вокзал. Просидели там очень долго. Я постелила дочери спортивный матрасик, у меня был плед, маленькая подушка. Девочке удалось поспать, мы с сыном просто сидели. Потом решили снять номер в гостинице и поспать.
В Польше к нам подключились волонтеры. Беда нас сплотила. Нам постоянно давали горячий чай, еду. Было место в палатках, где можно переночевать. Видно было, что волонтеры помогают от души. Многие говорят на украинском языке. Не знаю, откуда эти люди.
Мама осталась в Харькове?
Еще на несколько дней — не хотела бросать квартиру. Я буквально кричала на нее, что квартира — это не важно. Надо спасать жизнь, иначе убьют. В соседнюю четырехэтажку попали снаряды… Славу богу, мама жива и сейчас уже во Львове. Нас завтра должны забрать волонтеры, поселить куда-то. Там мы поживем до вылета на Сардинию.
Почему выбрали Италию?
Знаете, я рассматривала Германию, Францию, где можно было бы жить с особенным ребенком и была бы школа для сына. Но я говорю на итальянском, у сына тоже есть какие-то знания языка. Мы сейчас в стрессе, ехать в совсем чужое место сложно. На Сардинии я прожила много лет — для меня это второй дом. Я осознаю, что там мне не так помогут, как в Германии или Франции. Но в Италии я буду себя чувствовать в безопасности.
А где сейчас безопасно?
В Украине нет такого места. Я тоже не верила в первый день войны, что мне придется бежать. Думали, постреляют по военным частям, все и утихнет. Но стали стрелять по мирным домам, не передать то, что мы видели — люди с оторванными ногами лежат на улице. Путин не оставит в покое Украину — попытается стереть с карты. Что же касается Европы, Харьков — щит Европы, мы приняли на себя бой.
Я потеряла все. Молюсь, чтобы у меня осталась квартира. Единственное жилье. Мы спаслись, это главное. Нападение будет развиваться. Все идет в Европу. Лишь вопрос времени. Насколько хватит Украины? Не знаю, откуда у нас, украинского народа столько сил. Все идут воевать, даже женщины. И девочки гибнут. Дети по 18-19 лет.
Мир разделился. Одни осознают ужас путинского режима, другие говорят — Украина сама виновата. Вы с этим сталкивались?
Не хочу материться. Для меня это сложно. Лично у меня была подруга. Помогала ей морально. Она живет в Крыму. И вот она написала: вы сами виноваты, вы выбрали свой путь, вы нам не помогли, вы голосовали против нас. Я ей стала говорить, что гибнут люди, дети. А она в ответ — вы сами виноваты. Нет у меня больше подруги… И таких людей много. Не только россияне, но и в Италии мне говорят, что все фото и видео ужасов, происходящих сейчас в Украине, фейк, что людей не убивают, а лишь наносят удары по военной инфраструктуре. Но я все это видела своими глазами. У нас больше нет города. Потому что они забыли, что такое война… Промытые мозги. Жертвы путинской пропаганды.
Как изменились настроения в Украине? Ведь были люди, которые симпатизировали России.
Для меня Россия была такой же страной как Украина. Я не проводила границ между русскими и украинцами. У меня в семье всегда говорили на русском. Мы когда-то были Советским союзом. Но сегодня боль сплотила всю Украину, поэтому многие озлоблены на россиян. Мы видим, что кто-то выходит на митинги, что достойно уважения. А те, у кого промыты мозги, они нам не верят. Они говорят, что мы сами себя убиваем, разрушаем свои города. Полная чушь.