Нулевые. Преемственность поколений
К нулевым годам жизнь потихоньку начала налаживаться. Экономика наконец перешла из социалистической в капиталистическую реальность, большинство населения — с теми или иными материальными и статусными потерями или приобретениями — вписалось в новые условия жизни. Светлое будущее Латвии на уровне политической риторики в тот момент сводилось к вступлению страны в НАТО и Европейский Союз.
Давление Запада, проводящего инспекции и мониторинги перед Латвии в ЕС, принудило страну смягчить политику в отношении нацменьшинств. Русскоязычные жители перестали бояться одной только аббревиатуры ДГИ, из обихода ушло слово "круглопечатники" (кто из молодых вообще знает, что оно означает?). В 1998 году, были открыты "окна натурализации", которые дали большинству неграждан возможность сдать экзамены и стать гражданином.
Но именно в этот период стало ясно: политика в отношении русскоязычного населения вмонтирована в фундамент государства, и смена поколений не решит порожденные этой политикой проблемы. В 2002-м году начались массовые протесты против школьной реформы. Яростное сопротивление русскоязычной молодежи — старшеклассники, участвовавшие в протестах, появились на свет в середине 80-х годов, и уж никак не могли ностальгировать по Советскому Союзу — показало: обида на государство остается объединяющим фактором для всех поколений, а не только для людей в возрасте.
Какие бы геополитические аргументы ни приводила в тот момент власть, привыкшая винить во всем восточного соседа, такая преемственность поколений стала все же результатом, в первую очередь, внутренней политики 90-х. Попытка разорвать связь поколений, объявив чужаками родителей и надеясь на то, что обида не перейдет к детям и внукам, было наивно. Оказалось, что русскоязычная молодежь все равно чувствует свою отчужденность от государства. Традиция отмечать 9 мая для многих из них — это не результат пропаганды, а семейная традиция: каждый год в этот день они поздравляли своих дедушек и бабушек. Эти люди помнят свое детство и раннюю юность: ту социальную катастрофу, которые пережили их родители.
